несколько месяцев подряд, значит, она не хотела, чтобы ты знала. И умоляю, не держи меня за дуру, девочка.
Я поджимаю губы и от стыда, и для того, чтобы сдержать иррациональную улыбку. Мисс Лейн классная, и она мне нравится с каждой минутой всё больше и больше. Но она права: если Бэлл ничего мне не сказала, значит…
Ладно, задам ей интересующие меня вопросы завтра. Ответит – замечательно. Не ответит – я не буду настаивать. Всё же в нашей дружбе есть такое негласное правило.
Мы, наконец, доходим до второго этажа, на площадке которого находятся две двери, и мисс Лейн небрежно взмахивает рукой на одну из них:
– Там ванная комната. Она в твоём полном распоряжении. А здесь…
Старушка открывает вторую дверь и вежливо пропускает меня вперёд.
Я вхожу и едва не роняю челюсть на пол. Комната сильно отличается от убранства гостиной и кухни, кусок которой я успела увидеть. Там всё старинное, даже отчасти коллекционное, обшитое деревом и плотной тканью с витиеватыми рисунками. Здесь же стоит вполне современная двухспальная кровать, есть телевизор на низкой и модной тумбочке, открытые вешалки для одежды у стены, а у окон в пол и выхода на балкон – мягкий диван и кресло.
Я с подозрением смотрю на мисс Лейн и спрашиваю:
– Вы и раньше сдавали жильё, верно? Прошлые жильцы тоже расплачивались чтением книг?
– Не говори чушь! – фыркает она, а затем впивает взгляд в люстру на потолке, в виде маленьких планет солнечной системы. Я тоже начинаю ее разглядывать, пока мисс Лейн тихо замечает: – Здесь жил мой сын со своей непутёвой женушкой. Я очень давно не заходила в эту комнату…
Мисс Лейн словно спохватывается и раздраженно бросает:
– Так что здесь, скорее всего, полно пыли – сама уберёшь. В комоде должно лежать чистое постельное бельё. Ты ужинала сегодня?
Я подмечаю, что мисс Лейн так и не перешагнула порог, и коротко отвечаю:
– Нет.
– Полагаю, пятнадцати минут тебе хватит, чтобы разобрать свои вещи. Жду тебя внизу.
Женщина резко разворачивается и идёт к лестнице, а я вновь смотрю на космическую люстру.
Между ней и её сыном что-то произошло. И мне любопытно – что именно.
Я прохожу вглубь комнаты, ставлю чемодан у кровати, вновь оглядываюсь по сторонам и сажусь на краешек матраса. Не знаю, что в представлении мисс Лейн означает «полно пыли», но покрывало на кровати выглядит чистым и свежим. Жму плечами и ложусь на спину, решая заняться вещами попозже. Вновь смотрю на люстру. Интересно, планеты вращаются вокруг солнца, если её включить? Нужно будет выяснить. Ближе к ночи. Когда лягу спать в чужой постели, в чужом доме.
Господи, до сих пор не верю, что я это сделала: положила начало своей самостоятельной жизни. Да, с мисс Лейн она будет не особо самостоятельной, полной бдительного контроля и чудных правил, но…
Мне не надо будет каждую минуту ждать появления Никлауса, не придётся сходить с ума от незнания, когда он появится и появится ли вообще, не придётся с опаской поглядывать на дверь в своей комнате, ожидая и страшась того, что она вот-вот откроется и явит моему взгляду Его.
Я поступила правильно, съехав от сестры. Да.
И то, что случилось час назад… Его поцелуй…
Я вздрагиваю, когда понимаю, что провожу пальцем по своим губам, вспоминая Его губы, и резко подскакиваю с кровати. Чёртов Никлаус! Нигде нет от него покоя! Хоть на другую планету отправляйся!
Словно это спасёт меня от мыслей о нём, ага.
Бросаю осуждающий взгляд на ни в чём не повинную люстру, выхожу за порог и иду вниз.
За время ужина, состоявшего из картофельного пюре с котлеткой на пару и консервированным горошком, мне удаётся выяснить у неохотно отвечающей на вопросы мисс Лейн то, что еду ей готовит её домработница Грета. Она же убирает пыль, о наличии которой в моей новой комнате мисс Лейн слукавила. Плюс, женщина закупает продукты, и я настояла на том, чтобы тоже участвовать в финансовом вопросе их приобретения.
Мы немного поспорили о необходимости иметь в холодильнике сливки для кофе, так как мисс Лейн считает неразумным разбавлять его чем-либо, и я, убрав грязную посуду в посудомойку, вернулась в комнату, чтобы разобрать вещи.
На это ушло от силы минут пятнадцать, и я, заняв место на диване, включила ноутбук, чтобы поискать объявления фотографов, которые делают снимки для портфолио. Мне требуется недорогая студия, потому что после покупки машины, наличных денег осталось не так уж и много.
Когда за окном стемнело, я пришла к выводу, что мне вновь придётся копить, потому откликаться на сомнительные предложения желания нет, а более или менее приличные студии и фотографы мне сейчас точно не по карману.
Закрыла ноутбук и стала крутить головой, разминая затёкшую шею. Взгляд упал на балкон, окна которого прикрывал тюль из газовой ткани бледно-серого цвета. Балкон угловой, и, кажется, я разглядела на нём плетеные столик и стулья под зонтом от солнца. Поднимаюсь с дивана и выхожу на воздух. Дорога освещена огнями, как и разнообразные заведения у неё. С стороны торца, где на балконе стоит большой горшок с тонким зелёным деревцем, через узкий переулок находится баптистская церковь, белые стены которой кажутся грязными в свете позднего вечера.
Облокачиваюсь на плоские перила и смотрю вдоль дороги. Пустынно, свежо и тихо. И именно, потому что тихо, моё внимание легко привлекает одинокий автомобиль, выруливающий из-за угла дома. Сердце запинается, а затем набирает обороты, словно лопасти взлетающего вертолёта. Может быть, мысль о другой планете не лишена смысла? Раз переезд в другой район города не спасает от случайных встреч с Ним!
Я выпрямляюсь и цепляюсь пальцами в перекладину, наблюдая, как машина Никлауса легко сворачивает к парковке у церкви и через пару секунд замирает там. Ник не спешит выходить. Прикуривает сигарету и, повернув голову, долго смотрит на здание церкви.
Я хмурюсь, разглядывая его профиль.
Но вот он усмехается самому себе, качает головой и, не докурив сигарету, бросает её на асфальт. Выбирается из машины, обходит её спереди и
