мы с матерью. Прислуга не в счёт. Они всего лишь тени.
Интересно, покажет ли отец своё истинное лицо Николь? Или будет рисоваться перед дочкой лаборантки?
Взяв себя в руки, собираюсь к обеду. Принимаю душ с дороги, переодеваюсь в летнюю рубашку с коротким рукавом, в светлые брюки. Царапины гримирую косметическим кремом. Порой мои подружки в постели любили пошалить. В часы бурных ночей могли случайно задеть своими когтями и моё лицо.
Надеваю часы и фамильный перстень. Смотрю на себя в зеркало.
Не понимаю, какого чёрта я так реагирую на Николь? С большой вероятностью она моя сводная сестра. А мне жутко хочется возвести её на огромный костёр и сжечь! Или… Я никогда не ошибаюсь в женщинах. Почему я не чувствую на неё табу? Моё тело не должно так реагировать на неё. Даже то, что я сейчас думаю о ней, уже вызывает реакцию организма.
Мать права, надо как можно скорее разобраться с ситуацией и прояснить замысел отца, ибо каждая клеточка моего тела настойчиво шепчет мне, что девчонка – не моя сестра. Я привык доверять себе. Не могу я так жестоко ошибаться, не могу!
Настраиваюсь на встречу с Николь. В конечном счёте, и извиниться можно, и попить кровь в один приём. Главное – чтобы она не нажаловалась папочке.
И кого же мне перед ней сыграть? Снисходительного плейбоя? Обретённого брата? Или раскаявшегося ловеласа?
Хочется вдавить педаль газа в пол и не церемониться. Но, как подсказывает опыт, ставка на «ловеласа» часто приносит выигрыш.
Подхожу к комнате Николь, практически погрузившись в образ. Вот только с этой девчонкой мне трудно придерживаться каких-то рамок.
Заношу руку и стучусь.
- Кто там? – ровно и приглушенно спрашивает она. Её голос наделён удивительным свойством: снимать сигнализацию с моего самообладания.
Мой зверь внутри чует, как она подходит всё ближе и ближе к двери с той стороны, но замирает в осторожных двух шагах от разделяющей нас преграды.
- Это я. Солор, - словно не я говорю, а мальчишка лет шестнадцати. Куда же подевался ловелас? Прочищаю горло.
Я ожидал, что Николь возмутится и выскажет пару уличающих меня слов, будучи в безопасном положении. Но она меня удивила, и дверь, чуть скрипнув, открылась.
Я ожидал увидеть заплаканную девушку с покрасневшими и опухшими веками. Но передо мной стояла ослепительная красавица в деловом брючном костюме и оценивающе свысока глядела на меня.
Солор
Странное ощущение обдало меня. Николь открыла дверь, и вдруг показалось, что она всегда сидела здесь, в этой комнате, такая красивая, такая свежая и такая… раздражающая каждую клеточку моей нервной системы.
Какого чёрта мне неустанно хочется сомкнуть свои руки на лебединой шее Николь и вжать её желанное тело своим в стену?
Она нарочно злит меня и корчит из себя мисс «Невинность». Опять надела светлый, почти белый наряд. Он скрывает от меня соблазнительные изгибы, драпирует от моих хищных глаз истинную природу нимфы, но я то запомнил то, что видел, а то чего не видел, дорисовал в своём воспаленном мозгу.
Мы смеряет друг друга взглядами, словно дуэлянты, и нисколько не уступаем друг другу в решительности.
Смелая, бл…
- Мне нужно с тобой поговорить, - холодно чеканю я.
Губы Николь чуть раскрылись и сомкнулись вновь.
- Это важно, - ставлю акцент.
- У меня есть имя. Я хочу, чтобы ты обратился ко мне по имени, - «сестрёнка» пытается жестко контролировать мимику своего лица. Но я уловил её страх и колебания в слегка приподнятой и дрогнувшей левой брови.
- Мне нужно поговорить с тобой, Николь, - демонстрирую, что мне не трудно уступить.
Ожидая её приглашения в комнату, встаю вполоборота, подперев косяк спиной и беззаботно скрестив руки.
- Приходила Маргарита Витальевна. Уверяла меня, что произошла ошибка.
Николь изображает из себя андройда. Ну-ну, детка. Я умею выводить из себя. К концу разговора ты всё равно вспылишь. Обещаю.
Давая себе мысленное обещание, прищуриваю глаза и с уже обновленной информацией окидываю взглядом «родственницу».
- Думаю, ошибка произошла довольно давно. Когда мой отец связался с твоей матерью, – поймав на себе упрямый взгляд Николь, скупо улыбаюсь. – Так я войду?
Она отступает в сторону и пропускает меня.
- Знаешь, сколько было моей матери, когда её соблазнил наш отец? – закрывая за моей спиной дверь, подгружает мне мозг Николь. Но я не успеваю поддаться анализу, так как она сама отвечает: - Восемнадцать!
Её ответ падает камнем.
На приличном расстоянии девушка обходит меня и присаживается возле круглого столика, стоящего на одной ножке.
- Если ты пришёл меня унижать, то тебе лучше уйти, - с прямой спиной облокотившись на столик, ровно извещает она.
- Давай закончим с унижением, Николь, - препарирую я её своим взглядом, - честно ответишь на мой вопрос, и мы закроем тему.
Вздохнув и покачав головой, «сестрёнка» тем не менее, приготовилась меня слушать.
- Ты обслуживаешь мужчин за деньги?
Её глаза гневно сверкнули.
- Катись к чёрту, Солор!
- Я серьёзно, - останавливаюсь напротив Николь и сканирую её взглядом, пытаясь разобраться, говорит она правду или искусно врёт?
- И я серьёзно: пошёл вон! – шипит гадюкой.
- Ты очень красивая. И никто тебя не убедил шагнуть на лёгкую дорожку?
Она закатывается смехом и снисходительно качает головой.
- Я так понимаю, моё окружение, значительно лучше твоего будет, Солор, несмотря на все испытания в жизни. Вокруг тебя один порок и разврат, если посмотреть на твои размышления. Я не отрицаю, что жила в недостатке, но никогда, слышишь, никогда у меня не возникало подобной мысли!
- Откуда так хорошо знаешь английский?
Николь усмехается.
- И не только английский. А также французский и немецкий. И что с того? Это как-то связано с поднятой тобой темой?
- Деньги на это откуда?
- Мама работала, - в лицо швыряет мне ответ.
- Если ты мне соврала, я убью тебя, Николь! – само собою выдыхается моё уверение.
Её глаза в изумлении распахиваются.
- Ты многое берёшь на себя…
- Я тебя предупредил, - холодом вею каждое слово.
Николь
Впервые слышу от кого-то фразу: «Я тебя убью!»
Я одна замечаю схожие акценты и созвучие угрозы с признанием «Я тебя люблю»?
Солор для меня, как огонь, глядя в который ни черта не видишь, а только чувствуешь градус.
- Странное
