Что глупо. У меня даже не было парня.
Мой мозг вспоминает ту ночь, когда на моем диване был мужчина, и мне хочется удариться головой о стойку, потому что этот незваный гость точно не был моим парнем. Скорее всего, он был преступником. И с того дня он ни разу не пощадил меня.
Когда мужчина продолжает смотреть на меня, я неловко улыбаюсь и жестом показываю на вывеску с ежедневными специальными блюдами.
— Что вы желаете?
Он смотрит на список, но не читает его, а просто наклоняется в сторону, чтобы посмотреть на выпечку, выставленную за стеклом.
— Я возьму два черных кофе и два… — Его глаза пробегают по полкам. — Клюквенно-лаймовых кексов.
— Хороший выбор, — отвечаю я, вводя его заказ в кассу.
Он поднимает палец.
— Какой твой любимый напиток здесь?
Я чувствую, как поднимаются мои брови.
— Мой?
Он кивает и ухмыляется.
— Твой.
— Кофейный напиток?
Он снова кивает.
— Это для друга.
— Ну, наверное… — Я прикусила губу. — Мне очень нравится наш кокосово-медовый латте. — Мой голос повышается в конце, как будто я задаю вопрос.
Мужчина разражается смехом, отчего я отступаю на шаг.
— Прости, прости. — Он качает головой. — Я возьму.
— Итак, два черных кофе или один кофе и один латте?
— Второй вариант.
Набирая новый заказ, я сообщаю ему общую сумму.
Я не знаю, что смешного в кокосово-медовом латте, но я здесь не для того, чтобы ставить под сомнение выбор людей.
Он достает бумажник из заднего кармана.
— Вот, держи.
Я поднимаю взгляд и во второй раз с тех пор, как этот человек вошел, замираю. Его рука протянута между нами, между пальцами зажата хрустящая стодолларовая купюра.
Он слегка встряхивает ее.
— Вы здесь не принимаете наличные?
— О, нет, принимаем. Извините. — Теперь моя очередь извиняться.
Я беру купюру и даю сдачу, внутренне укоряя себя. Надо же вести себя как бедная девушка, разволновавшись из-за небольшой суммы денег.
Я быстро отдаю сдачу, не глядя ему в глаза, и поворачиваюсь, чтобы собрать его заказ.
Надо было сказать ему, что я тоже люблю черный кофе. Тогда я бы разобралась с его заказом меньше чем за минуту. Но черный кофе я не люблю, а люблю кокосовый мед. И никто никогда не спрашивал меня, что я люблю больше всего, поэтому я даже не подумала соврать.
Мои руки колеблются, когда я тянусь за взбитыми сливками.
Обычно я спрашиваю клиента, хотят ли они взбитые сливки сверху, но поскольку мужчина спросил, что я люблю, я решила сделать так, как мне нравится.
Когда чашка до краев наполняется свежими взбитыми сливками, я поливаю ее сверху медом, а затем закрываю крышкой.
— Держите. — Я кладу пакет с двумя кексами на стойку и ставлю стаканчики. — Вам нужен держатель для напитков?
— Нет, не нужно. — Он забирает свои вещи и кивает на пачку денег на прилавке. — Это тебе, Пейтон.
Он направляется к выходу, прежде чем я успеваю понять, что он сказал.
Он назвал меня Пейтон.
Мои пальцы дрожат, когда я тянусь за купюрами.
Откуда он знает мое имя? Мы не носим бейджики.
Здесь пятерка, а сверху тридцать семь центов. Значит, он оставил немного мелочи.
Я зажимаю уголок верхней купюры между пальцами и отодвигаю ее от остальных, открывая горстку двадцаток.
Он оставил всю свою мелочь. Остаток от той сотни.
Это совпадение.
Это все совпадение.
Жан, должно быть, произнес мое имя, когда вошел. Это ничего не значит.
Мой взгляд перемещается к окнам, как раз вовремя, чтобы увидеть, как клиент забирается в большой внедорожник, припаркованный на другой стороне улицы. В машине не включен потолочный свет, но когда он захлопывает свою дверь, клянусь, я вижу движение.
Там есть кто-то еще?
ГЛАВА 13
Неро
Мой взгляд устремлен мимо Кинга, на потрясенный взгляд Пейтон, когда он забирается на водительское сиденье.
Такое же выражение лица было у нее, когда он расплачивался.
В тот момент, когда Кинг захлопывает дверь, Пейтон поднимает глаза, и, клянусь, мы встречаемся взглядами. Но тут дверь машины захлопывается, и сильно тонированное стекло закрывает любой вид, который могла бы увидеть Пейтон.
— Вот, — ворчит Кинг, протягивая мне кофе.
— Что ты ей сказал? — огрызаюсь я.
— Я заказал нам завтрак. Что, черт возьми, по-твоему, я сказал?
Я передергиваю плечами и откидываюсь на спинку кресла, не сводя глаз с Пейтон.
Кинг бросает бумажный пакет мне на колени.
— Один из них для меня.
— Что это?
— Кексы, — отвечает Кинг, заводя машину и отъезжая.
Я бы постарался вернуть Кингу деньги, но он и так богат, как царская семья, так что я даже не потрудился спросить, за какую сумму это было куплено.
Свободной рукой я открываю пакет, позволяя аромату цитрусовых и сахара вырваться наружу.
— Хорошо пахнет, — ворчу я.
Жаль, что я не могу увидеть ее вблизи. Я хотел бы увидеть блики полуночи, которые сияют в ее глазах. Я скучаю по ее лицу.
— Ты сделал фотографию? — Как только слова вылетают из моего рта, я понимаю, как глупо это звучит.
Машина останавливается, и краем глаза я вижу, как Кинг медленно поворачивается ко мне лицом.
— Прости, я, наверное, сошел с ума, потому что это прозвучало так, будто ты только что спросил меня, фотографировал ли я ее. — Он ждет, пока я отвечу, но я не отвечаю. — Что? Ты решил, что я просто достану свой телефон и сфотографирую ее гребаное лицо? Как будто она не вызовет копов за это? Ты с ума сошел? Серьезно, это чертовски жутко. Даже для нас.
— Ладно! — Я огрызаюсь. — Я понял.
— А ты? — тон Кинга недоверчивый. — Что вообще происходит с этой девушкой? У нее есть волшебная палочка или что?
— Не… — Я оборвал себя, скрежеща зубами. — Это не так.
— Все не так. — Он медленно повторил слова за мной. — Звучит как речь какого-то идиота, сказанная прямо перед тем, как мы всадим ему пулю в лоб.
— Мы можем прекратить это?
— О, черт возьми, нет. Я это не оставлю.
— Она всего лишь девушка, — пробурчал я.
Я уже начинаю задаваться вопросом, насколько сильно он мне нужен, потому что сейчас молчание может быть лучше, чем лучший друг.
Желая отложить объяснения, я подношу чашку с кофе ко рту и делаю глоток. То, что попадает мне на язык, не является горьким, простым кофе, которого я ожидал.
Мое тело наклоняется вперед, и мне приходится заставить себя не выплюнуть жидкость на приборную панель Кинга. Рокочущий смех Кинга заполняет машину, и желание покончить с ним возрастает в десять раз.
— Что это за хрень?! — кричу я, когда, наконец, сглатываю.
Но Кинг слишком увлекся смехом, чтобы ответить.
Я достаю его напиток из подстаканника и нюхаю его. Обычный кофе.
— Серьезно? — Я принюхиваюсь к маленькому отверстию в крышке. — Какого хрена ты мне принес?
Я меняю местами наши напитки, ставя сладкое дерьмо, которое он принес мне, в его подстаканник, когда он переводит дыхание, чтобы ответить.
— Чувак, я ждал твоей реакции на это, и ты не разочаровал.
— Рад, что ты нашел это таким забавным. Потому что теперь он твой. — Я делаю глоток его простого кофе.
— Как хочешь. — Он поднимает плечо. — Я просто подумал, что ты захочешь попробовать любимый напиток своей девушки.
Мой взгляд возвращается к оригинальной чашке.
— Это ее любимый?
— Она так сказала. Потратила время, чтобы сделать его самостоятельно. Даже добавила сверху какую-то причудливую хрень. Но если ты не хочешь…
Кинг начинает тянуться за кофе, но я выхватываю его обратно, впихивая ему в руку обычный кофе.
Он вздыхает.
— Ты хочешь сначала обмазать слюной остальную часть ободка? Поскольку ты уже приложился своим грязным ртом к обоим.
— Смирись с этим. — В моем тоне не чувствуется язвительности, я слишком занят тем, что снова нюхаю любимый напиток Пейтон. И беспричинно разочарован тем, что он не пахнет розами. — Что это?
