— Как ты думаешь, у нас будет мальчик или девочка?
Через несколько дней нам назначили УЗИ, чтобы узнать пол.
Рука Маттео присоединилась к моей, лаская живот.
— Мальчик.
Я нахмурилась.
— Почему, потому что большому плохому Дону нужен наследник мужского пола?
Он усмехнулся и притянул меня к себе, моя спина плотно прижималась к его груди, а его ноги били по воде, удерживая нас на плаву.
— Моя непослушная девочка ведет себя очень нахально.
Он укусил меня за ухо.
— Нет, потому что, если у нас будет девочка, она будет такая же хорошенькая, как ты, и тогда мне придется выколоть глаза всему Нью-Йорку… всему штату.
— Ты смешной.
Но я не могла сдержать улыбку. До сих пор все наши УЗИ были хорошими — и их было много, поскольку каждый раз, когда я волновалась, Маттео требовал, чтобы врач пришел и сделал еще одно исследование. Дабы облегчить задачу, он наконец-то купил аппарат УЗИ и установил его в нашей квартире.
Я постепенно позволяла себе надеяться, что с этим ребенком все будет в порядке.
Маттео крепче схватил меня и повел по воде.
— Куда мы идем?
— Мне нужно больше рычагов воздействия.
— Использовать?
Мы шли ближе к нашему частному пляжу, пока Маттео не смог стоять в воде. Он расположил меня так, чтобы я смотрела на него, обхватив руками и ногами.
— А-а-а, рычаг, — сказала я с улыбкой.
Он промычал и намотал мои влажные волосы на свою руку, запрокинув голову назад.
— Моя идеальная, великолепная жена. Идеальная маленькая шлюшка для меня.
Я вздрогнула в его крепких объятиях, а затем он скользнул в меня. Мы оба застонали, когда член наполнил меня и растянул. Его рука ласкала мою задницу, сильно сжимая, пока он шептал слова похвалы мне в кожу. Маттео продолжал входить в мое тело, я запрокинула голову назад, глядя на небо цвета карамели. Что-то в этом моменте — теплая вода с розовыми полосками, его собственническая хватка, грубые толчки, с которыми он входил в меня, и нежный взгляд его глаз — исцелило маленькие раны моего сердца. Облегчение от этого было физическим — глоток весеннего воздуха после темной зимы, принесший обещание, что Маттео будет всегда на моей стороне, а я на его.
Я притянула его для соленого поцелуя.
— Это все, что мне нужно.
— Ты — все, что мне нужно, — ответил он.
Я прижалась своей щекой к его и закрыла глаза, довольствуясь этим прикосновением. Чувствовать, как мой муж занимается со мной любовью в раю, чувствовать, как мое сердце восстанавливается, чувствовать надежду на светлое будущее.
Это все было здесь.
И это все было нашим.
ЭПИЛОГ
МАТТЕО
Я проснулся, когда ощутил, что матрас прогнулся. Ранний утренний свет едва пробивался сквозь занавески, а София снова собиралась в ванную.
Я заставил себя остаться в постели. На этой неделе она уже дважды кричала на меня, когда я пытался последовать за ней в ванную. А что, если у нее закружится голова и она упадет? В груди у меня сжалось, и я выпрямилась на кровати, когда София вернулась в спальню.
— Не волнуйся, муженек, со мной все хорошо.
Сказав это, она закатила глаза, но на ее губах играла улыбка. Она выглядела так великолепно. Ее рука поддерживала округлившийся живот, который был покрыт нежной кружевной ночной рубашкой. Ее щеки были румяными, а утренний свет заставлял ее растрепанные волосы сиять, как в день нашей свадьбы.
Она была совершенством.
Я уложил ее обратно в постель, положил подушку для беременных между ног и обнял ее.
— Счастливого Рождества, tesoro, — пробормотал я, поцеловав ее в щеку. — Ты — величайший подарок в моей жизни.
Я провел рукой по ее животу, прижимая ее к себе. До родов оставалось всего несколько недель, и мне не терпелось увидеть нашу малышку.
Нашу дочь.
У нас будет девочка, и я был одновременно в восторге и в ужасе. Я надеялся, что она будет выглядеть точно так же, как моя прекрасная жена.
— Счастливого Рождества, — ответила она, накрывая мою руку своей и сжимая ее.
Я вдыхал ее сладкий цветочный аромат, наслаждаясь последними моментами, когда нас двое.
Я задремал, довольный этим медленным утром, пока в нашем доме не воцарился хаос. Я проснулся от того, что моя маленькая жена терлась задницей о мой быстро твердеющий член.
Я уткнулся улыбкой в ее волосы. Последние несколько месяцев она часто возбуждалась.
— Маттео.
Мое имя на ее губах было всем.
— Да, tesoro. — Я провел рукой по ее животу, пока не обхватил ее киску. — Я здесь.
— Я так рада, что ты со мной, — сказала она. — Нет никого, с кем я хотела прожить свою жизнь, кроме тебя.
Мое сердце сжалось, когда я поднял ее ночную рубашку и спустил боксеры, нежно скользя в ее влажную пизду. У нее было больше вывихов во время беременности, поэтому я двигался мучительно медленно, когда входил и выходил. Моя рука скользнула по ее мягкой коже, впитывая ее тепло, и я нежно сжал ее чувствительный сосок. Она застонала, потянувшись назад, чтобы схватить любую часть меня, до которой могла дотянуться.
— Моя хорошая девочка. — Она сжалась вокруг меня, из ее губ вырывались тихие стоны. — Я люблю тебя, tesoro. Так чертовски сильно.
Она вздрогнула, когда ее захлестнул оргазм.
— Я люблю тебя, — сказала она, повторяя эти слова снова и снова.
Я обнял ее, когда кончил. Я никогда не уставал наполнять ее своей спермой или держать ее так близко к себе. Она была самым важным человеком в
моей жизни, центром моей вселенной.
— У меня есть кое-что для тебя, прежде чем мы позавтракаем, — сказала София, перекатываясь к елке и вытаскивая красно-золотой полосатый пакет.
— У меня есть целая куча подарков для тебя, которые ты можешь открыть до завтрака, — ответил я.
Мне хотелось, чтобы она открыла все свои подарки еще вчера. Честно говоря, я уже с первого декабря приставал к ней с этим, но она сказала, что так не принято.
Как будто меня это волнует. Я не должен ждать определенного дня, чтобы побаловать свою жену.
Она посмотрела на меня строго, и Нудл сделал то же самое, повернув ко мне голову. Я вздохнул, не в силах спорить с ними, и подошел, чтобы забрать свой подарок. Я разорвал обертку и обнаружил ярко-красный свитер с каким-то деформированным изображением на передней стороне.
Я нахмурил брови, пытаясь понять, что блять я держу в руках.
— Тебе нравится? Мы с Сиенной учились вязать крючком, и я связала это для тебя.
Годы тренировок позволили мне сохранить невозмутимое выражение лица. София выглядела такой счастливой, что у меня не хватило духу сказать ей, что этот свитер — самое ужасное, что я когда-либо видел.
— Ну, что ты думаешь? — спросила она, ее глаза сияли надеждой.
Я наклонился и схватил ее за подбородок.
— Я польщен, что ты связала для меня свитер, tesoro.
Она улыбнулась, принимая мой поцелуй.
— Ну, примерь! Я использовала одну из твоих рубашек, чтобы подобрать размер, надеюсь, я правильно все измерила.
Я стиснул челюсть, прежде чем натянуть его на голову. По крайней мере, материал был мягким, и она почти угадала с размером.
— Ладно, возможно, немного коротковат, — сказала она, потянув за подол свитера. — Но ты выглядишь великолепно.
Я посмотрел на ее рождественский свитер. Он был бледно-голубого цвета со снежинками и выглядел явно купленным в магазине.
— Ты себе не связала?
— Не успела. — Она провела рукой по передней части свитера. — Сиенна подарила мне.
— Ну, ты выглядишь потрясающе, как всегда.
— Такой льстец. Мне нужно приготовить завтрак.
София настояла, чтобы мы съели булочки с корицей в рождественское утро только потому, что они были моими любимыми.
Мы с сестрой и Ромео обычно покупали китайскую еду на Рождество и напивались, смотря какой-нибудь дерьмовый праздничный фильм, который Сиенна навязывала нам. У Софии никогда не было настоящего Рождества, и она сказала, что хочет создать новые традиции для нашей новой семьи. Не то чтобы я мог ей в чем-то отказывать, поэтому мы сделали все возможное — настоящая елка, куча подарков и рождественская музыка, играющая из динамиков.
