Тор тактично прокашлялся.
— ...значит, всё-таки пряталась.
Она уставилась на него, словно его слова окончательно сбили её с толку.
Она моргнула, открыла рот, потом снова закрыла его.
— Я не пряталась,— упорно настаивала она. — Это общественный парк. Я шла домой. Я хожу здесь почти каждую ночь.
Тор нахмурился, тон его голоса стал немного твёрже. Он направил конец молота в её сторону, указав на лицо.
— Я разговаривал со своим родственником довольно долгое время, прежде чем заключил его в силовое поле, — сказал Тор, и его слова прозвучали с обвинением. — Если тебя напугало это... значит, ты уже подслушивала, человек.
Тишина.
Она недоверчиво рассмеялась.
— Человек? — переспросила она. — Теперь меня обвиняют в том, что я — человек?
— Леди, — исправился он, поклонившись будто в знак извинения. — Женщина. Мисс. Как бы ты ни предпочла назваться, факт остается фактом.
Она нахмурилась и выглядела скорее сбитой с толку, чем успокоенной, или усмирённой, или даже встревоженной из-за него. По её глазам он мог видеть, как она думает и пытается найти хоть какой-то смысл во всём этом.
Он почти мог видеть, как у неё на языке крутятся вопросы, которые она хочет задать ему.
Она открыла рот, вероятно, чтобы озвучить эти самые вопросы, но Тор прервал её, в основном чтобы унять любопытство, которое усиливалось в ней.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Сильвия, — выпалила она. — Сильвия Хоуп.
Она подняла руку, чтобы провести ею по лицу, но когда увидела грязь на пальцах, вспомнила обо всём и опустила руку обратно, слегка отодвинув от себя.
— Я Тор, — произнес он.
Она сдвинула брови.
— Типа как бог?
Он моргнул, а затем слабо улыбнулся.
— Именно так.
Ее глаза светились откровенным недоверием.
— И куда ты теперь пойдёшь, «Тор», если позволишь узнать?
Он растерянно смотрел на неё в ответ.
Он и правда не подумал, где останется сегодня на ночь. Ему снова пришло в голову, как сильно он отвык посещать эти внешние миры. Он погряз в своём горе и слишком долго позволял себе убегать, пропустил слишком много лет с тех пор, как в последний раз посещал эту часть мира.
После очень долгой паузы Тор вскинул руку.
— Никуда, — признался он, оглядываясь вокруг. — Я должен отправиться за своим племянником, но похоже, он слишком сильно хотел втянуть меня в погоню за ним. Это заставляет задуматься, хотел ли он увести меня из этого земного города, либо от какого-то конкретного человека или существа, с которым он намеревался встретиться. Я бы хотел разузнать, зачем он принес в этот мир Андваранаут. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы понимать, что он ничего не делает без причины.
Смотря на нее, он приподнял бровь.
Его внезапно осенило, что он рассказывает гораздо больше необходимого.
Он рассказал ей гораздо больше положенного.
Эти земные существа были попросту слепы в своём мировоззрении по отношению к другим мирам. Они не знали ни одного другого мира, кроме этого, следовательно, их понимание межпространственных перемещений и сопутствующих сложностей было в лучшем случае ограниченным.
И тем не менее, смотря в эти янтарные глаза, Тор понял, что ему хочется сказать больше.
— Я не должен позволить ему втянуть меня в свои игры, — добавил он. — Из своего опыта я уже понял, что неблагоразумно позволять это ему или его братьям и сёстрам... Или его отцу, раз на то пошло. Завтра я посоветуюсь с местным оракулом и попробую отследить магический след, оставленный здесь.
Тор замолк, слегка нахмурившись при виде слабой, недоумевающей улыбки на её губах, когда она сложила руки, пристально разглядывая его, как будто...
Ну, как будто он был слегка не в своём уме.
Возможно, она права, смотря на него вот так.
Не существовало никакого закона, запрещающего богам разговаривать со смертными здесь. Одной из причин этого было точно то, что земляне примут его за психически неуравновешенного, возможно, даже в каком-то смысле умственно отсталого. Они будут воспринимать его слова не как сокровенную тайну, а как бред сумасшедшего.
По правде говоря, судя по тому, что рассказывал ему Локи, в эти дни и эту эпоху совершенно неважно, что он скажет земным людям. По словам Локи, любой человек, который во время обычного взаимодействия будет разговаривать так, словно является богом, скорее всего, окажется в особом здании, где за ними будут присматривать, как за питомцем и поить помутняющими разум снадобьями.
Больше не было никакой веры в реальное существование богов.
Это всё лишь истории.
Боги рассматривались как нечто абстрактное, выходящее за пределы человеческого понимания, и судя по рассказам Локи Тору, люди попросту спорили из-за слов, которые, по их мнению, сказали боги, и о чём писали последователи богов за много веков до их рождения.
Следовательно, никакой закон не запрещал Тору разговаривать с этой человеческой женщиной.
Поступая так, он не нарушил ни один закон Одина и никакой другой закон его людей.
И всё же, обычно он не рвался сообщать так много.
Человеческая женщина вежливо кивнула, когда Тор закончил говорить, но это проницательное, недоверчивое выражение не покидало её потрясающие глаза или же очертания полных губ. Её лоб и местечко между бровями по-прежнему оставались нахмуренными.
— Хорошо, — произнесла она.
Её голос был ровным, спокойным, вежливым.
— Я так понимаю тебе негде остановиться сегодня, — сказала она. — Тебе нужно место для ночёвки. Или я что-то упускаю?
Она сделала паузу, морщинка между бровей углубилась.
— Ты же спишь. Так ведь? Тор, Бог Грома... Спит?
Тор моргнул, хмурясь.
Он правда не мог понять, смеялась она над ним или нет.
Возможно, она и правда подшучивала, но из вежливости не хотела, чтобы он понял это.
— Я сплю, — ответил Тор, принимая её слова за чистую монету. Подумав, он исправился: — Ну, я сплю здесь. В этой форме. Пока я нахожусь в твоём мире, я подчиняюсь почти всем смертным законам, присущим твоему виду.
Она кивнула. Этот успокаивающий взгляд на её лице стал ещё более ровным.
— Ага.
Последовала ещё одна пауза, затем она наклонила свою голову, её завораживающие глаза сфокусировались на его лице.
— Где, — спросила она после паузы. — Где ты будешь спать, Тор?
Тор огляделся вокруг, слегка нахмурившись от этого вопроса. Он посмотрел на грязь и корни деревьев, затем на траву, покрывающую холм, который возвышался на множеством огней человеческого города.
Почему она спрашивала его об этом?
— Здесь, — ответил он, указав своим молотом на первый попавшийся участок земли с густой травой. — Это место сгодится. Тут много клевера. Я буду хорошо спать здесь.
Её слегка хмурый взгляд превратился в угрюмый.
Молча посмотрев на него несколько секунд, затем уставившись на землю с клевером, затем вновь посмотрев на него, она моргнула, словно это действие помогло бы соединить всё это воедино.
— Нет,— сказала она, мотая головой. — Нет.
— Нет? — он нахмурился в ответ. — Но я же говорю... Я буду замечательно спать здесь.
Её губы оставались поджатыми.
— Конечно,— согласилась она. — Конечно, так и будет. Пока копы не начнут светить ярким лучом света тебе в лицо, Тор, и не наденут на тебя наручники, а затем увезут в участок за то, что ты был голым в общественном парке.
— Я уговорю их уйти.
— С помощью своего большого, блестящего молота? — она приподняла бровь. — Они вырубят твою задницу, «Тор, Бог Грома»… и ты проснешься с похмельем в камере, а твой молот будет оформлен как улика и помещён в какой-нибудь ящик за цементной стеной.
Тор поморщился.
Он прищурившись смотрел на неё, а она глядела в ответ.
— У тебя есть деньги? — вежливо спросила она.
Он сдвинул брови, взглянув вниз на себя.
— Монеты? Нет. Разве я выгляжу так, словно они у меня есть?
