– Что случилось, мамочка? – с беспокойством спросила Софи, когда они встретились возле комнаты Тедди.
– Ничего, дорогая. Я просто устала. – Изабель выглядела ужасно, это признавали абсолютно все. Софи только что говорила об этом с сиделкой Тедди, Мартой. По словам Тедди, мама заболела, когда ей по телефону сообщили о смерти друга, но остальные считали, что состояние Изабель вызвано какими-то более глубокими причинами, и всерьез за нее опасались.
Вечером, когда Гордон поинтересовался, виделась ли она с доктором, Изабель кивнула и заверила, что тот ее успокоил. Конечно, она лгала, но не сомневалась, что Гордон не станет проверять.
Правда, у него мелькнула мысль о том, что столь сильные переживания должны иметь какую-то причину, и тогда Гордон вспомнил о Билле, но тут же отверг эту идею. Он был уверен, что Изабель не посмела продолжить с ним отношения.
На следующий день Гордон отправился на юг Франции, в «Отель дю кап», где планировал пробыть три недели. Изабель не возражала, напротив, она была страшно рада его отъезду. Больше не требовалось объяснять, почему она так плохо выглядит.
Вернувшись через три недели, Гордон был потрясен. Изабель выглядела так, словно страдала какой-то неизлечимой болезнью. Заговорив с ним о матери, Софи заплакала, но он заявил, что доктор не нашел причины для опасений. Он не желал больше ничего об этом знать.
В августе Гордон снова уехал – в долгую деловую поездку по Италии и Испании. Софи на несколько недель отправилась к подругам в Бретань. Изабель и этому была рада. Она изо всех сил старалась вести себя как прежде, но не могла представить, что когда-нибудь действительно вновь станет собой. Каждое утро она просыпалась с мыслями о Билле и жалела о том, что до сих пор жива.
Именно в тот момент, когда Гордон и Софи были в отъезде, Тедди подхватил тяжелый летний грипп. Сначала это выглядело как обыкновенная простуда, но потом состояние мальчика резко ухудшилось. У него поднялась температура, и доктор прописал ему антибиотики, но даже сильнодействующие средства не помогали – температура продолжала повышаться. На третий день он едва мог дышать, еще через два дня у Тедди началось воспаление легких, и его поместили в больницу. Изабель отправилась туда вместе с ним. Она собралась было позвонить Гордону, но потом решила его не беспокоить.
– Я умираю? – глядя на нее, спрашивал Тедди.
– Конечно, нет, – гладя его по голове, отвечала Изабель. – Но вообще-то тебе пора поправляться. Из-за этого дурацкого вируса ты уже и так слишком долго валяешься в постели. – Ночью у него было сорок и три, и Изабель, наконец, решилась позвонить Гордону.
– Не знаю, что с ним, наверное, какое-то вирусное заболевание, но он очень плох. – Голос Изабель звучал глухо.
– Да он всегда плох! – раздраженно бросил Гордон. Он был в Тоскане, и Изабель не представляла себе, какие там у него могли быть дела. Несомненно, он проводил там время с Луизой. – Все равно я ничем не могу ему помочь.
– Я подумала, что тебе следует об этом узнать, – объяснила Изабель, сожалея о том, что позвонила. Собственно, с ее стороны это было всего лишь проявлением вежливости – ни о чем просить Гордона она не собиралась.
– Сообщи мне, если ему станет хуже.
«И какой от этого будет толк?» – подумала Изабель. А если Тедди умрет, ей как – звонить? Или это тоже будет рассматриваться как досадная помеха? Но она промолчала.
Выждав еще два дня, она позвонила Софи. К этому времени у Тедди начался бред. Ему вводили антибиотики, но у него начали отказывать легкие и сердце оставляло желать лучшего.
В отличие от своего отца Софи немедленно вернулась из Бретани в Париж. Две женщины без сна и отдыха всю ночь просидели возле мальчика, держа его за руки. Временами он бредил.
На следующее утро он пришел в сознание. День стоял жаркий, да и Тедди был весь горячий, хотя упорно твердил, что ему холодно. Приходил и ушел доктор, сиделки постоянно следили за его состоянием, а поздно вечером доктор снова пришел и заявил Изабель, что дела совсем плохи.
– Что вы имеете в виду?
– Его сердце долго не выдержит. Он очень больной мальчик.
К ужасу Изабель, вся следующая неделя прошла точно так же – Тедди постоянно находился на грани жизни и смерти. Софи и Изабель совершенно выбились из сил и выглядели не намного лучше его. За прошедшие две недели Гордон так ни разу и не позвонил. Возможно, предполагала Изабель, Гордон решил, что мальчик уже выздоровел. А на третью неделю Тедди впал в беспамятство. Пневмония усилилась, и казалось удивительным, что его организм еще борется. Изабель то тихо плакала в коридоре, то сидела возле Тедди. В эту ночь она снова позвонила мужу.
Тот действительно решил, что с мальчиком все в порядке. Новость о том, что сын находится при смерти, его потрясла.
– Ты не собираешься возвращаться домой?
– А что, нужно? – Хотя эта идея его не слишком вдохновляла, в голосе Гордона звучала искренняя озабоченность. Ситуация оказалась гораздо хуже, чем он предполагал.
– Решай сам. Он очень болен. – За последние сутки Тедди ни разу не приходил в сознание, и доктор сомневался, что это случится. Гордон велел позвонить ему на следующий день.
Изабель и Софи всю ночь просидели рядом с Тедди. В пять утра он открыл глаза и, узнав их, улыбнулся.
Облегченно выдохнув, обе решили, что это хороший признак, но сиделка сообщила: за ночь температура повысилась и составляла теперь сорок и четыре. Тем не менее, мальчик был в полном сознании и даже разговаривал. Осмотрев его, доктор удрученно покачал головой – сердце Тедди окончательно отказывалось ему служить. Этого момента Изабель со страхом ждала все пятнадцать лет, и вот теперь он настал. Но сейчас она испытывала странное спокойствие, понимая – все в руках судьбы.
Держа мать и сестру за руки, он смотрел на них с ангельской улыбкой. Поцеловав Тедди в горячую щеку, Изабель не смогла удержаться от слез.
– Я люблю тебя, мой маленький. – Он всегда был таким милым мальчиком, таким ласковым и терпеливым. Почти постоянно превозмогая боль, он никогда не жаловался. Сейчас он витал на грани яви и беспамятства. Изабель отчаянно хотела удержать его на краю бездонной пропасти, на котором балансировала его душа, – мысль о том, что она может потерять Тедди, была ей невыносима. Но ничем помочь ему она уже не могла.
Посмотрев на них, Тедди снова улыбнулся.
– Я счастлив, мамочка, – тихо произнес он и повернулся к сестре. – Я люблю тебя, Софи. – И с еле слышным вздохом его душа мирно покинула тело, которое доставило Тедди столько мучений. Обняв уже безжизненное тело, Изабель зашлась слезами. Софи колотило. Мать и сестра в последний раз обняли и поцеловали своего Тедди, а потом тихо вышли из палаты. Стоял жаркий солнечный день, вокруг все сияло, и Изабель не могла поверить, что Тедди с ними больше нет. Это было немыслимо, невыносимо.
