Я взял телефон и уже хотел велеть ему набрать номер Шарлотты, как вдруг раздался входящий звонок. От нее. Я вдохнул и медленно выдохнул. Почему сердце так бешено колотится о ребра?
– Привет, детка.
– Привет, – ответила она на том конце провода. – Прости за этот поздний звонок. Или что вообще звоню. Я не знала, хочешь ли ты со мной разговаривать…
Я крепко зажмурился. Ее голос, полный тоски и слез, звучал слишком неуверенно. Но я был рад услышать его.
– Хочу, конечно, – отозвался я. – За прошедшие дни я не раз хотел поговорить с тобой, но боялся, что станет еще тяжелее.
– Мне и так тяжело.
Я резко втянул в себя воздух.
– Знаю. Люсьен рассказал мне о прослушивании. Это потрясающе! Но я нисколько не удивлен. Горжусь тобой.
– Я завтра улетаю, – сообщила она. – Люсьен и это сказал?
Она расплакалась. Боже, как чертовски невыносимо. Так не должно быть. В голове мелькнула одна мысль, что я сам все разрушил, и тысячи ей подобных.
– Не плачь, детка. Пожалуйста, не плачь.
– Ты не дал мне выбора. Ной, правильно ли мы поступаем? Я растеряна.
– Правильно. Пожалуйста, доверься мне. – Горло перехватило, и я закашлялся. – Люсьен отвезет тебя завтра в аэропорт. Он будет у таунхауса около одиннадцати.
– А что будешь делать ты?
– Жалеть, что меня нет рядом, чтобы обнять и поцеловать тебя на прощание. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она. – Очень сильно люблю, Ной.
Я так крепко сжал пальцами телефон, что вполне мог его сломать. Мне нужно собрать всю волю в кулак, иначе сломаюсь прямо здесь и сейчас.
– Счастливого полета, Шарлотта, – выдавил я и повесил трубку. Потом обхватил голову руками, не заметив, что телефон выскользнул и упал на пол, и просидел так довольно долго.
На следующий день, сидя в кабинете отца, я записывал мысли на ноутбук. У меня получилось что-то вроде пролога, вот только я не знал, к чему именно. Вероятно, я подсознательно решил делать заметки по мере путешествия по Европе. Отчего-то это казалось правильным, как и решение отправиться в этот безумный вояж. Хотя я даже не представлял, чем все это может обернуться.
Вскоре вернулся Люсьен, после того как отвез Шарлотту в аэропорт. Внутри меня всколыхнулась ревность, ведь он, в отличие от меня, смог увидеть ее и поговорить. Обнять на прощание.
– Она в порядке?
– Да-да. – Он опустился на стул напротив стола. – Все отлично.
– Как она выглядела?
– Прекрасно, bien sûr [4], – ответил Люсьен. – Ты точно хочешь это сделать?
– Нет, черт возьми. – Я коротко усмехнулся. – Но ты ведь знаешь, что поставлено на карту. Сам только что отвез ее в аэропорт.
Люсьен издал неопределенный звук, но я слышал, что он улыбается.
– Твоя правда. Кстати, у меня хорошие новости. Твое предложение по скрипке Кейперса приняли.
Я улыбнулся. Впервые после ухода от Шарлотты, после которого, казалось, прошла целая вечность.
– Серьезно? Круто! Сколько?
– Сорок две тысячи долларов. За «Камаро» заплатили сорок семь тысяч шестьсот. Оставшихся денег как раз хватит, чтобы оплатить страховку и специальную доставку в Вену.
Я с облегчением выдохнул и откинулся на спинку стула.
– Это ведь хорошая скрипка, верно?
– Лучшая. – В голосе Люсьена отчетливо звучала улыбка. – По крайней мере, в этом ценовом диапазоне.
Именно то, чего заслуживала Шарлотта. Лучшая скрипка из тех, что я мог себе позволить. И улучшенная версия меня, разобравшегося с собственной жизнью.
Глава 4
Auf Wiedersehen [5]
Люсьен ждал меня у выхода на посадку в аэропорту Кеннеди, получив у службы безопасности разрешение побыть со мной до вылета. Мы устроились в зале ожидания бизнес-класса Австрийских авиакомпаний, где он потягивал шампанское, а я – воду из бутылки.
– Если помнишь, – проговорил он, явно забавляясь, – то я предлагал тебе попробовать в одиночку ориентироваться в каком-нибудь городе.
– Играй по-крупному или отправляйся домой. – Я усмехнулся, как дурачок. Мне было хорошо. Я с оптимизмом смотрел в будущее и не думал о том, какая куча дерьма ждет меня впереди. – Ты велел найти ответ на вопрос. Вот он. Именно так я и должен поступить.
– Знаю. Просто до мозга старых костей беспокоюсь о тебе. Но я верю, что ты сделал правильный выбор, – с улыбкой сказал Люсьен. – Ничего не изменилось. Ты так и остался прежним сумасбродным парнем, и я не променял бы тебя на весь чай Китая.
Я облегченно вздохнул.
– Спасибо. Твои слова много значат для меня, Люсьен. И ты тоже мне дорог, хотя я не слишком-то часто говорил об этом.
– Ной! Я не думал, что ты такой сентиментальный.
– Вини в этом Шарлотту.
– Наверное, лучше поблагодарить.
Вскоре объявили мой рейс, и Люсьен проводил меня к очереди на посадку. Я почувствовал на себе изучающий взгляд.
– Сомневаешься? – тихо спросил он.
– Постоянно. Но дело не в этом. – Я немного поколебался, но все же продолжил: – Я… больше не помню лица людей. Мама и папа… похожи на размытые фотографии. Ава тоже. Я знаю, что она красивая, но на этом все. И твоего лица, Люсьен, не помню.
– Все хорошо, мой мальчик. Я уже отжил свое. – Он старался говорить непринужденно, но на меня вдруг нахлынули эмоции. И одна из сотен выстроенных внутри плотин пошла трещинами.
Я повернулся к Люсьену и быстро, пока не успел передумать или забеспокоиться о том, что подумают другие люди, положил ладони ему на лицо… Я словно снова увидел его добрые глаза, нависшие брови и лицо, изборожденное морщинками от смеха.
– Спасибо за все, – хрипло произнес я, а затем отстранился от безопасности, которую он мне дарил, и шагнул в черную неизвестность.
Глава 5
Вена
Печально, когда лучшей частью европейского турне оказывается перелет. Конечно, я знал, что еду вовсе не на пикник, но полагал, что хоть отчасти буду готов к тому, что меня ждет в пути. Как же я ошибался. Я проспал весь полет, проснулся, полный надежды и оптимизма, а потом мысленно подготовился к ждущему впереди испытанию, как привык делать еще в старые добрые времена – перед большим прыжком или трюком. Это работало… пока мы не приземлились.
Когда самолет проехал по посадочной полосе и остановился, людей будто бы охватило безумство. Даже попутчики из бизнес-класса решили посоревноваться за право поскорее вскочить с места, подхватить ручную кладь и протолкнуться вперед только для того, чтобы застыть возле выхода в ожидании открытия дверей. Проход загородили чьи-то ноги и сумки.
Я так и сидел в кресле, чувствуя, как внутри все переворачивается. Наконец, самолет почти опустел. Кто-то мягко коснулся моей руки:
– Сэр?
– Не люблю толпы.
– Понимаю.
Я надел солнцезащитные очки и взял белую трость и кожаную сумку, в которой лежали ноутбук, телефон, паспорт и несколько специальных устройств для слепых. Все жизненно необходимое.
– Я могу вам чем-то помочь? Или позвать кого-нибудь к выходу?
Слово «да» так и вертелось на языке, однако я установил для себя три незыблемых правила:
1. Не пропускать ни один концерт;
2. Не отсиживаться в отелях;
3. Не просить о помощи без крайней необходимости.
Я решил, что должен как можно чаще действовать самостоятельно. Иначе какой смысл в путешествии?
