клонил папа. Он все ходил вокруг да около, но, в отличие от мамы, не нервничал.
– Вскоре вы с Глебом Олеговичем поженитесь.
В одно мгновение сон как рукой сняло, усталость отошла на второй план, а на первый вышел шок от услышанного…
«Вскоре вы с Глебом Олеговичем поженитесь»
Эти слова проносились в голове раз за разом, а смысл их так и не хотел доходить. Не желал. Я не желала все это воспринимать всерьез. Это шутка? Розыгрыш? Сегодня первое апреля вместо июня месяца? Может, я что-то не понимаю, может, настолько вымоталась за день, что больше не могу отличить действительность от вымысла?
Мама смотрела с вселенской грустью, папа старался поймать мои эмоции и понять, о чем я думаю, а Глеб Олегович… Он почти не глядел в мою сторону. Точнее не так. Взглянул пару раз, а потом отвернулся и продолжил греметь столовыми приборами.
Сейчас еда больше не казалась мне такой изысканной, а люди, сидящие за столом, не приходились мне родителями. Нет. Это чужие люди. Кто угодно, только не мои мама и папа. Потому что родители ни за что в жизни не отдали бы меня замуж за незнакомого мужчину ради слияния каких-то там компаний. Это невозможно. Никто бы в здравом уме не поступил бы так. Никто…
– Ксюша, скажи что-нибудь, – подала голос мама. Она уже не казалась такой веселой. Ещё бы она радовалась, когда на моем лице, скорее всего, написан шок.
– Это шутка? – я не узнала собственный голос. Низкий. Хриплый. Севший.
– Нет, – спокойно проговорил папа.
И этот ответ добил окончательно. Но слова родителя казались цветочками по сравнению с его голосом, с его спокойствием. Он делал вид, что все нормально, а подобные заявления в порядке вещей. Я точно сейчас не сплю?
– А как же я? Вас мое мнение вообще интересует?– мой вопрос был обращен больше к Глебу Олеговичу, нежели к родителям, которые в один прекрасный момент решили за все меня. Нет, я не говорю о какой-то подготовке к разговору. Такая ситуация в принципе не должна возникать.
Не должна, но возникла…
– Ты продолжишь танцевать и дальше, как решит Глеб Олегович.
– Как решит? – мой голос повысился на несколько октав от эмоционального накала. – То есть он еще и решать за меня будет?
– Ксения! – поднял голос отец, смотря на меня суровым взглядом. – Это не обсуждается. С Глебом Олеговичем мы уже договорились, тебе нужно только принять эту новость.
– Не хочу я ничего принимать! Вы не имеете права что-то решать за меня! – окончательно психанув, поднялась со своего места и направилась в прихожую.
Не хочу участвовать в этой клоунаде, не хочу знать, что еще пообещал мой заботливый папочка этому мужлану ради своего бизнеса! Не хочу!
– Ксения, вернись за стол! – услышала я где-то позади себя.
– Перебьетесь! – уже стоя в коридоре, я накинула ветровку, быстро надела кеды и хлопнула дверью. Все! Хватит с меня!
Кровь бурлила внутри, текла по венам огромной скорость. Кажется, я даже слышала шум в голове. Руки тряслись. Буквально. От непонимания, от обиды.
За что они так со мной? Я всю жизнь любила своих родителей, слушала их, почитала, брала пример, а они так подставили меня, буквально продали, как ненужную куклу. Выставили на аукцион ради своего благополучия. Почему это происходит со мной?
Слезы лились по щекам от обиды и разочарования, размывая видимость. Не вглядывалась в родной двор, где жила девятнадцать лет, не смотрела куда иду, даже не почувствовала, как начал накрапывать дождь, а мелкие капли оседали на моей коже.
– Стой! – услышала позади себя голос. Это не отец и не мать. Это он. – Ксения, подожди, – Глеб Олегович в итоге догнал меня, как бы я ни старалась убежать подальше и оказаться наедине с самой собой. Видимо, мне и это не позволено.
Он схватил за плечо и развернул себе.
– Чего вам? – спросила довольно грубо. Я встретилась с его темным взглядом, не боясь больше смотреть на него, стесняться или смущаться – бесстрашие заняло их место.
– Тебе нужно успокоиться.
– Я лучше знаю, что мне нужно, а что нет! – выкрикнула я.
Можно предположить, что он ни в чем не виноват, только я считала по-другому. Вряд ли мужчина был против такой партии, иначе бы выказал свое недовольство раньше, когда договаривался с папой.
– Понимаю, эта ситуация может показаться тебе странной, но…
– Вам ли говорить о странности? – перебила я. – Вы знали обо всем и не сказали мне тогда, на парковке.
– Я думал, что родители тебе сообщили, – ответил спокойным голосом Глеб Олегович. Хотя, может, мне уже пора называть его «мой дорогой пупсик»? Или как там любят гламурные бабенки богатеньких мужей? Нет! Ни за что он не станет моим мужем!
– А нужно было подумать!
– Ксения, ты расстроена. Давай отойдем и спокойно все обговорим, – он хотел прижать меня к себе, обнять, словно маленького котенка с улицы, только этот мужчина вряд ли в курсе, что даже у самого маленького котика имеются в запасе коготки и острые зубы.
– Вы тупой? – смотрю в ничего е выражающее лицо папиного партнера. Смотрю и понимаю, что никакой разговор не развесит мифы. Он станет уговаривать меня согласиться на этот брак, а я… так же психану и убегу куда подальше то этого фарса. – Я не собираюсь за вас замуж! Сами с отцом разруливайте свои проблемы, а меня оставьте в покое!
Я резко выдернула руку, воспользовавшись ситуацией, и побежала куда глаза глядели, лишь бы больше не приближаться к этому месту, не возвращаться туда, где за тебя все решили.
Не связываться с теми, кто предал…
Глава 4
Не помню, сколько находилась на улице, чувствуя, как по лицу стекали довольно крупные капли дождя. Первый летний дождь я всегда ждала с нетерпением, с неким трепетом в груди, только вместо того, чтобы радовать, он меня разочаровывал.
К сожалению, он не в состоянии унять ноющую боль в груди, не способен вылечить
