Это может быть чем угодно, только не талантом.
— Подожди, пока мама увидит это. Она будет в восторге.
— Нет. — Я отхожу от него, и прежние заверения переходят в ужас. — Я не хочу показывать ей... Пожалуйста, Бран, только не маме.
Она узнает.
Она увидит нарушение в жирных штрихах и хаотичных линиях.
— Эй... — Брэн притягивает мое дрожащее тело в объятия. — Все в порядке. Если ты не хочешь, чтобы мама видела, я не скажу ей.
— Спасибо. — я зарываюсь лицом в его грудь, и, наверное, пачкаю его одежду масляной краской, но не отпускаю его.
Потому что впервые после этого испытания я могу наконец отпустить его.
Я чувствую себя в безопасности от всего.
В том числе и от собственной головы.
Мои пальцы впиваются в спину брата, и он обнимает меня. Молча.
Вот почему я люблю Брэна больше всего. Он знает, как быть якорем. Он знает, как быть братом.
В отличие от Лэна.
Через некоторое время мы расстаемся, но он не позволяет мне уйти. Вместо этого он садится и смотрит на меня.
— В чем дело, маленькая принцесса?
Так папа называет меня. Маленькая принцесса.
Мама — настоящая принцесса. Та, которой папа поклоняется у ее алтаря и исполняет все ее мечты.
Я — дочь принцессы и, следовательно, маленькая принцесса.
Я вытираю влагу в глазах.
— Ничего, Брэн.
— Нельзя пробраться в подвал в пять утра, нарисовать это, а потом сказать, что это ничего. Это может быть любое слово под солнцем, но ничто не должно быть в списке.
Я беру палитру и начинаю смешивать случайные цвета, просто чтобы занять свой ум и руки.
Брэн, однако, не бросает свою затею. Он делает долгий обход, затем встает между мной и картиной, которую я точно собираюсь бросить в ближайший костер.
— Это из-за Девлина?
Я вздрагиваю, мое горло подпрыгивает вверх и вниз при слове «мой друг».
Когда-то моего самого близкого друга.
Мальчик, который понимал мою преследующую музу так же, как я понимал его одиноких демонов.
Пока однажды нас не разлучили.
Пока однажды мы не разошлись в разные стороны.
— Дело не в Деве, — шепчу я.
— Чушь. Думаешь, мы не заметили, что ты не такая, как прежде, после его смерти? Его самоубийство — не твоя вина, Глин. Иногда люди решают уйти, и ничто, что мы могли бы сделать, не остановило бы их.
Мои глаза затуманиваются, а грудь сжимается до невозможности нормально дышать.
— Просто брось это, Брэн.
— Мама, папа и дедушка беспокоятся о тебе. Я беспокоюсь о тебе. Так что если мы можем что-то сделать, скажи нам. Поговори с нами. Если ты не откроешься нам, мы не сможем никуда продвинуться в этой ситуации.
Я чувствую, что распадаюсь и теряю почву под ногами, поэтому я прекращаю смешивать и сую палитру ему в руки.
— Ты, наверное, можешь сделать красивый лес в стиле Брэна со всем этим зеленым.
Он не отказывается от палитры, но глубоко вздыхает.
— Если ты так хочешь оттолкнуть нас, ты можешь не найти нас, когда мы тебе действительно понадобимся, Глин.
Небольшая улыбка пробегает по моим губам.
— Я знаю.
У меня хорошо получается держать все это в себе.
Брэн не убежден и остается рядом, пытаясь выудить из меня информацию. Это, наверное, первый раз, когда я жалею, что меня нашел он, а не Лэн. По крайней мере, Лэн не стал бы давить.
Ему все равно.
Брэна это слишком волнует.
Как и меня.
Через некоторое время, однако, он берет палитру и уходит. Как только дверь закрывается, я падаю на пол перед картиной с изображением темного утеса, черной звезды и красных цветов страсти.
Затем я зажимаю голову между ладонями и даю волю слезам.
* * *
К тому времени, когда наступает день, я готова сбежать, не сталкиваясь ни с кем из своей семьи.
Я собираю чемодан для нового семестра, затем принимаю душ, который длится, наверное, целый час. Я вытираю рот, волосы, руки, ногти.
Везде, где ко мне прикасался этот психопат.
Затем я надеваю джинсы, топ и куртку, готовая отправиться в путь. Я достаю свой телефон и пишу смс своим девочкам. У нас есть групповой чат с тех пор, как мы были еще в пеленках, и мы всегда там общаемся.
Ава: Странно, что я теряю волосы из-за Ари? Она не хочет молчать о том, что хочет присоединиться к групповому чату.
Сесилия: Скажи ей, чтобы она снова подала заявление через два года, когда станет совершеннолетней. Мы здесь говорим только о больших девочках.
Ава: О больших девчачьих делах? Сучка, где? За последние... девятнадцать лет я не видела этого в вашем ханжеском меню.
Сесилия: Очень смешно. Катаюсь по земле, пока мы разговариваем. Нет.
Ава: Ты же знаешь, что любишь меня, Сес *целуещий эмодзи*.
Жонглируя сумкой на одном плече, я печатаю другой рукой.
Глиндон: Готова отправиться в дорогу в университет. Кто за рулем?
Вообще-то мы можем долететь до острова за меньшее время, но это значит лететь на самолете, а я боюсь летать.
На моем экране высвечивается ответ.
Ава: Не я. Это точно. Мы вчера не спали с мамой, папой, бабушкой и дедушкой, и я чувствую себя как зомби.
Сесилия: Я сделаю это. Дай мне еще час. Я все еще не нагулялась с мамой и папой.
Я собираюсь написать, что тороплюсь, но останавливаюсь на полуслове, когда Ава пишет ответ.
Ава: Буду скучать по маме и папе, как по гребаному дерьму. И по дедушке с бабушкой тоже. Вздох. Я даже буду скучать по нарушительнице спокойствия, Ари. Ребята, вы видели ее новый аккаунт в IG? Ariella-jailbait-Nash. Эта дерзкая маленькая сучка, клянусь. Если папа увидит это, он закроет ее нахрен. Я уже говорила, что из-за нее у меня выпадают волосы?
Учитывая, что они обе сентиментальны, если я скажу, что давайте уедем прямо сейчас, это будет выглядеть так, как будто это я убегаю от родителей или что-то в этом роде.
Это не так.
И действительно, я буду чертовски скучать по ним. Может быть, даже больше, чем Ава и Сесили будут скучать по своим, но иногда я просто не люблю себя рядом со своей семьей.
Когда я заглядываю вниз, обеденный стол уже оживленно гудит.
Мама ставит перед Брэном яйца, а папа помогает, но как-то мешает, потому что трогает ее при каждом удобном случае. За что она его ругает, но все равно смеется.
Я останавливаюсь у основания лестницы, чтобы понаблюдать за ними вместе. Это моя привычка с тех пор, как я была маленькой и мечтала о собственном прекрасном принце.
Папа большой, высокий, мускулистый и такой светловолосый, как будто он бог викингов, как любит называть его мама. Он также один из двух наследников состояния Кингов. Стальной человек с безжалостностью, о которой часто говорят в СМИ.
Однако рядом с мамой и нами? Он самый лучший муж и отец. Человек, который дал мне более высокие стандарты.
С самого детства я видела, как он относится к моей маме, как будто не может вдыхать кислород без нее. И я видела, как она смотрит на него, как будто он ее защитник. Ее щит.
Ее партнер.
Даже сейчас она качает головой, когда он скользит рукой по ее груди и крадет поцелуй с ее губ.
Ее щеки краснеют, но она не пытается его оттолкнуть. Я унаследовал ее рост и насыщенную глубину ее зеленых глаз. Но в остальном мы разные, как ночь и день.
Она такая талантливая художница, а я даже не могу дотянуться до ее лодыжки.
Она сильная женщина, а я просто... я.
Брэн не замечает, что рядом с ним происходит PDA, он элегантно режет яйца и сосредоточен на своем планшете. Наверное, читает какой-нибудь художественный журнал.
Мама замечает меня первой и быстро отталкивает папу.
— Глин! Доброе утро, малыш.
— Доброе утро, мам. — Я надеваю на лицо самую яркую улыбку, бросаю рюкзак на стул и целую ее в щеку, потом папу. — Доброе утро, папа.
— Доброе утро, маленькая принцесса. Куда ты прокралась прошлой ночью?
