Бармен понимающе кивнул.
— Наверное, немного запаздывает, — высказал он предположение.
— Да, скорее всего. Я пока… Апельсиновый сок, пожалуйста.
Руби неловко примостилась на краешке высокого стула. Бармен поставил перед ней стакан и положил сдачу с пятифунтовой банкноты — две монетки по пятьдесят пенсов.
— Четыре фунта? — недоверчиво спросила Руби.
— Свежевыжатый сок, — сказал бармен.
У Руби было ощущение, что ее саму выжали как лимон. Она украдкой взглянула на часы: без десяти восемь. Лу говорила, что свидание назначено на семь тридцать. Дверь распахнулась, с улицы донесся городской шум, потом смех, и в бар ввалились две веселые подружки. Одна из них слегка повела бровью. Бармен моментально среагировал на сигнал постоянной посетительницы, включил музыку погромче и смешал коктейль — водка с клюквенным соком. Пока он изящно поигрывал шейкером, девицы, привалившись к стойке, с хохотом вспоминали вчерашнюю пирушку. Бармен тоже участвовал в разговоре, помогая им вспомнить некоторые детали довольно бурного вечера. Руби словно превратилась в невидимку. Она взяла стакан и перебралась за столик в углу.
Восемь. Руби сердито посмотрела на часы — в пятнадцатый раз за последние десять минут. Сколько еще ждать? И так ясно — Прекрасного Принца сегодня не будет, он передумал, или пошутил, или просто-напросто надул ее. Руби потратила кучу денег на такси, на сок, да еще села на что-то непонятно-липкое и испортила свое любимое черное платье. И ради чего? Все, хватит!
Руби отправила гневное сообщение на мобиль-ник подруге — коротко и четко: «Лу, ты покойник».
«Жди, — пришел ответ. — Он высокий, темноволосый, симпатичный и медлительный как черепаха».
Не успела Руби дочитать инструкцию Лу, как дверь снова распахнулась, и на пороге появился мужчина, полностью соответствующий указанным параметрам (трем первым, по крайней мере). Он оглядел зал, словно искал человека, которого можно узнать лишь по особой примете — книге в голубой обложке с белой полосой, — и неторопливо прошествовал к стойке.
Щеки Руби покрылись легким румянцем. Он симпатичный, о нет — красавец! Выглядит немного робким. Он тоже волнуется! Как мило. Сразу внушает доверие. Мужчина снова посмотрел по сторонам, но так и не заметил Руби. Она отважилась на легкий взмах рукой. Мужчина по-прежнему смотрел мимо нее. Вот уж действительно свидание вслепую.
Возможно, он близорук, но стесняется носить очки. Что за прелесть! Руби открыла книгу и поставила ее домиком на столе, как в шпионском кино. Мужчина достал из кейса газету — «Ивнинг стандард» — и свой экземпляр книги… да! — «Капитан Корелли».
Руби бросила взгляд в зеркальце: нет ли перхоти на черном платье и не застрял ли кусочек шпината между зубами (никогда в жизни ей не доводилось пробовать шпинат).
Мужчина рассеянно перелистывал книгу и время от времени поглядывал на дверь. Ничего не поделаешь, придется Руби самой подойти к подслеповатому кавалеру, иначе их свидание так и не состоится.
Руби вдохнула поглубже и поднялась на ноги. Подходя ближе, она включила улыбку мощностью в сто мегаватт. Лу была права — он ангел! Славный близорукий ангел. Глазки у него никуда не годятся, но разве они не прелестны? Яркие, голубые и добрые-предобрые. Мрачное настроение, черным облаком висевшее вокруг Руби, растаяло как дым.
Мужчина взглянул на книгу, которую Руби несла перед собой на вытянутых руках, словно церковный служка — библию.
— Привет. — Она прибавила к улыбке еще с десяток киловатт.
— Привет. — Теперь незнакомец уставился на Руби.
— «Мандолина капитана Корелли». — Она сунула ему под нос книгу.
Незнакомец отшатнулся и с прищуром посмотрел на обложку.
— M-м, да.
— Да? — обрадовалась Руби.
— Что желаете? — спросил бармен.
Руби мысленно заметалась: что она желает? Белое вино или апельсиновый сок? Что, если он не пьет? Еще примет ее за алкоголичку. Может, для начала сок, а там посмотрим, что он сам выберет.
— Две бутылки «Бекс», — сказал незнакомец.
Руби слегка поморщилась. С одной стороны, приятно, что он принадлежит к тем мужчинам, которые привыкли брать ответственность на себя, но, с другой стороны, это выглядит нагловато — почему он так уверен, что Руби вообще пьет спиртное. К тому же она терпеть не могла «Бекс». Ладно, на первый раз промолчим. Постой-ка, ей ли не знать — как поведешь себя с самого начала, так и будут складываться все дальнейшие отношения. Если бы с Флет-том Руби не была такой податливой и не старалась во всем ему угодить, он воспринял бы ее как женщину, которую надо завоевать, и в конечном итоге больше бы дорожил своей добычей.
Руби капризно надула губы и сказала:
— Не люблю «Бекс».
— Не любите? — переспросил незнакомец.
— Терпеть не могу. Предпочитаю белое вино.
— Неужели?
Мужчина посмотрел на Руби, на пиво и опять на Руби.
— Но сегодня — так и быть, — поспешно согласилась она.
— И то верно, — сказал незнакомец, поднимаясь со стула.
Он подхватил бутылки и пошел через зал к столику, где сидел его запоздавший друг.
Мгновение Руби стояла как вкопанная, потом, швырнув «Капитана Корелли» в пивную лужу на стойке, метнулась к выходу и рванула на себя тяжелую стеклянную дверь. Дверь не поддалась. Она рванула сильнее. Стекло задребезжало. Сообразив наконец, что дверь открывается наружу, Руби выскочила на улицу и врезалась головой в чью-то грудь. Прохожий охнул и отступил назад.
Почти одновременно мобильники Руби и Мартина пронзительно запищали — примите срочное сообщение.
«Вы любите „пинаколаду“?» — спрашивала Лу у своих друзей.
Лу мерила шагами гостиную. Не следовало приглашать Эндрью к себе, лучше бы им встретиться на нейтральной территории. Лу предлагала: «Давай сходим куда-нибудь». Но Эндрью настаивал: «Я хочу приготовить великолепный ужин. Специально для тебя». Лу не могла сказать по телефону, что не хочет никакого ужина, — тогда пришлось бы объяснять почему.
До прихода Эндрью оставалось десять минут (он появится вовремя, минута в минуту, с полной сумкой продуктов, из которых соорудит парочку изысканно вкусных блюд, вложив в них всю свою любовь к милой подруге). Лу репетировала прощальную речь. Когда она должна выступить? Дать ему сначала приготовить еду? Нет, конечно нет. Тогда в горьких воспоминаниях Эндрью она навсегда останется девушкой, которая сожрала его романтический ужин и за кофе сказала, что им пора расстаться. Все равно в таком настроении она не сможет проглотить ни куска.
«Эндрью, — подала она свою реплику, — нам надо поговорить. Сядь, пожалуйста». Лу скинула с кресла старые газеты и журналы. «Я хотела сказать, что мне было очень хорошо с тобой…» Дальше должно следовать какое-то «но». Но Лу не была до конца уверена, что ей следует делать то, что она задумала. Эндрью был идеальным мужчиной — умный, добрый, щедрый, надежный, любящий. Даже в нелучшие моменты жизни, когда Лу выглядит пострашнее лох-несского чудовища, глаза Эндрью светятся обожанием. Лу без труда могла представить, как Эндрью ведет ее к алтарю, как он красит стены детской в солнечно-желтый цвет, как он гуляет в парке, толкая перед собой коляску с двумя хорошенькими розовощекими близнецами (мальчик и девочка); утром перед работой Эндрью отвозит детишек в школу; долгие летние дни — Эндрью учит сына играть в футбол; прошли годы: дочь-невеста, Эндрью ведет ее к алтарю и отдает в руки будущему мужу; Лу и Эндрью пенсионеры, они сидят на веранде славного домика, впереди еще много лет спокойной тихой старости в окружении детей и внуков. Долгая дорога, распланированное будущее, нескончаемая череда безоблачно-счастливых дней.
