— Аргентина. Ага. Хах.
— Бедняжка. Я тебя совсем утомила, верно? — Ее голос переходит от сочувственного к оживленному. — Что ж, обещаю, Киллиан получит от меня нагоняй. На, пей свой кофе.
Она пододвигает ко мне стаканчик. Я беру его, но не могу найти в себе силы вспомнить, как пить. Я просто сижу и таращусь на него, как на бутафорию.
— Близнецы.
Тру кивает.
— Идентичные. Никто не может отличить их друг от друга, кроме меня.
Я вспоминаю, как однажды вечером, когда мы стояли на кухне, Киллиан кое-что сказал. Я съязвила на тему мрачного декора в его доме, и его ответ прозвучал так, как будто под поверхностью что-то скрывалось.
«Так было, когда я переехал».
А потом, во время этого же разговора, он попросил меня называть его Киллиан. Не Лиамом, как к нему обращались остальные. На мое требование объяснений он отмахнулся, сказав, что не может этого сделать.
Хотел, но не мог.
И вот теперь я узнаю, что он и его брат — близнецы.
— Тру? — осторожно зову я.
— Да?
— Чем занимается Лиам?
— О, он на пенсии. — Она загадочно улыбается.
Если я думала, что в глазах Киллиана горят секреты, то эта стальная магнолия его побеждает.
Я выпиваю кофе одним большим глотком, а когда заканчиваю, ставлю стаканчик на стол. Неудивительно, что моя рука дрожит.
Тру кладет свою ладонь поверх моей.
— Это история Киллиана, а не моя, — тихо объясняет она. — Так что я позволю ему все тебе рассказать. Но могу сказать вот что: когда-то я была в той же ситуации, что и ты. Ну, не совсем так. Меня никогда не арестовывали за кражу дешевой текилы…
— Это понятно.
— Я к тому, что понимаю твое смущение, но ты можешь доверять ему. Что угодно. Свою жизнь.
— Но он же мафиози, — шепчу я.
Она откидывается на спинку стула и снова бросает на меня загадочный взгляд.
— Он такой же мафиози, как ты — воровка.
— Это к чему?
— Я же сказала тебе: это история Киллиана. Но, милая, если ты доставляла ему неприятности из-за его работы... что ж, будь готова извиняться.
— Серьезно? В вашей семье умеют общаться не загадками?
Она смеется.
— Если тебе повезет, очень скоро ты тоже будешь говорить загадками.
— Повезет? — мой голос срывается.
Она берет свой портфель и встает, улыбаясь.
— Ладно, хватит. Давай отвезем тебя домой. Уверена, что немного сна тебе не помешает. Когда Киллиан завтра вернется из Праги, он все тебе расскажет.
— Прага?
Она смотрит на меня, приподняв брови.
— Ты же не думала, что он отправит к тебе кого-то другого, если будет в стране, м?
— Я ничего не думала. Потому что больше не способна здраво мыслить. Потому что… Киллиан.
— Поверь мне, я понимаю, — сухо говорит она.
Я встаю со своего места и хлопаю глазами, совершенно сбитая с толку.
— Разве ты только что не сказала, что живешь в Аргентине? Или у меня проблемы со слухом?
— Мы решили приехать в гости до рождения ребенка, на прошлой неделе. Ты не представляешь сколько раз твое имя всплывало в разговоре! Киллиан все время донимал меня вопросами о том, отчего все женщины без ума.
На мгновение я прихожу в ужас.
— В смысле? В постели?
— Хах, нет. Если он хоть в чем-то похож на своего брата, то уверена, там все в порядке. Он спрашивал о том, что притягивает женщин к мужчине.
Облегченно вздохнув, я бормочу:
— Везде поспел…
— Я думаю, он пытается меньше раздражать тебя.
— Я не думаю, что это возможно в его случае.
Мы выходим из камеры допроса и идем по коридору. Мне кажется, что я во сне. Странном, бессмысленном сне с автомобильной погоней, страхом беременности, перестрелкой и пони-единорогом.
Тру уже внесла за меня залог, так что остается заполнить кое-какие документы. После этого я словно в тумане следую за ней вниз по ступенькам полицейского участка к ожидающему внедорожнику.
Вот почему мне требуется больше времени, чем обычно, чтобы отреагировать, когда из тени сбоку здания появляется группа мужчин.
Они хватают меня.
Я открываю рот, чтобы закричать, но воняющая химикатами тряпка уже прижата к моему носу и рту.
Когда мои ноги превращаются в желе, а мир становится черным, один из мужчин говорит что-то другому на языке, который я не узнаю.
Но мне и не требуется его знать, потому что я уверена, что это сербский.
ГЛАВА 29
Джули
Я прихожу в сознание и понимаю, что лежу в багажнике движущегося автомобиля. Мои руки и ноги чем-то связаны, вероятно, веревкой. Мою голову покрывает грубая черная тканьи. Я босиком. Если не считать, что у меня раскалывается голова и присутствует легкая болезненность в бицепсах в месте, где меня схватили мужчины, я цела и невредима.
Мой первый инстинкт — закричать.
Я борюсь с этим и кидаю все свои силы на то, чтобы сохранять спокойствие. Ровными вдохами контролирую свою панику, как меня учили в детстве.
Вдох. Задержи дыхание и считай до четырех. Выдох. Задержи дыхание и снова считай до четырех. Начни все сначала.
В данный момент только и остается, что следить за счетом. Если мне удасться правильно оценить, как много мы проедем перед конечной остановкой, полиции будет легче найти меня позже. Разумеется, если я смогу каким-то образом передать эту информацию в полицию.
Если меня не убьют меня раньше.
Вдох. Задержи дыхание и считай до четырех. Выдох. Задержи дыхание и снова считай до четырех. Начни все сначала.
Я внушаю себе, что, скорее всего, меня не убьют. Если меня похитили люди из той сербской банды, то, по словам Киллиана, они искали рычаги управления в войне с моим отцом, следовательно, я представляю собой ценность. Пока я жива, они могут диктовать условия. И чтобы отец их принял, они должны будут предоставить доказательства, что я жива.
Просто на слово папа им не поверит. Как и фотографиям, потому что их могли сделать в любое время. Даже много лет назад.
