то пошло,– и идти на прием к психологу.
Она всю эту неделю работала с контрактом, который еще начинала курировать полгода назад, когда Маришка попросила помощи с английскими коллегами. А поскольку, это англосаксонская правовая семья, и от нашего права есть существенные отличия, то проблем с этим договором было столько, что хоть убейся.
Но все. Итог уже близко.
Танины британские коллеги прислали окончательно принятый договор со всеми поправками и изменениями, которые они вместе прорабатывали эти полгода, в основном общаясь по почте.
И честно, Таня была довольна проделанной работой. И чуточку городилась собой, потому что подготовка такого крупного международного договора в ее карьере была впервые. Но она справилась. Маришка осталась довольной, заказчик с той стороны тоже.
И не сомневаясь, Таня поставила свою подпись еще вчера, чему была неимоверно рада.
Теперь дело за малым. Осталось дождаться приезда западных партнеров для официального подписания, и все. С этим делом будет покончено. На Валентину Ивановну можно положиться, и курирование исполнения пунктов договора будет на ней. А Таня продолжит дальше работать над личной просьбой Маришки. Точнее, просьбой ее «биг босса», но не суть важно.
От новых мыслей в той «темной» куче бумаг, ее отвлёк очередной звонок телефона. Но так как это была Маришка, то она ответила сразу.
– Да, моя дорогая!
– Ты ж моя стервочка, мстительная подруга! Собирайся и дуй ко мне, у нас сегодня будет праздник!
– Какой праздник? – настороженно уточнила.
– Как какой? Будем обмывать твою сладкую месть! Артемка мне фотки показал! Я поражена, но очень тебе благодарна, еще никто так не вступался за мою поруганную честь, честное слово!
– Господи, ты там что, пьяная, что ли?
– Я совсем чуть-чуть, и жду тебя! – немного заплетаясь, выговорила Маришка, – У меня тут есть дорогущая бутылка красного полусладкого, Испания…все как ты любишь. А еще есть домашний самогон и текила. Ты смотри, я ведь могу это все сама выпить, но тебе потом будет стыдно.
– Мне будет стыдно, ты уверена? – Таня уже начала искать свою сумку и блокнот, чтобы оставить Кириллу записку.
– Конечно тебе. Завтра я проснусь, и мне будет очень плохо, а все из-за тебя, потому что, если бы ты со мной разделила эту божественную амброзию, мне было бы не так плохо. Ну, ты поняла, короче, что я хочу тебе сказать. Приезжай, напьемся!
– Илья где?
– Илья скоро будет у бабушки, с ним сейчас Костя, они гулять поехали, а потом я попросила отвезти его к маме. Они только приехали из отпуска, соскучились по малому.
– Мариш, что случилось?
– А разве должно что-то случиться, чтобы я захотела встретиться с тобой? – Таня чувствовала, что Маришка на грани.
– Нет, наверное, но раз у тебя там обнаружился тот самый самогон Вики, то таки что-то случилось.
– Приезжай, а? – жалобно протянула она и всхлипнула, – Мне так хреново, Таня, так хреново.
– Еду! – отрывисто бросила и нажала на отбой.
Быстро набрала девочек на ресепшн и попросила срочно вызвать ей такси, а сама написала записку Кириллу.
Если Маришка в таком состоянии, то они точно напьются в зюзю. И лучше ей, наверное, будет сначала позвонить Кириллу, а потом отключить телефон от греха подальше, а то мало ли на какие подвиги их двоих может потянуть.
Как и любая другая пьянка, все самое интересное начинается после третьей рюмки, и неважно даже какого именно напитка. Для их компании, из троих умопомрачительно красивых женщин (группа ВИАГРА стоит в сторонке и нервно курит), все началось именно после третьей рюмки самогона. Качественного, хорошего, подаренного с любовью Маришке от крестной матери Ильи. До элитных дорогих напитков: обещанного коллекционного испанского вина и хорошего коньяка, дело пока не дошло. Но, если учитывать скорость, с которой они поглощали спиртное, элитка не за горами. А если и за горами, то не очень высокими.
Когда Таня приехала к дому Маришки и вошла в квартиру, то обнаружила уже почти спокойную, но очень злую саму виновницу «торжества», и Вику Золотареву, тоже злющую, но по другой причине.
Первая была в ярости, но о причине молчала, хотя и срывалась на всхлипы. А после первой рюмашки под закуску с домашними солеными огурцами, производства Любаши, вообще почти заревела белугой, отчего она сама и Вика выпали в такой осадок, что пришлось наливать по новой, чтобы в себя прийти. У Тани, подруга ассоциировалась с железной леди – Маргарет Тэтчер. Всегда идеальна внешне, спокойна, умна и непоколебима. Хоть и прекрасно знала, и видела подругу в ином состоянии, но после смерти новорождённого Тамира она не позволяла себе вот таких истерик.
Такое откровенное проявление чувств, Маришке было несвойственно,– это знала сама Таня, и Вика тоже. Они только переглядывались между собой, но вопросов задавать не спешили. Момент не тот был.
«Золотце» же была не в настроении по другой, но очень простой и понятной, для всех женщин, причине. А звалась она так: Шахов Савелий Петрович, или более прозаично «все мужики – козлы, бабники, кобели и вруны». Вот как-то так.
У каждой из них была причина, чтобы напиться. Что они и делали с упоением и со вкусом.
Таню тянуло на смех и, не сдержавшись, она таки начала смеяться.
– Ты чего? – Вика оторвалась от попытки выловить из трёхлитровой банки, приглянувшийся ей огурец (из банки ведь вкусней, чем с тарелки), – Пьяная уже, что ли?
– Ага, – и икнула, снова прыснув со смеха. Маришка покрутила пальцем у виска, но обе подруги так и смотрели на нее выжидательно, – Да ё-маё, вы представляете, как это со стороны выглядит?
– А-а-а, да, смешно, наверное, – Маришка, наконец, улыбнулась.
– Я не поняла, чего она ржет, – Вика поджала обиженно губы, накрашенные ярко красной помадой,– ей вообще этот цвет удивительно шел,– Тане с новым цветом волос тоже, но на Викиных губах красный коралл выглядел утопически притягательным.
Маришка закатила глаза к потолку и начала пояснять непутевой деве, в чем соль:
– Ты, понимаешь, Золотарева, вот сидят на кухне: глава крупной финансовой компании, глава юридической службы той самой «крупной компании», и кандидат в доктора медицинских наук, и глушат самогон, присланный тебе из украинской глубинки от любимой крестной тети Тони. Как тут не ржать, а?
После, сама не утерпела и начала заливисто хохотать. Вика хмурилась пару секунд, а потом как давай тоже смеяться, чуть со стула не свалилась.
– Боже, видели бы меня мои студенты, вот это была бы им радость, а?! – Золотарева захохотала еще громче, но на стуле таки
