Снимаю носки, черный мраморный пол прохладен для моих босых ног.
Черное на черном в моем номере — это клише. Классическая мафиозная эстетика. Но черный цвет уместен, поскольку он соответствует моему холодному мертвому сердцу.
Я приглушаю здесь свет. Не нуждаясь в ярком отражении всех своих шрамов, я стою перед зеркалом и рассматриваю их. Прорези на коже на ребрах и ниже, круглый рубец на животе и одинаковые округлые отметины на передней и задней части бедра видны даже сейчас.
Они рассказывают мою историю. О мучениях, выживании и насилии.
Моя история не из приятных. Но она моя. И пока что сюжет складывается в мою пользу. Я выжил, когда многие другие не выжили.
Тем не менее, моя удача не будет длиться вечно.
Для таких, как я, она никогда не длится.
И именно поэтому мне нужно забыть Пейтон. Поэтому я должен притвориться, что ее не существует. Поэтому я должен уничтожить всю информацию о ней и позволить ей прожить свое собственное, совсем другое, жалкое существование.
Отвернувшись от зеркала, я не удосуживаюсь посмотреть через плечо на полотно воспоминаний, выгравированных на моей спине, и шагаю в душ.
Наклонив лицо назад, я поворачиваю ручку, и на меня льются холодные брызги, возвращая меня в настоящее.
Мои мышцы начинают разжиматься, пока вода медленно нагревается.
Мне нужно сосредоточиться на главном. А это — то же самое, что было всегда. Выживание.
Когда мы с Кингом совершили наш переезд много лет назад, мы точно знали, что это означает.
Это означало свободу от оков рабства. Это означало возмездие тем, кто отнял у нас будущее
Но мы не хорошие люди. Не Кинг, и особенно не я. Потому что больше, нежели что-либо иное, это означало месть. И мы получили свой фунт плоти.
Темное ликование наполняет мою грудь.
Мы взяли больше, чем фунт. Мы взяли все.
В ту ночь канализация была красной.
В ту ночь, когда мы вырезали русских и ирландцев, у нас был выбор. Впервые за столько лет у нас действительно был выбор. Мы могли оставить эту жизнь и уйти. Попытаться найти хоть какую-то нормальную жизнь. Или мы могли взять под контроль территорию и построить свое собственное наследие.
Спокойная жизнь была приятной мечтой. Но когда я впервые убил человека, я понял, что назад дороги нет. Итак, мы взобрались на гору трупов, их перерезанные глотки делали путь скользким и коварным, и мы сформировали свои собственные судьбы.
Мы создали Альянс.
Тяжелая от воспоминаний, моя голова наклоняется вперед.
Парная вода каскадом стекает по моим волосам. Тепло после холода заставляет меня ценить его еще больше.
Легко привыкнуть к роскоши. А еще легче поддаться чувству непобедимости.
Как бы напоминая себе, что я все-таки человек, моя рука тянется вниз, чтобы провести по огнестрельному шраму на животе. Это самое близкое, к чему я когда-либо приближался. Даже несмотря на побои, холодные ночи, голодные дни, этот маленький кусочек металла был ближе всего к смерти.
Бывали моменты, когда мне хотелось, чтобы он забрал меня. Я бы умер. Но у меня все еще есть моменты, когда я рад, что остался жив.
Как прошлой ночью.
Мои глаза медленно открываются и смотрят на маленькую украденную бутылочку на полке в душе.
Я не должен был брать его. Но это не должно было останавливать меня раньше. И теперь, когда я выдохнул, это меня не остановит.
Нагнувшись, я беру пузырек, открываю крышку и вдыхаю аромат роз.
Он цветочный, но не легкий. Не девичий и не беззаботный. Он… темный.
Я снова вдыхаю его, и мой разум заполняется ею.
Пейтон.
Ее бледная кожа. Ее испуганные глаза.
Мое дыхание учащается. Страх в ее глазах не должен меня волновать.
Я хочу защитить ее.
Я хочу уйти, чтобы она не пострадала.
Но ее глаза… эти чертовы глаза. В этих голубых глазах мелькают отблески полуночи.
Когда я разбудил ее от того кошмара, она смотрела на меня так, будто я мог ее спасти. Как будто я был кем-то другим, а не бугименом [1], скрывающимся в тени. Как будто я могу быть чем-то большим.
И в тот момент, когда ее пальцы обвились вокруг моего предплечья…
Я застонал, и мой член отреагировал так же, как и в тот момент — затвердел до предела.
— Блять. — Я выдыхаю это слово, даже когда опрокидываю бутылку и наполняю ладонь ее средством для мытья тела. Красная жидкость блестит в тусклом свете.
Поставив бутылку, я оперся свободной рукой о мраморную стену и опустил другую.
Ты больной ублюдок.
Но даже моя внутренняя ненависть не может остановить меня сейчас.
Моя ладонь соприкасается с членом, и я позволяю аромату розы поглотить мои чувства.
— Господи, — шиплю я, сжимая член. От мыла мой член становится скользким.
Зажмурив глаза, я крепко сжимаю член и начинаю поглаживать его. Только вместо своей руки я представляю, что это сладкая горячая киска Пейтон сжимает мой член. Ее гладкость, ее потребность во мне, устраняют трение.
Качая бедрами, я трахаю свой кулак и представляю, что нависаю над ней. Представляю, что это ее глаза смотрят на меня. Смесь страха и преклонения перед героем смотрит на меня, сжимая мои яйца.
Я думаю о том, как подпрыгнут ее сиськи, когда я ворвусь в нее. Наши бедра соединялись, сотрясая ее тело. Ее мягкие изгибы извиваются подо мной. Пытается вырваться, но в то же время пытается втянуть меня глубже
Возможно, она вскрикнет.
Мои пальцы сжались сильнее.
Она, вероятно, закричит. Ее предыдущие любовники были не такими богатыми, как я. Не такие безжалостные. Не такие жестокие.
Мои бедра двигаются быстрее.
Уверен, что она будет сосать мне так великолепно.
Эти пухлые губы. Эти полные щеки. Эта сладкая девочка могла бы взять меня.
Она может проглотить мой член.
Стон подкатывает к моему горлу.
Или она сделает все, что в ее силах, и проглотит член.
Мои яйца напрягаются.
Ее горло сжимается вокруг меня. Ее глаза смотрят на меня. Слезы катятся по ее щекам, страх в ее выражении, она думает, дам ли я ей дышать.
Дам ли я ей передышку или вобью свой член до упора…
Мой член вздрагивает, оргазм прорывается сквозь меня, и я разбрызгиваю свою разрядку по стене.
ГЛАВА 10
Пейтон
— Эй, красавица! У нас есть несколько пробников, установленных в центре, чтобы вы могли попробовать. — Сотрудник жестикулирует кивком головы, его руки наполнены продукцией. — И дайте мне знать, если вам понадобится помощь в поиске.
— Спасибо. — Я не могу заставить себя крикнуть через весь магазин так же громко, как он, но он, должно быть, прочел мой ответ по губам, потому что он улыбается, прежде чем повернуться обратно к полке с товаром перед ним.
Прошла почти неделя с тех пор, как Загадочный Человек вошел в мою квартиру, и после долгих внутренних дебатов я решила сегодня после работы зайти в торговый центр, чтобы заменить взятое им средство для душа.
Будучи в этом магазине всего один раз, я не сразу нашла нужный мне аромат.
Часть меня испытывает искушение купить что-нибудь другое. Сменить его. Другая часть меня, та, что зарыта глубоко внутри меня, где я храню свои секреты, не позволяет мне этого сделать. Этот человек не просто так взял мое средство для душа. Возможно, я неопытна, но у меня такое чувство, что он взял его, потому что оно ему понравилось. Потому что оно пахло мной.
Может быть, это извращение и болезнь, и это определенно полный пиздец, но мне нравится мысль о том, что он в своем душе, нюхает запах моего геля для душа, в то время как я в своем душе, наношу тот же запах на все свое тело.
Мои щеки покраснели. Я не должна думать об этом здесь.
— О, хороший выбор! — Голос сотрудника заставляет меня вздрогнуть, и я прижимаю бутылку к груди. — Извините… — Он смеется. — Не хотел подкрадываться к вам.
— Все в порядке. — Я пытаюсь вести себя как нормальный человек и отмахнуться от него.
— Вы пробовали подобрать подходящий лосьон? — спрашивает он, проходя мимо меня, чтобы взять маленький черный контейнер с завинчивающейся крышкой.
