пронзительней. Во рту совсем пересыхает. Я с трудом сглатываю и охрипшим голосом отвечаю:
— Я не шучу. Мы с тобой заключили сделку. Глеб получил по заслугам. Значит, все закончилось. А это, — я указываю на кольцо, — я просто подыграла тебе. — Кладу его на кровать и встаю. — Из нас вышла хорошая команда.
— Что ты несешь? — рычит он, зверея и сжимая кулаки.
— Мы заигрались, Камиль, — нервно улыбаюсь я, а душа на куски рвется от крика. — Ну какая свадьба? Это же глупо. Мы с тобой абсолютно разные. Хватит притворяться нормальной парой.
— Притворяться? — еще сильнее мрачнеет он.
— Разве твое признание в любви было настоящим? Камиль, мы два взрослых человека. Поиграли и хватит. Пора бы вернуться к прошлому.
Я вижу, как с каждым новым словом наношу ему удар за ударом. Убиваю. Беспощадно. Жестоко. В его глазах клубится бездна, отражая мою эгоистичность. Я подарила ему надежду, вернула веру, а сейчас с корнем выдираю их из его сердца.
— К какому прошлому? Однажды ты сказала, что я убийца, а ты медик. Что наши параллельные никогда не пересекутся. Я не отложу оружие, ты не возьмешь его в руки. Но ты ошиблась. Все изменилось.
— Я пойду, Камиль, — кое-как проговариваю, отворачиваясь.
Беру сумку и делаю первый шаг. Напрасно решила, что моего спектакля будет достаточно. Надеялась, возненавидит меня за ложь, за предательство. А он стрелой бросается ко мне, хватает за плечи и швыряет на кровать. Сообразить не успеваю, как он вынимает наручники из кармана куртки, ловкими движениями и двумя щелчками пригвождает мои руки к изголовью кровати и грозно нависает надо мной.
— Я предупреждал тебя, что на цепь посажу, — он обдает мое лицо слабым запахом алкоголя. — А Камиль Асманов слов на ветер не бросает! — Подрывается с кровати, сдергивает с себя куртку и швыряет ее в угол комнаты. — Не знаю, что ты там себе нафантазировала, девочка, но от меня ты уйдешь только на тот свет! — Его рука рефлекторно тянется к поясу, где должен быть пистолет.
У меня все мышцы от ужаса напрягаются. Что он задумал? Поубивать нас? Господи, он же безумец! Псих! Самый настоящий!
— Черт! — рявкает он, не найдя пистолета, и стискивает зубы.
— Камиль, ты пьян, — дрогнувшим в панике голосом произношу я.
— Не-е-ет, — раздраженно усмехается он. — Нет… Нет… Меня просто все ДОСТАЛО! — орет он и расхаживает из стороны в сторону, потирая подбородок, почесывая затылок, кулаками ударяя в стены.
Боже мой, что с ним?
Меня начинает трясти. Такое бешенство на его лице я видела уже не раз. Впервые, когда по нам стреляли. Потом во время бунта в тюрьме. Позже, когда Глеб пытался меня убить. И вот сейчас. В нем словно сидит дьявол, который иногда вырывается из клетки и все крушит, уничтожает, проливает кровь. Они взрастили в нем этого дьявола. Его семья. Он зацепился за меня, желая оборвать с ними связь. А я только что повернулась к нему спиной. Растоптала все светлое, во что он поверил. Закрыла двери. Разочаровала его, погасив все искры.
Глаза щиплет от слез. Я поглубже вдыхаю и прошу:
— Камиль, освободи меня. Не делай то, о чем потом пожалеешь.
— А что я собираюсь делать? — Он смотрит на меня каким-то затуманенным взглядом, потерянным, тяжелым. — Раз уж на то пошло, девочка, то я тебя купил. Забыла? Напоминаю, ты моя собственность. Вещь. Рабыня.
— Камиль, не дури…
Он молча обходит кровать, оттаскивает от нее тумбочки, проверят, нет ли чего-то под подушками, вышвыривает мою сумку за дверь и зло скалится:
— Вот и славно!
А потом просто разворачивается, выходит и запирает дверь. Не посвящая меня в свои планы, не споря, не требуя объяснений.
— Господи, — шепчу я, не зная, что думать, что делать.
Дергаю руками, пытаясь освободиться, но тщетно. Даже перевернуться не могу. Так и лежу с запрокинутыми над головой руками. Слушаю, как шумит вода в ванной. Как насыпается кошачий корм в миску. Как хлопает дверца холодильника. Как включается телевизор.
Он что, просто смотрит спорт по телеку?! Оставив меня прикованной к кровати?! Словно вернул меня в тот самый день, когда явился за моей жизнью.
Не знаю, сколько проходит времени, но руки жутко затекают. Лежать становится неудобно. В горле скребет. Комната погружается в вечерний сумрак.
— Ками-и-иль… Камиль, я хочу пить… — прошу я как можно громче и жалобнее.
Он намеренно добавляет звук телевизора, демонстрируя, что плевать ему на мои просьбы и желания. Вот же говнюк! Будет истязать меня и мучить, но просто так не отпустит.
Нет, он не сумасшедший. Он чертов гений!
— Они испортят день нашей свадьбы, если ты не выполнишь приказ, — решаюсь сообщить я, поняв, что мне с ним тягаться бесполезно. Он победит. По жизни победитель. — Я — твое слабое место, Камиль. Они это знают.
Телевизор выключается. До меня доносятся мерные приближающиеся шаги. Дверь комнаты отворяется. Камиль плечом опирается о косяк и улыбается уголком губ.
— Ну ты и дура, девочка.
Не могу смотреть на него. Неловко становится.
— Ты только Азиза не трогай. Он всего на полминутки отлучился. У него мочевой слабый.
— Подгузники носить, значит, надо, — шипит он рассерженно.
— Камиль, я серьезно. Он ни на шаг от меня не отходил.
— Кто это был? — прямо спрашивает он.
— Сын Шамана.
Камиль меняется в лице. Хмурится, доставая телефон из кармана джинсов и что-то в нем выискивая. Подходит к кровати и поворачивает ко мне экран.
— Этот?
Смотрю на фотографию молодого азиата и киваю.
— Он.
— Эх, Фарик! — смеется он, следом набирая какой-то номер.
— Камиль!
— Тс-с-с… Брат? Ситуация у нас неприятная нарисовалась. Отпрыск вашего с Адель любимого партнера страх потерял. Моей невесте угрожал… Ну кто это может быть? Фарик Шамановский!.. Достань мне его. Потолкуем… Чего? — Камиль усмехается. — Пацан?! Фаза тоже пацан! Но Шаман от этого жалостью к нему не проникся.
— Камиль, не надо, — умоляю я его.
— Я же сказал, просто потолкую, — продолжает он отвечать Чеховскому. — Объясню ему, чем чревато к моей женщине прикасаться. Напомню ему наши традиции и законы… Нет, не могу! Ты пойми, брат, я его и без тебя достану. И плевать, что ты меж двух огней окажешься. Я Шамана не боюсь… Я знал, что мы договоримся. — Камиль отнимает телефон от уха и снова приковывает ко мне свой жгучий взгляд. — Он тебя трогал?
— Что? — недоумеваю я.
— Фара — любитель красивых женщин. Дегустатор хренов, похлеще моего брата. Не упустит шанса полапать сладкие места.
— Нет. Он сказал, что я на его сестру похожа. Камиль, пожалуйста, остановись. Беги, уезжай, пока есть возможность.
