Отмер, когда она почти уже подошла. И сглотнул несколько раз.
— Какая же у меня красивая жена...
— Не у тебя, у Саши Климова, — улыбнулась, протягивая руку.
— Пусть у него, — согласился Клим, он сейчас готов был согласиться на что угодно. — А за меня пойдешь? За Клима Аверина?
— Двоемужество запрещено законом, — засмеялась Катя, так ей нравилось, как он на нее смотрел, стоя ступенькой ниже. — Мне нужен только один муж!
— Тогда выбирай, — он придвинулся ближе.
— Ты, — сказала она, и Клим поравнялся с ней, снова сглотнув. Ей самой мешал говорить подкативший к горлу тугой комок. — Мне все равно, кто, но чтобы это был ты.
— Я уже звал тебя замуж, — сказал муж, — и ты уже моя жена. Но я могу попросить тебя остаться моей женой?
— Проси, — сказала Катя, отчаянно хлопая ресницами в тщетной надежде, что они высушат подступившие слезы. Она же рада и счастлива, к чему они?
— Катенька, — хрипло сказал Клим, приближаясь совсем вплотную, — останься за мной замужем. Я люблю тебя.
— И в горе, и в радости, — шепотом сказала Катя, прижавшись лбом к колючему подбородку. — Я тебя тоже очень люблю, Клим. Я согласна.
Они стояли, обнявшись, море шумело за спиной, а Катя не верила, что это возможно, быть настолько счастливой. И что это оказалось так легко.
— Поедешь со мной в новую жизнь? — потерся муж подбородком о ее висок, взлохматив уложенные локоны.
— Только не на вертолете, — взмолилась Катя. Он покачал головой, улыбнулся и поцеловал ее.
— Нет. На яхте. Диего очень старался и приготовил тебе гаспаччо и осьминогов.
— Я предлагаю начать с десерта, — сказала она мужу на ухо, прихватив губами мочку, когда он поднял ее на руки и понес к причалу.
— Я думал, ты проголодалась с дороги, — усмехнулся он, поймав ее губы своими, — но если нет, конечно, сразу десерт. И добавил уже после поцелуя: — Не волнуйся, она не перевернется!
* * *
— Отпусти меня, Клим, ты меня раздавишь, — Катя уперлась руками в нависающее над ней плечо мужа.
Клим промычал что-то невразумительное, но руки не разжал, а просто перекатился на бок. Они заплыли далеко, здесь Катя ни разу не была, и пришвартовались к какому-то каменному острову, даже не острову, обломку скалы, возвышающемуся над водой. Клим управлял яхтой, а она обнимала его со спины и прижималась к пахнущей морским бризом рубашке. Он гладил ее ладони, а руль держал одной рукой, и это так напомнило их первую встречу, что обоим было уже не до нежностей, она еле дождалась, пока муж укрепит канаты. Кстати, Клим не обманул, яхта и в самом деле оказалась устойчивой. Сейчас они лежали, обнявшись, и смотрели на усеянное звездной пыльцой небо, а она и не заметила, что уже ночь. Надо же, как быстро летит время…
— У нас скоро свадьба, — поставил ее в известность муж.
— Опять? — удивилась Катя. — Тебе не надоело?
— Дядька выступает, что у нас все не как у людей. Хочет пофотографироваться с невестой возле памятника. И мама твоя намекала…
Катя поцеловала влажное плечо и вздохнула. Если Аверин чего-то хочет, упираться бесполезно. Придется фотографироваться, а значит, будет свадьба.
— Хочешь, я имя и фамилию сменю? — спросил муж. — Будем Аверины.
— Не хочу, — мотнула она головой, — я же твоя, Климова.
Муж сдавил ее так, что она только пискнула, он испуганно ослабил объятия.
— Клим, в тебя правда стреляли?
— Да. Но так надо было, — Клим приподнял ее и заглянул в глаза, — ты чего? Уже все прошло, перестань. Мы сыграли как по нотам, Асмоловский прокололся, зато я его посадил.
— И как Костя мог это допустить? Как он позволил?
— Так он со мной в одной машине ехал, любимая, конечно одному бы не позволил.
Они снова замолчали.
— Что мне нужно сделать, чтобы тебя удержать? — вдруг спросил Клим, спрятав лицо в ее давно рассыпавшейся прическе.
— Удержать? — Катя было привстала, но он потянул ее обратно к себе.
— Да. Сколько раз я вот так держал тебя в руках, думал все, ты моя, а ты снова ускользала. Я и женился на тебе, ты стала матерью моих детей, а все равно как вода сквозь пальцы… Что мне сделать, Катенька?
Она снова почувствовала, что глаза предательски увлажняются и уткнулась ему в шею.
— Просто люби меня, Клим. Просто люби. И я тебя буду любить.
Эпилог
— А почему она одна? — Матвей постарался незаметно подвинуть брата, с любопытством глядя на крошечную девочку, лежащую на кровати.
— А сколько их должно быть? — удивилась Катя, обнимая сына за плечи.
— Ну нас же двое! И девочек должно быть двое!
— Такая девочка может быть только одна, сынок! — не отрывая глаз от дочки, с придыханием сказал ему отец. — Ты только посмотри на нее!
Ванька тут же забрался на родительскую кровать, на которой лежал Клим, оперевшись на локоть и не сводя взгляда с их дочери.
Софийке как раз исполнилось две недели, и Катя отправила мужа в Испанию за старшими детьми. Она так соскучилась по ним за тот месяц до родов и эти две недели, хоть на самом деле было непривычно и даже несколько волнительно прожить это время вдвоем с Климом в том самом доме, где случилось их первое близкое знакомство. Но внутри все равно что-то ворочалось и мешало, а в доме было слишком пусто и тихо.
— Потому что ты их мама, солнышко мое, — обнял ее муж, когда она решила поделиться своими переживаниями, — мне тоже не хватает наших пацанов, хоть иногда хочется от них подальше забежать. А потом начинаю скучать.
Клим отправил ребят вместе с Катиной мамой и няней в Испанию, когда Кате до родов оставалось меньше месяца. Она сначала возражала и спорила, но муж был непреклонен, пришлось смириться. А потом даже согласиться с ним, особенно когда можно было вволю полежать вдвоем в обнимку, не опасаясь, что сейчас кто-то влетит и начнет топтаться и прыгать по кровати.
Катя усадила на руки Ваню, а Матвей прильнул к ней сбоку, она поцеловала сначала одну макушку, потом вторую. Ее сыновья-трехлетки так и оставались светленькими, зато черные отцовские глаза уже сейчас выдавали буйный нрав и кипучую деятельность. Как она раньше не замечала, наколько похожи у них разрез глаз и линия скул, и губы, ведь от Аллы там ничего не было и в помине кроме цвета волос?
После свадьбы Катя с Климом вместе съездили на кладбище к Фиалке, тогда Катя отошла в сторону и молча смотрела, как дрожат руки у ее мужа, когда он складывал на могилу розы. И ничего не чувствовала кроме глухой тоски по сестре. Она хорошо усвоила преподнесенный ей урок и дала слово, что больше не позволит себе быть несчастливой, а счастливой она была только со своим мужем и детьми. Значит, так и будет.
Софийка неосознанно, по-младенчески заулыбалась, и ее отец расплылся в счастливой ответной улыбке.
— Смотри, смотри, пап, она смеется! — оживился Матвей и подобрался поближе к сестренке
— Конечно смеется, она вам рада, — сказал Клим, осторожно прикасаясь к пушистой головке дочки.
— И мы ей рады, да, мама? — Ваня повернул Катю лицом к себе и заглянул в глаза. Так и не оставил эту детскую привычку! Ну хорошо, хоть не за уши, как отца.
— Да, сыночек, — она снова поцеловала мальчика. Теперь внутри был полный порядок, возле нее все ее дети. И Клим. Саша. Она даже стала иногда его так называть.
— Ты что, сердишься? — при этом допытывался настороженно муж, а она только потешалась над последствиями воспитания старшего Аверина.
Катя часто вспоминала слова Кости о том, каким хорошим мужем и отцом будет его племянник. Насчет мужа родич оказался абсолютно прав, а вот в остальном несколько ошибся. Младший Аверин отцом был слишком хорошим, а после рождения Софийки сделался просто сумасшедшим.
Первые полгода после свадьбы он еще держался, Катя сумела убедить мужа, что мальчики слишком малы, с заводом они уже завелись, компания выиграла тендер на строительство нового аэропорта, и Кате как раз оставалось забеременеть для полной картины маслом. Клим, скрепя сердце, согласился, взял себя в руки и, по ехидному уточнению все того же неуемного родича, не только себя.
