просто восхитительно. Глеб наблюдал за мной, не отрываясь. Я бросила на него виноватый взгляд.
— Пей, — сказал он внушительным тоном. Я послушно наклонилась и тронула губами бело-коричневую шапку.
— Какая прелесть! — восхитился Денис. — Ты такой милый тиранчик, Глебати.
— Денис! — не выдержала я. — Мы же договаривались, что ты будешь вести себя нормально! Хватит его провоцировать.
— Сорян, Манюсь, сбился. Исправлюсь, — он отхлебнул из своей кружки черного кофе и потер руки: — Ну что, давайте играть?
Как он и предсказывал, нам с Глебом категорически не везло, а вот Денис богател чуть ли не с каждым ходом. При этом ко мне он относился с заботой и снисходительностью: давал деньги в долг, прощал аренду недвижимости — а вот моего парня обдирал, как липку, оправдывая это тем, что я — слабая женщина и меня нужно жалеть.
— Это бизнес, Стрельников, ничего личного, — посмеивался он, забирая у Глеба последние деньги.
После этого ему пришлось заложить в банк всю свою недвижимость, чтобы заплатить налоги, и на очередном ходу Денис ядовито-сладким голосом проговорил:
— Я хочу купить у тебя заложенные участки, — и назвал смехотворно низкую цену.
Я принялась пересчитывать свои деньги, но как ни крути, их не хватало на то, чтобы спасти Глеба.
— Хорошо, — делано невозмутимым тоном отозвался мой парень. — Мне как раз надоело играть.
— Еще бы не надоело! — сверкнул улыбкой Денис. — Ну что, может, теперь все же выпьешь чего-нибудь? Моя бабушка делает отличную сливянку.
— Я не пью, — отрезал Глеб.
— О как! И давно? А почему?
— А тебе не все ли равно?
— Я просто удивлен. Думал, у деревенских это в чести…
— А я, может, считаю, что все городские — самовлюбленные упыри, но ведь не говорю об этом на каждом углу.
— Глеб, Денис, ну что вы опять начинаете! — в отчаянии воскликнула я.
— Марусь, да не парься, — махнул рукой Денис. — Глебу же нужно как-то выместить обиду за то, что он так бездарно продул.
— Да мне ср*ть на твои игры! Маша, пошли домой. С меня хватит.
Денис поднялся из-за стола, по-прежнему сияя улыбкой:
— Спасибо, что пришли! Жду вас завтра! С нетерпением!
Глеб смерил его презрительным взглядом и стремительно покинул дом, а я немного задержалась:
— Денис, мне не интересно продолжать все это в таком формате. Я считаю, что ты… не выполняешь свою часть обязательств — вести себя просто и открыто.
— А ты думаешь, если я буду лежать бревном в кровати, тебе будет со мной легко? Да я стану в три раза невыносимее! Но я твою мысль понял, буду лучше держать себя в руках, — он невесело усмехнулся. — На самом деле, я вовсе не такой, и у меня никогда не было проблем в общении ни с девушками, ни с парнями. Просто… я честно не понимаю, что ты в нем нашла.
— Это не твоя забота.
— Да. Я знаю. Извини. Придешь завтра?
— Приду. Но терпеть хамство не стану. Будешь грубить — уйду, насовсем.
— А как же «принимать друга таким как есть»?
— А как же «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой»?
— Да я обожаю, когда меня задирают! Это так будоражит!
Я покачала головой:
— Какой же ты странный!
— Ага, извращенец. Но для тебя мне хочется быть нормальным, а для него — нет. И все же я не возражаю, чтобы вы приходили вдвоем. Постараюсь контролировать свои извращенские порывы.
Глеб приоткрыл входную дверь и молча мрачно глянул на меня. Я поторопилась надеть сандалии.
— Нет, Маш, это утопия… — пробормотал он, быстро уводя меня за руку прочь от дома Дениса. — Я не могу. Да и чего ради? Это же полная чушь — это ваше пари. Он бесит меня, бесится сам, ты нас разнимаешь, нервничаешь — зачем это все?
Я вздохнула:
— Есть обстоятельства в его судьбе, которые не дают мне бросить его. Совесть не позволяет.
— Что за обстоятельства?
— Я не могу тебе сказать, но поверь, Денис заслуживает сострадания.
— Чего?! Что за чушь?! Этот здоровый лоб, который катается по деревне на собственной машине в брендовых шмотках, заслуживает твоего сочувствия? Ты жалеешь этого беспринципного, непорядочного морального урода, который только тем и озабочен, чтобы унизить меня и поссорить нас? Большего бреда я давно не слышал! Маш, что бы ни происходило с ним, это в прошлом, а сейчас он сам за себя отвечает, и это редкостный м*дак, с которым я не желаю иметь ничего общего.
— Значит, — пролепетала я дрожащим голосом, — мне больше нельзя к нему ходить?
Глеб потер пальцами лоб:
— Я бы не хотел этого. Очень сильно не хочу. Но запретить тебе не могу, по нескольким причинам. Ты сама должна решить.
Я остановилась прямо посреди улицы и повисла у него на шее. Прошептала:
— Спасибо.
— За что? — удивился он.
— Что не давишь на меня. Это важно.
От Дениса мы отправились на сеновал. Не самое удобное место для массажа, но зато там нас никто не потревожит. По пути Глеб завернул к летнему душу, чтобы, по собственному выражению, смыть с себя неприятные ощущения от посещения дома Уварова.
Мой парень вышел из душа в одних шортах, по его обнаженной груди и мускулистым рукам стекали капельки воды, лицо и волосы тоже были мокрыми. От вида всего этого богатства у меня сладко потянуло в животе.
— Боюсь, тебе придется реанимировать меня своим массажем добрых два часа, — пробормотал Глеб, укладываясь на сено животом вниз.
— Какой ты нежный! — усмехнулась я и, аккуратно присев рядом, осторожно погладила широкую рельефную загорелую спину.
— Смелее, Манюсь, — попросил Глеб, — а то мне так щекотно. Дави сильнее…
Я послушалась, и мой парень с наслаждением захрипел:
— Ма…шенька!
— Что такое?
— Сейчас лопну от счастья… вот это кайф…
Я улыбнулась и слегка потрепала его по голове. Признаться, мне тоже понравилось это занятие: Глеба было очень приятно трогать. У него такая мягкая, гладкая кожа и упругие мышцы под ней… Все то время, что я разминала его спину, в моем животе шевелилось что-то такое горячее и щекотное, а Глеб низко постанывал и поводил плечами. Выглядело и звучало это все очень интимно. Закончив с одной половиной спины, я перешла на другую, потом попыталась помассировать плечи, но сбоку это делать было неудобно. Пришлось перекинуть ногу через его поясницу и, стоя на коленях, вытянуться вперед. Поза была неудобная, да и колени проваливались
