хера сейчас снюхал.
Натягиваю ремень, придушивая Перчинку, и пытаюсь протолкнуться в ее мокрую щелку. Эта грязная сучка стонет и извивается, стараясь насадиться на меня. И эта активность сбивает и без того вялый стояк.
Агния права. Меня возбуждает насилие. И реакции ее были натуральные. Все это время я брал мою нежную принцессу насильно. Такой вот я скот. Ну и что? Я не первый такой на этой планете. И не последний. А она — баба. Потерпит. Она родилась, чтобы принимать в себя так, как пожелает мужик.
— В другой раз закончим, — бросаю я и вытаскиваю из нее упавший член.
— Что-то не так, мой Господин? — спрашивает растерянно.
— Все с вами извращенцами не так, — рявкаю, застегивая брюки.
В глазах этой суки явное разочарование. Ну и хер с ней, пусть сама себе руки развязывает. Ухожу, пока не разнес игровую, от которой ничего не встает и начинает болеть голова.
Растираю горящие виски пальцами и пытаюсь угомонить бешено колотящееся от порошка сердце.
Спускаюсь к бару и решаю хорошенько нажраться, прежде чем ехать домой к бабе, которая реально меня ненавидит, хоть и носит моего сына.
— Двести «Хеннесси», — делаю знак бармену.
— Тяжелый день? — спрашивает сидящий рядом мужик.
— Тяжелая жизнь, — отвечаю жестко и поворачиваюсь к нему лицом.
Обладатель низкого, почти оперного голоса — это брюнет с адским прищуром и с секси-блондой на тонком поводке. Доминант, блин: тот, кто ставит баб на колени одним взглядом. По крайней мере, он из кожи вон лезет, чтобы так было.
У этой парочки на пальцах обручальные кольца. Интересно, просто блядствуют тут за спинами своих благоверных или супружескую рутину так разбавляют?
Шепчет ей что-то на ушко.
— Да, мой Мастер, — смиренно отвечает блонда и послушно уходит, растворившись в полумраке зала. Не хочет, чтобы такой хищник, как я, даже взглядом трогал его рабыню.
Рассматриваю его, глядя в упор. Типчик-то холеный, а морда вся в застарелых шрамах: лоб, у линии роста волос, как бритвой резали, и над губой криво сросшееся и побелевшее рассечение. Да и кисти рук все в ожогах. Кто-то на нем не слабо отрывался в свое время, а потом мальчик вырос и стал отрываться на других.
— Так ты из этих? — спрашиваю, закуривая.
— Из кого? — отвечает с вызовом.
Темные глаза загораются гневом, хоть он и пытается это скрыть показным спокойствием. Чем-то я его триггернул, хотя вижу впервые.
— БДСМ-щиков, — отвечаю раздраженно, пытаясь преодолеть тянущий дискомфорт в груди.
— Тематиков, — поправляет машинально. — А вот ты — нет.
— Я не извращенец, — бормочу себе под нос и отпиваю хороший глоток из стакана.
— Оно и видно, — усмехается мужик, сверля меня своим волчьим взглядом.
— Так тебе нравится делать им больно? — спрашиваю я, поддавшись пьяному любопытству.
— Я Доминант. Мне нравится подчинять и причинять боль.
— А им нравится, когда ты так развлекаешься? — хмыкаю я, продолжая накачиваться алкоголем, от которого все сложнее дышать.
— Да, через боль я доставляю им удовольствие. В этом весь смысл. Цель — не сломать Сабмиссив, а помочь ей раскрыться. На самом деле мои желания — это их желания. Я никого не принуждаю быть со мной в Теме.
— Та блондиночка — жена? — пру я напролом.
— Не важно, кто она. Важно, что она здесь по доброй воле, — чеканит, сжав в пальцах пустой бокал.
— Она — твоя навязчивая идея, да? — спрашиваю, узнав взгляд, который вижу в зеркале каждый блядский день.
— Да, и я не хочу навредить ей. Она в любой момент может меня остановить, — оправдывает он свою суть. Суть зверя. Такую же, как у меня.
— А если меня возбуждает, только когда все взаправду? — зачем-то спрашиваю я. — Она для меня — то же самое, что для тебя блонда, которую ты отослал. У меня встает от ее ненависти и сопротивления.
Он смотрит на меня долго и пристально, сильно прищурив глаза. У господина тематика так ходят желваки, что я уже предвкушаю хорошую драку.
— А ты спрашивал, каково ей после твоих «ласк»? — его кулаки сжимаются, а почти непроницаемое до этого момента лицо искривляется болезненной гримасой. — Ты ломаешь ее. И даже если сейчас прекратишь, та, кто так много для тебя значит, уже не станет прежней. Она будет мертвая изнутри. Будет просыпаться каждую ночь от кошмаров. Будет ненавидеть себя и весь мир. И однажды наложит на себя руки. Потому что такую мясорубку никому не пережить. Ее внутренний свет погаснет, а стержень согнется. Ты этого хочешь для нее?
—Она моя, и я буду обращаться с Агнией так, как захочу, — упрямо цежу сквозь сжатые зубы
— Если тебе хочется делать больно тому, кто эту боль не принимает, то иди, поищи хорошего мозгоправа, — усмехается он и делает в воздухе странное смазанное движение. — Ты просто насильник, и таких мудаков надо кастрировать.
Боль. Эта зараза разливается в груди волной огня. Словно кто-то двинул туда кулаком. Хватаю воздух открытым ртом, но он стал густой и не проходит в легкие. Музыку заглушают натужные биты моего собственного сердца.
Пол. Приближается к носу. Удар. Его ботинки маячат перед глазами. Во рту вкус крови. Не могу пошевелиться. Открываю рот, пытаясь позвать на помощь, но оттуда выходит только тихий стон.
* * *
Я не удержалась от небольшого кроссовера романов: представилась прекрасная возможность показать разницу между темой и абьюзом.
Если хотите познакомиться поближе с Мастером или просто окунуться в мир БДСМ, то советую следующие романы:
Неистовый
Нежность по принуждению
На колени
Глава 15. Агния
Один, два, три, четыре, пять…, двадцать шесть…, сорок…,
