оказаться рядом. Непростительно близко, упираясь кулаками по обе стороны от нее.
— Я не отпущу, ты же знаешь.
Мои демоны все-таки срываются с цепи. Им тоже нужна Вознесенская, без нее они сходят с ума, звереют.
— Демид! — охает, когда прикасаюсь к талии.
— Расслабься, — я просто опускаю ручку и толкаю дверь.
От неожиданности, оттого что опора за спиной пропадает, Лерка рефлекторно дергается вперёд и цепляется за мою рубашку. Выдыхает судорожно, громко и тут же пытается отпрянуть, но уже поздно. Заключаю ее в кольцо рук, дурея от своих ощущений.
Меня эта девчонка с ума сведет. Всего лишь прикосновение, а крышу рвет, как у пацана, который никогда в жизни женского тела не видел. Я всегда не нее так реагировал, но сейчас, после того как перестал врать себе, искать какую-то не идеальность и прочую фигню, стало в разы острее.
Все равно какая она. Моя и точка. Даже если сопротивляться будет – все равно моя.
Кстати, насчет сопротивления. Я чувствую, как она подбирается. Сейчас либо в морду, либо между ног прилетит. Опережаю ее на сотую долю секунды, впиваясь своими губами в ее.
Сдуреть можно, насколько мягкие. Лера замирает, дергается, в порыве податься навстречу, но ловит себя, останавливает силой воли и, всхлипнув, пытается вывернуться из моих рук. Не сумев это сделать, злится:
— Демид…— отталкивает, но в тоже время цепляется еще крепче. Не отпуская.
Я слизываю свое имя с ее губ, урча довольным котом.
Мой колючий Еж. Умопомрачительный, шальной, выбивающий из меня искры и дразнящий моих чертей. Они без ума от нее. Ликуют, кровожадно облизываясь, взрываясь и тут же растекаясь расплавленной лавой у ее ног.
— Я сейчас укушу тебя, — угрожает, а у самой глаза закрываются от удовольствия, когда веду губами по шее, оставляя влажный след на коже.
— Злюка моя.
— Я не злюка!
— То есть против того, что моя не протестуешь? — оттесняю ее к кровати. Тяну за блузку, вытаскивая ее край из-за пояса, а ее руки уже под моей футболкой.
Сокращаюсь, когда острыми ногтями проходит от пупка наверх.
— Не твоя, Демид. Не мечтай.
— Никаких мечтаний, только факты. Я могу привести два десятка доказательств.
— Зануда, — позволяет снять с себя блузку, в ответ стягивая с меня верх. Голодный взгляд блуждает по моим плечам, спускается ниже. Мне кажется, я весь ожогами покроюсь, оттого насколько он полыхает.
— Не хочешь теории, значит придется доказывать на практике, причем не один раз.
— Настолько плох и не убедителен, что нужно повторение? — огрызается зараза, за что тут же получает шлепок по мягкому месту.
— Сама скажешь.
Эти игры на краю пропасти, срывают башню нам обоим. Набрасываемся друг на друга, будто не виделись сто лет и безумно соскучились.
Хотя так и есть. Я безумно по ней скучаю. Всегда. Просто только теперь научился это признавать.
Глава 27.5
Я чувствую себя самым довольным придурком на свете. У меня внутри такая ядерная эйфория, что кадык нервно дергается, сердце долбиться об ребра, пытаясь их сломать. Наверное, я никогда в жизни не был так близко к предынфарктному состоянию, но на морде все равно расползается счастливая улыбка сытого кота.
Лерка рядом. Лежит на подушках, закрыв лицо руками, и хрипло дышит. Мне кажется, она тоже счастлива.
— Ненавижу тебя, Барханов.
— Эээ, — перевожу на нее осоловевший взгляд.
— Вот на хрена все это нужно было? — шлепает ладонями по кровати и сердито смотрит на меня.
Что-то не очень она смахивает на счастливую, удовлетворенную до коматозного состояния женщину.
— Что не так?
— Ты еще спрашиваешь? — возмущается она, — все не так! Снова на те же грабли.
Не понял. Она жалеет, что ли?
Повернувшись на бок, подпираю щеку кулаком и смотрю на нее. Скольжу взглядом по разрумяненным щекам, по алым, припухшим от поцелуев губам, и думаю, что готов снова подмять ее под себя. Хочу. Но вместо тесного контакта, нас, похоже, ждет очередной разбор полетов по Ежиному. Поэтому запасаюсь терпением, мысленно желаю себе удачи и спрашиваю:
— Подробности будут? Или мне надо догадаться самому?
— Разве не понятно? — возмущенно стреляет в меня взглядом, — без постели вполне можно было обойтись.
В смысле без постели обойтись? Я вообще-то планирую заполучить сюда Вознесенскую на постоянной основе. Чтобы утром натощак, и вечером перед сном. Ну и в течение дня пару раз, не обязательно в кровати, можно где угодно. Где под руку подвернется. Хоть на столе, хоть в лифте, хоть у черта на куличиках.
С ней я превращаюсь в озабоченного маньяка.
— Тебе не понравилось?
— Демид, — закатывает глаза, — да при чем тут понравилось-не понравилось. Это просто секс, зов плоти, который не имеет ничего общего со здравым смыслом.
Так, Блин! Мне не нравятся эти разговоры.
— Еще скажи, что я тебя заставил.
— Конечно заставил. Ходил вокруг, тестостероном своим размахивал. Я же не железная! Вот и повелась.
— Ничем я не размахивал! Заканчивай с самоедством. Все уже было… И будет.
— Не-е-ет, — убежденно тянет она, — я все-таки надеюсь, что мне хватит выдержки и упорства, чтобы излечиться от тебя окончательно.
— Зачем?
— За тем, что нам с тобой по-прежнему не по пути.
— Да почему? — взрываюсь я.
— Да потому! — в тон мне, — с чего ты вообще взял-то, что после всего, что было между нами в прошлом, у нас есть будущее, а? Может, объяснишь? Потому что я не понимаю.
— Чего не понятного? Я хочу быть с тобой.
— А я с тобой — нет. И что теперь?
Скриплю зубами. Эти ежиные иголки снова выводят меня на раз-два.
— А как же «Демид не останавливайся. Еще. Глубже» — передразниваю ее в момент страстного слияния.
— Да секс это! — раздраженно дергает плечами, — просто секс. И он мне нравится! Люблю я это дело.
Сейчас точно придушу.
— А меня? — нагло, не отводя взгляда от возмущенной физиономии.
— Закрыли тему, — отмахивается она, пытаясь слезть с кровати, но я удерживаю. Мне жизненно важно все прояснить и расставить точки над ё.
— Нет. Лерочка. Мы только начали.
Понимая, что из моих рук ей не вырваться, она со стоном падает обратно на подушки.
— Как
