Сероглазый усыпил мою бдительность своей вежливостью, я сделала ошибку – расслабилась. Но дело в том, что рядом с Богданом себе такой роскоши позволять нельзя.
- Любопытство кошку сгубило.
- Чего?
- Старая английская пословица. Заходи.
И я захожу, будто следую неведанному зову.
- Мы не в Англии, - огрызаюсь, затягивая поясок халата потуже. Так. На всякий случай.
Богдан, мать его, Сергеевич усмехается.
- Ты слишком наглая для пленницы, знаешь?
Кусаю губу, понимая, что он прав. Но это моя защитная реакция. Что ещё остаётся в моём положении? Только дерзить.
- И много у вас пленниц было? – продолжаю это дело.
- Подсчёт не веду.
Пожимаю плечами. Чувство юмора всегда меня спасало. Если б не оно, давно можно было бы в петлю влезть с моей-то жизнью.
- Конечно, вы выбрали самый лёгкий путь – обижать женщин.
- Кто сказал, что я их обижаю?
- Ну… а как иначе? Вы же не Сашу увезли, а меня. Другие тоже за своих мужчин отдувались?
Подхожу к большому столу с гладкой полированной поверхностью. Если наклонюсь пониже, есть шанс разглядеть своё отражение.
- Задам встречный вопрос: а ты уверена, что Александр – твой мужчина?
- Ну, он мой муж.
- И как? Устраивает тебя такой муж?
Да что он, мать его, в душу лезет? Готова рычать от раздражения.
- Вы ещё и психологом на досуге подрабатываете? Может, именно на консультациях и сколотили своё грандиозное состояние?
- Я говорю то, что вижу. Ты ему на хрен, Алина, не сдалась. Хотя нет… сдалась… пока проявляешь покорность и тащишь всё на себе. Кстати, почему ты до сих пор вместе с ним? С таким-то характером? Свалила бы давно и… тогда бы сейчас тут не сидела.
Ну не рассказывать же ему, что именно это я и планировала сделать, как только бы поднакопила достаточную сумму средств на билет и жильё на первое время?
Вместо ответа, меняю тему.
- Почему вы не заперли меня? Я проснулась, а дверь спальни открыта.
- Сказал Маку, что в этом больше нет смысла.
- Почему?
- Потому что у тебя сегодня уже был шанс уйти, но ты им не воспользовалась. Осталась.
Железобетонная логика, но есть одно «но».
- Вы с ума сошли? – уже и не скрываю возмущения. – Босая? В одной сорочке, которую платьем-то назвать сложно? По лесу? Это шанс, что ли, на ваш взгляд?
По мнению Белоусова, всё просто. Он, кажется, видит, только чёрное и белое, без оттенков.
- Кому страшно, тот цепляется за любую возможность обеими руками. Поверь, если бы ты хотела уйти, ты бы и босая по снегу в минус двадцать побежала.
- И умерла бы от обморожения.
- Возможно. А возможно, и нет. Но ты осталась в машине. Значит, это участь для тебя менее страшная, чем любая другая.
- Какая участь?
- Спастись, используя своё тело.
Меня коробит, что он сделал такие циничные выводы, что ещё раз подтверждает, что для ГлавГада вся ситуация – это игра. Причём он в ней – сторонний наблюдатель.
- Вы говорите гадкие вещи, я вовсе не спасаюсь, используя своё тело.
- Да? А что же ты делаешь?
- Ищу менее болезненный способ вернуться от вас домой живой.
- Тебе точно хочется туда возвращаться?
Отвечаю с задержкой, после паузы в несколько секунд.
- Конечно.
ГлавГад молчит, лишь его губы изгибаются в порочной язвительной усмешке.
Мы смотрим друг на друга, мне почему-то не хочется отводить взгляд. Белоусов – сильный мужчина, и, по его мнению, сегодня я уже проявила слабость. Мне не хочется ещё ниже падать в его глазах. Я сильная, мать вашу, сильная!
Наконец, он первым прерывает затянувшуюся паузу. Вальяжно откидывается на спинку стула и бросает:
- Свари-ка мне кофе. Ты же умеешь.
Это даже не вопрос. Утверждение. Проследив за его взглядом, вижу профессиональную кофе-машину, у нас такая в кафе стояла, потом снова смотрю на Белоусова.
- Кофе на ночь вредно.
- Уже утро… почти.
Короткий взгляд за окно сообщает мне, что так и есть.
Над макушками деревьев небо уже светлеет. Появляются первые красные всполохи зарницы.
Подхожу к блестящему агрегату. Всё, что нужно, тут же рядом на столешнице.
- А молоко или сливки?
- В холодильнике посмотри.
Погружаюсь в процесс. Руки сами помнят. Сколько чашек кофе я сварила за свою жизнь? Тысячи? Сотни тысяч? Миллионы? Нет, ну миллионы - это лихо, конечно.
Но бариста я была неплохой.
- Вот, - резюмирую по окончании.
- Принеси сюда.
Беру чашку, она чуть «дзынькает» на блюдце, пока её несу. Это от нервов руки дрожат.
- Держите, - хочу передать кофе ГлавГаду, но тот взглядом указывает, чтоб я всё поставила на стол.
Ставлю и собираюсь отойти, но цепкие пальцы крепко обхватывают поясок моего халата. Замираю, понимая, что одно движение, и он развяжется, а под ним у меня совсем ничего нет.
Контракт. Глава 13
- Не так быстро, Алина.
Говорит он вкрадчиво, а смотрит так, что я попадаю под гипнотическое воздействие его взгляда. В зрачках мне мерещатся кольца узора кобры или питона, призванного обездвиживать жертву. Примерно испуганным кроликом я себя сейчас и ощущаю.
Пояс халата под пальцами Белоусова быстро разматывается, и горячая ладонь накрывает мой голый живот.
Хорошо, что я спиной к окну, он не может разглядеть меня полностью.
Пока не может.
Но не значит, что не сделает этого позже.
- Я пойду.
Короткое «нет».
- Мне надо…
- Не надо.
Богдан встаёт, возвышается надо мной, словно скала. Пока я запрокидываю лицо, чтобы посмотреть на него, его ладони, обжигая кожу, скользят на плечи под ткань халата, сдвигают его назад и спускают по рукам.
Вот и всё. Я голая. И босая.
А он одет.
- Холодно… - пытаюсь что-то сказать.
- Сейчас согрею.
Он накрывает мои скулы ладонями и наклоняется, чтобы поцеловать.
Губы мягко пробуют мои губы, и я на долю секунды забываюсь. Ожидала насилия или приказа, но Белоусов берёт лаской. Очень неожиданно.
Языком раздвигает мои губы, скользит по сжатым зубам, проталкивается внутрь. Хочу отстраниться, но нет… не выходит.
Наши рты открываются шире, дыхание с шумом покидает лёгкие, а поцелуй закручивается в более изощрённое и страстное действие.
Вкус у него терпкий, опьяняющий. Запах кожи и парфюма тонкой дорожкой скользит в ноздри.
Есть разница: целует тебя неопытный парень или искушённый разнообразием мужчина. И она колоссальная.
Поцелуй меняется: нажим сильнее, намерения конкретнее.
Чёртов ГлавГад, наверное, знает сотни способов уломать женщину. Хотя уверена, ему и не надо в обычной жизни этого делать. Любая, вроде той самой бабы с вечеринки, будет счастлива провести несколько запоминающихся минут под таким самцом.
А я?
Упираюсь ладонями в плечи, но мои жалкие и бесполезные попытки отстраниться игнорируются.
Ладони уже спустились с моего лица и мнут грудь, накрывая полушария ладонями и пощипывая соски. От этих острых уколов я вздрагиваю. Их эхо отзывается между бёдер, где уже влажно и горячо. И это странно. Потому что я не помню, когда последний раз чувствовала возбуждение. Кажется, жизнь рядом с Сашей просто отбила у меня всякое сексуальное желание. До той степени, что меня уже и порно перестало возбуждать.
Но Белоусову удаётся немыслимое.
Я его хочу.
И знаю, что нельзя.
В голове всё ещё крутится его голос, говорящий, что я выторговываю свободу своим же телом.
Но что делать, когда теряешь над ним контроль? И над телом, и над разумом заодно.
ГлавГад хватает меня за затылок, другой рукой под бёдра и рывком усаживает на стол. Теперь его пальцы на моих коленях, сгибают ноги, чтобы развести шире.
Он смотрит мне прямо между бёдер, и я краснею от этого откровенного взгляда. Там всё гладко. Это не должно его разочаровать, но… почему это меня волнует?
Пальцы накрывают клитор, мягко щипают, и я вскрикиваю.
