Сглатываю и киваю.
- Пошли, - командует ГлавГад, и дверь с моей стороны распахивается.
Я выхожу на вечерний прохладный воздух.
- Мак, как припаркуешься, жду тебя.
Белоусов берет меня под локоть. У него тёплые пальцы, в отличие от моей ледяной кожи.
Ещё бы… на нём костюм, а на мне тонкий шёлк, кроем больше походящий на сорочку, чем на нормальное вечернее платье.
- Что за имя у него такое? Мак? МакКряк? МакДак? – издеваюсь, пока бугай не слышит, плюс это помогает унять нервы.
- Макар он, - усмехается Богдан. – Но как-то давно Мак приклеилось.
- Давно?
- Знаю его лет двадцать.
- А вам сколько?
- Сколько есть, все мои. Да и в целом, Алина, тебя это не касается.
Вот, мне опять напомнили о моём же месте.
Мы проходим через ещё одни ворота, кованые на этот раз, и оказываемся во внутреннем дворе, огромном и просторном.
Мрачный особняк… и природа, которая весной должна расцветать, здесь будто бы какая-то осенняя, увядающая.
Перед высоким зданием пруд, постриженные кусты и невысокие деревья. Окна горят светом, а на лужайке никого.
- Тут люди есть?
- Есть. Даже слишком много, на мой взгляд.
И ГлавГад оказывается прав, потому что стоит нам подняться на высокое крыльцо и переступить порог, мы оказываемся среди толпы гостей. Все шепчутся: одни громче, другие тише.
Осматриваюсь и понимаю, что не особо выделяюсь среди местных барышень. Мужики также копируют Богдана, мать его, Сергеевича. В деловых костюмах, при лоске. И… эскорте.
Потому что я не питаю иллюзий. В этом здании нет ни одной нормальной спутницы или законной супруги. Девчонки даже в основной массе моложе меня. И наглее.
Ловлю завистливые взгляды. Некоторые понимают, кто мой спутник, и хотят на моё же место. Небось, думают, мне заплатили овердофига за выход.
Да пожалуйста, готова уступить. Даже с радостью.
- Вам не скажут, чего это вы с такой клюшкой как я притащились?
Белоусов усмехается.
- Поверь, они тут все совершеннолетние. Есть и постарше тебя.
- Серьёзно? А так и не скажешь.
- Современная косметология творит чудеса. Только от утреннего света ничего не скроется.
Да он поэт, мать его. Неожиданно.
Пожимаю плечами.
- В туалет можно? – отпрашиваюсь у своего тюремщика.
- Там, только недолго.
- А я по-маленькому, - язвлю в лицо.
- Ненужные подробности, Алина.
- Предупреждаю на всякий случай, - заявляю с видом невинной овцы, прежде чем сбежать.
Почему мне нравится выводить его из себя?
Ведь я рискую… очень рискую. Он может в любой момент передумать и не будет у меня недельной передышки. Слово дал, слово взял. Такие люди не заморачиваются на какие-то принципы. Уж мне ли не знать!
Конечно, ни в какой туалет я не хочу, мне просто хочется побыть наедине с самой собой хотя бы несколько минут.
Запираюсь, подхожу к окну, дёргаю ручку, она, о чудо, поддаётся. Это первый этаж и до земли недалеко. Но, помня слова ГлавГада, что рисковать не стоит, я просто смотрю на закат, наслаждаясь минутой свободы ото всех.
Краем глаза замечаю какое-то движение сбоку. Это охрана. Мужик с бычьей шеей смотрит на меня, стоя возле куста сирени и хмурится. Ладонь его ложится на бок. Наверняка, там кобура с пистолетом. Подстреленной мне быть вовсе не хочется.
Быстро захлопываю окно и прислоняюсь спиной к стене, закрываю глаза. Хочется съехать вниз… только на лабутенах это делать не особенно удобно. Изящно подняться не выйдет.
Я в другом мире. Извращённом. Перевернутом. И… чертовски незнакомом. И правил жизни в нём я не знаю.
Но плакать я больше не буду. Ни здесь, ни в особняке Белоусова. Слёзы делу не помогут. Да и дело тут такое, что ему вообще ничего не поможет.
Принять ситуацию я тоже не могу.
Надежды на мужа-абьюзера не питаю.
Так что могу рассчитывать только на себя. И кусочек удачи.
Подхожу к раковине, долго и тщательно мою руки. Даже не знаю, зачем, они и так чистые. Просто вода меня тоже успокаивает и чуть согревает.
А вот перегородившая мне дорогу в коридоре мадмуазель является полной неожиданностью.
- Ты кто такая? – шипит она. – Новенькая? Из какого агентства? Что-то я тебя ни разу не видела. Думаешь, раз Богдан тебя на один вечер прогуляться взял, то всё? Он твой постоянный теперь?
От неожиданности я застываю и просто выслушиваю поток грязи в свой адрес.
- Не рассчитывай на что-то серьёзное. Уже куча девушек о Белоусова шпильки обломали и сердца. Он никого не берёт в любовницы. Никого, поняла? Так что не думай, что сможешь поразить его своими умениями. Его не впечатлит.
- Как и твои, по всей видимости, не впечатлили, раз уж он сегодня здесь со мной, - оживаю я, наконец. – Тебя же это задело? Да? Что не тебя с собой позвали?
Ситуация – чистый бред. Но разве могу я позволить какой-то местной шалавке стоять и оскорблять меня?
- Он ценит ум и красоту, и начитанность, а у тебя бегущая строка в глазах. Провинция…
Наклоняюсь и доверительно сообщаю.
- Он ценит глубокий минет на ковре у камина. Если вдруг представится случай, можешь отбросить свою начитанность куда подальше и воспользоваться моим бесценным советом. Порази его, и, быть может, он снова выберет тебя.
Бочком просачиваюсь мимо возмущённой брюнетки, от шока приоткрывшей рот. Ей что, раньше никто не отвечал? Привыкла, что можно угрожать без последствий?
Возвращаюсь в зал, подхожу к ГлавГаду, который тут, наверное, добрую половину зала перепробовал. Тот молча берёт меня за локоть и уводит в сторону одной из дверей.
- Куда мы?
Меня всё ещё потряхивает от недавней стычки.
- На переговоры, - лаконично бросает он.
Контракт. Глава 11
Переговоры проходят очень странно.
На переговорах же разговаривают, так? По крайней мере, мне так всегда казалось. Здесь же я наблюдаю, как Белоусов и ещё пара мужчин, таких же лощённых и опасных, играют в молчанку и перекидывание информацией.
Моё дело стоять в стороне и пить воду, так он, кажется, говорил.
Вот это я и делаю. Отошла к стене и тяну жидкость из бокала, пока сильные города сего что-то решают.
Белоусов берёт протянутый ему конверт, раскрывает и пробегается взглядом по строчкам. Мужик с внушительными залысинами, хотя возрастом не особо уступающий ГлавГаду, ждёт его реакции.
- Не очень хорошая идея, - отрицательно мотает головой Богдан Сергеевич.
Дверь внезапно распахивается и в комнату заходит… Кажется, я близка к обмороку… Тот самый… с бычьей шеей.
Смотрит на меня таким взглядом, что невольно напрягаюсь. Чувствую какой-то подвох и пытаюсь вжаться в стену, возле которой стою.
Бычара наклоняется к своему шефу и что-то нашёптывает ему на ухо. Взгляд местного босса выстреливает в меня: резко и колко.
- Богдан Сергеевич, - тянет он, - и что нам с вами делать?
- Ты о чём, Мироша?
- О бабе, которая с тобой. Кого она в дом запустила?
- В смысле?
- Открыла окно и кого-то левого в особняк провела.
- Я никого не… - начинаю было, но натыкаясь на резкий взгляд ГлавГада, молкну.
В нём явный приказ – молчать и не встревать.
Бычара выкатывает на стол пистолет, видимо, для придания веса собственным словам.
А у меня ощущение, что я в каком-то грёбаном кино про девяностые, то ли у нас, то ли в Америке.
- В особняке непрошенные гости. Ты же знаешь регламент? – уточняет этот Мироша.
- Ну а с чего ты взял, что это она, - мотает головой в мою сторону, - их впустила? Тут ещё на территорию надо умудриться попасть. С охраны своей и спрашивай.
- А мы и спросим. Вместе с ней, - Мироша склабится, когда смотрит в мою сторону. – Да, девочка?
Понимаю, что отрицательно мотаю головой. Мне приказано молчать, но двигаться же можно.
- Оставь нам свою… спутницу. Мы с ней потолкуем.
Мне очень не хочется оставаться в этом месте. Неужели ГлавГад кинет?
