лицом и совершенно серьёзно сказал:
– И вот ещё по поводу Леры: я её три года почти не знал, я хочу её баловать, Ань, и это нормально. Потом… если у человека, пускай даже такого маленького, всё есть, если он получает желаемое, совсем не обязательно, что он вырастет эгоистом. Мне вот родители любую ерунду покупали, даже если она ломалась к вечеру, и дело было не в деньгах. Это мог быть какой-то дурацкий мигающий меч в ларьке около метро или маска супергероя, но… вроде, я нормальным человеком вырос, а не скупым брюзгой, – последние два слова Мелёхин произнёс с соответствующей интонацией, и Аня невольно хихикнула, чувствуя, что напряжение её слегка отпускает.
Вот уж точно: ни эгоистом, ни жадным Серёжа не был.
– Супер-герой мой, – протянула она, кое о чём вспоминая.
Аня развернулась к столу, куда поставила сумочку, расстегнула молнию и достала бежевый конверт. Хлопнула им по груди Серёге, и тот невольно подхватил и удержал конверт ладонью.
– Это что такое? – нахмурился он.
– Юрию Вадимовичу передай при встрече. Я всё подписала, где требовалось.
– Юрию Вадимовичу?.. – до Мелёхина доходило очень медленно. Лицо его застыло, и он с ноткой досады протянул: – Ва-а-а-ря-я-я.
– Она тут совершенно не при чём, я сама догадалась, – поспешила уверить Аркадьева.
– Анют…
– Ничего не говори, я всё ещё немного зла.
– Всего лишь немного?
– Самую малость, – уточнила она.
Серёжа отложил конверт на стол и снова притянул Аню к себе. Обмен взглядами затянулся. Мелёхин видел, что уже прощён, но следовало уточнить:
– Тогда, надеюсь, мне сегодня удастся эту малость окончательно ликвидировать?
– Результат всегда зависит от качества приложенных усилий, – поучая, выдала она.
– Ох, Аркадьева, я буду очень стараться.
Аня накрыла его щёку своей ладонью, внезапно подумав, что за столько лет не сказала Мелёхину самого главного. Это было даже как-то странно. Уже сама слышала от него те самые слова, а он от неё – ни разу.
Серёжа замер, по лицу любимой видя, что внутри её идёт какой-то глубокий мыслительный процесс. От сердца немного отлегло, он понимал, что ей будет непросто, и завтрашний день не обещал быть лёгким, но он, как может, сделает его более приятным, более светлым для неё и для Леры.
– Серёж, – позвала Аня, и он приподнял вопросительно бровь. – Я люблю тебя.
Сергей на секунду замер, а потом мягко улыбнулся.
– Я уж думал, ты никогда этого не скажешь…
Глаза Ани широко распахнулись от возмущения и удивления. Она перед ним тут душу выворачивает, а он…
– Мелёхин!
– Я люблю тебя, – быстро перебил он, а затем подхватил Аню на руки, прижимая к себе. Та только охнуть успела. – Я люблю тебя, девочка моя.
Лето. Два года спустя
Аня открыла глаза, моргая и сразу не понимая, где оказалась. Потом события вчерашнего дня накатили одно за другим. Как они ехали сюда, за Лебяжье, к Птичьему острову, как Серёга палатку ставил, матрас надувной внутрь запихивал, чтобы она совсем уж на земле не спала, как ужин на костре готовили, а потом как наслаждались закатом над Финским заливом, попивая чай из металлических походных кружек.
В общем, не вылазка на природу у них была, а полный пятизвёздочный бивачный комфорт.
Леру оставили бабушке с дедушкой развлекаться, а сами укатили, чтобы побыть вдвоём. А то последние полгода, когда Серёжа более плотно занялся делами отцовской фирмы, у них время на совместный отдых резко сократилось. Можно было, конечно, по заведённой традиции в каком-нибудь СПА-отеле зависнуть, но Аня сама Серёже предложила на природу, и он с радостью согласился. Знала же, как ему иногда хотелось вырваться из города, из этого каменного мешка. Подальше от цивилизации, так сказать.
Аня зевнула, потянулась, протёрла глаза, вылезла из тёплого летнего спальника на двоих, который было так приятно делить с мужем.
И что это она такая невыспавшаяся? Ах да, Мелёхин же её разбудил среди ночи и часа два, а то и три они точно не спали. Сначала любили друг друга, потом лежали и болтали, строили планы на конец лета, потом космос обсуждали, ещё какие-то глобальные темы. Вообще с Серёжей можно было говорить о чём угодно, за это она его особенно любила.
По обнажённым ногам и рукам пробежали мурашки. Аня быстро натянула спортивные брюки и худи, ранним утром ещё было свежо, особенно здесь у большой воды.
За два года она так и не привыкла к их внезапным вспышкам страсти, которая никуда не делась. Вот даже меньше не стала. Нисколечко.
Иногда они ловили любую возможность, чтобы побыть наедине, иногда Серёга ловил её в ванной, быстро сажал на стиральную машинку или разворачивал спиной и наклонял, иногда ловил, когда она почти вылезала из кровати, ещё до звонка будильника, по которому собирала Леру в садик.
Иногда она его ловила…
Вот сегодня ночью он её поймал.
Усмехаясь собственным мыслям, Аня шагнула из палатки.
– Доброе утро, – позвала сидевшего к ней спиной Серёжу.
Тот обернулся, приветствуя её улыбкой, и приложил палец к губам, прося помолчать, потом протянул руку, помогая ей спуститься с небольшого пригорка на песок пляжа.
Устроил у себя на коленях, крепко сжал в объятьях, зарылся носом в волосы и тихо шепнул на ухо:
– Смотри туда.
Птичий остров был соединён каменной грядой с берегом и врезался глубоко в залив. Да и островом его можно было назвать с большой натяжкой. Скорее иловая отмель с нагромождением валунов и больших камней, заросшая аиром и камышом. Крутой берег – наследие древнего Литоринового моря – остался в Лебяжьем, небольшие скалы которого виднелись чуть поодаль. Тут же было совсем низко и мелко. Вот по этому мелководью и разгуливали серые цапли. Пришли, видимо, с утра пораньше на завтрак. Одни важно прохаживались, разбившись по парам и переговариваясь на одном им понятном языке. Другие взметнулись вверх и закружились в чарующем водовороте. На воду спланировала одинокая белая цапля-принцесса. Она просто прилетела, словно бы для того, чтобы они полюбовались ею.
Зрелище, конечно, завораживало. Шарма придавало и медленно выкатывающееся из-за горизонта солнце.
За их спинами шумели сосны, вдалеке гудели корабли, идущие по фарватеру.
Покой, тишина, единение с природой и друг другом, вот что оба чувствовали.
Аня чуть вздрогнула от налетевшего с залива ветерка.
– Холодно? Дрожишь? – поинтересовался Серёжа по-прежнему на ушко.
– Нет, это на контрасте температур, скоро привыкну.
Аня повернулась в его руках, чтобы взглянуть на мужа и следом получить неторопливый поцелуй, как ещё одну неизменную часть их доброго утра.
Серёжа улыбнулся, запуская ладони
