молча шагала дальше.
– Мне в жизни дважды нос разбили – и оба раза, из-за тебя, между прочим.
– Ох, какой ты мелочный! – поморщилась я на ходу. Удивилась: – Два раза? А когда это еще?
Сама могла припомнить только хмыря, который нас с Долгих похитил.
– Давно еще, в школе… с Галушиным, – отозвался Паша.
Я снова остановилась и развернулась:
– Так ты из-за меня подрался с Максом?
– А из-за кого ж еще?
– Из-за Тарасовой, – ответила я растерянно, – сам же мне сказал.
– Это ты тогда так сказала, – поправил меня Пашка.
– А почему вы подрались?
– Не помню уже, – нехотя ответил Долгих. – Ты же помнишь Макса, он еще тот придурок.
– Ага, – растерянно отозвалась я.
Мы молчали, стоя друг напротив друга. Я, опустив голову, теребила в руках красивую белую ракушку. Тишину нарушали далекие голоса, которые доносились с пляжа, и шум моря.
– Знаешь, как я влюбился в тебя? – спросил вдруг Паша охрипшим голосом.
Я с удивлением подняла на него глаза:
– И как же?
– Будто все годы, что мы дружим, ходил по тонкому льду, боясь, что рано или поздно это все-таки вот-вот случится…
– Случилось? – уточнила я, затаив дыхание. Сердце подпрыгнуло.
– Да, Ковалева, – серьезно кивнул Паша, – случилось. Я провалился под лед, и вряд ли у меня уже получится выбраться.
Я рассмеялась:
– Я уже давно там. Согласись, бодрит?
– Очень бодрит! – рассмеялся в ответ Паша.
Долгих быстрым шагом подошел ко мне, крепко обнял и спросил:
– И сколько лет мы с тобой в итоге продружили? Года четыре?
– Шесть лет, – опять поправила я, – Долгих, ты нарочно меня злишь? Думала, у тебя проблемы только с русским языком, а ты и считать не умеешь. Сколько пальцев показываю? – продемонстрировала я Пашке не самый приличный жест.
– Ну все, Поликарп, ты нарвалась, – проговорил Пашка, разуваясь. Бросил на песок свой телефон и, снова подхватив меня на руки, решительно понес в неспокойное море.
– Пусти, Павлодар! – завопила я. – Я ведь в одежде!
Паша зашел в воду по колено и, придерживая меня за спину, склонил над волнами.
– Полианит! – весело проговорил Долгих.
– Павиан! – отвечала я, глядя в смеющиеся зеленые глаза друга.
– Полимер!
– Павильон!
– Полифилия!
– Что? – удивилась я. – Что это еще за слово?
Вместо объяснений Пашка вдруг выпустил меня из рук, и я упала в прохладную воду, громко заверещав. Успела схватить Долгих за рубашку и потащить вслед за собой. Теперь мы вместе барахтались в шипящем море.
– Долгих, я тебя убью! – причитала я.
– Ковалева, а я тебя люблю! – выкрикнул Пашка. – Сильнее всех на свете! Плевать, пусть другие слышат!
Порывы теплого ветра подгоняли к берегу все новые волны. Соленая вода заливала глаза, которые и без того были влажными.
– Знаешь, мне жаль наших будущих детей, – проговорил Паша между нашими поцелуями.
– Это еще почему? – искренне удивилась я.
– Ты представляешь, сколько мы вдвоем можем забавных прозвищ им придумать?
Я звонко рассмеялась и снова притянула к себе Пашу. Мы целовались, не слыша грохота моря, в короткие промежутки, пока нас с головой не накрывало волнами.
