Каллен заставил себя собраться.
– Я представил себе, что пожизненно обречен на соседство с Ноэлем, – попытался пошутить он.
– Мне показалось, Саманта уехала очень рано, – с наивным видом проговорил Ноэль. – Вы случайно не поссорились?
– Мы действительно немного поспорили, – сверкнул на него глазами Каллен, проклиная в душе проницательность француза.
– И о чем же? – наседал Ноэль.
– Что еще за спор? – возмутилась Эрин. – И это в день моей свадьбы! Так поэтому вы вдвоем куда-то пропали так надолго? Знаешь, как это называется?
– Обещаю в самое ближайшее время помириться с ней.
– Я уверен, что так и будет, – сладко улыбнулся Ноэль.
– Улетел бы ты скорей и дал мне заняться своей жизнью! – не выдержал Каллен.
– До свидания, братец, желаю удачи, – рассмеялся Ноэль и, взяв под руку жену, повел ее к самолету.
– Почему это ты так его назвал? – удивилась Эрин.
– Когда будем над Атлантикой, я все тебе объясню, любовь моя, – пообещал Ноэль.
Каллен вышел из аэропорта мрачнее тучи. Не обращая внимание на гул самолетов, он с горечью думал о потерянных годах. Он видел перед собой только живые карие глаза, никогда не лгавшие ему, и волосы, ярким пламенем горевшие на китайском ковре…
Неожиданно Каллен подумал, что именно о Саманте Ларк писал Скотт в своей «Песне менестреля». Как прав он был, когда говорил, что «туманных грез пленительный обман исчезнет без следа» и «лишь любовь одна поможет сердцам понять друг друга»! Каллен корил себя за то, что не смог оценить мудрость давно ушедшего поэта. Ему бы не пришлось двенадцать лет подряд жить в плену «пленительного обмана», и сейчас он не был бы одинок…
Каллен сознавал, что слишком много времени потратил в погоне за призрачным счастьем. Стремясь завладеть невестой Тига, он не заметил невесту, предназначенную ему свыше, – и вот теперь пожинает плоды. Женщина, которая его не любит, готова его принять, а та, которая любит, – отвергает. Он мог бы от души посмеяться, но слишком больно было об этом думать.
Как талисман, хранил он воспоминания о ночи, проведенной с Самантой. В ее объятиях он по-настоящему обрел себя, ему открылись волшебные глубины любви, его душа узнала покой. Все это стоило той душевной боли, что мучила его теперь. И он знал: его не остановят преграды, которые Саманта пыталась воздвигнуть между ними.
Каллен ехал в плотном потоке машин в ярком свете дня и думал, как расчистить путь к счастью. Он был уверен, что достигнет цели, как бы ни противилась Саманта. Пусть даже это станет ударом для Уитни.
Он обрел свой дом. У него было любимое дело. Давно настала пора найти в своей жизни место любимой женщине.
Время близилось к полудню. Саманта соскочила с седла, передала конюху поводья Ракеты и проследила взглядом, как лошадь уводят в конюшню. Со вздохом она повернулась и пошла к дому, недоумевая, почему чувствует себя такой несчастной. Ее дому, ее лошадям, ее земле больше ничто не угрожало. В отчаянной борьбе за них ей пришлось вынести немало, и все-таки она победила. Но этого было недостаточно! Они не могли защитить ее от мучительной душевной боли…
Саманта торопливо смахнула слезы и вошла в дом. Теперь ее рабочий день продолжался восемь часов, и она даже могла позволить себе двухчасовой перерыв на обед. Но совершенно неожиданно оказалось, что она не знает, чем себя занять! Что бы она ни делала – скакала верхом, говорила по телефону с потенциальными покупателями или отдыхала – все мысли ее были о Каллене. Воспоминания о близости с ним не оставляли ее ни на минуту.
Она любила его, любила всегда, ей не приходилось притворяться перед Уитни, когда они с Калленом осуществляли свой Грандиозный План. Двадцать лет она шутила, что хочет выйти за него замуж, но это было чистейшей правдой. Просто она не желала признаться в этом даже себе самой. Во всяком случае, так было до вчерашнего вечера…
Саманта подумала о трех своих бывших любовниках, и ей стало ясно, как никогда, что они были лишь бледной копией мужчины, с которым ей хотелось связать свою жизнь. А еще она поняла, что убивала себя работой эти пять лет не только для того, чтобы вытащить ранчо из долгов. Рядом с ней не было Каллена – и эту боль она так неистово старалась заглушить.
Но теперь работа не могла больше спасти ее. Жизнь теряла смысл. Она бы с радостью снова с головой ушла в работу, только бы не терпеть этих душевных мук. Однако теперь, когда она знала правду о самой себе, это было бесполезно.
Саманта вошла в дом и остановилась в раздумье.
– Обед готов, – высунула из кухни голову Калида.
– Я сейчас, – ответила Саманта и хотела пройти к себе, но Калида преградила ей дорогу:
– У вас такой вид, словно вы потеряли ранчо.
– Нет, с ранчо все в порядке.
– Но такой печальной я не видела вас с похорон ваших родителей! – Калида подошла ближе. – Что случилось?
– Ничего. – Саманта вздохнула и покорно побрела к столу. – Что на обед?
– На обед у нас сегодня правда. – Калида стояла перед ней, скрестив руки на груди.
– Не очень сытно, надо сказать, – усмехнулась Саманта.
Однако Калида не собиралась оставлять ее в покое.
– Лучше вам сказать мне, в чем дело, мисс. Я ведь все равно не отстану.
– Черт! – Глаза Саманты наполнились слезами, хотя она запретила себе плакать. – Я люблю его…
– А вы сказали об этом Каллену?
– Конечно же, нет! – Она умолкла и с ужасом посмотрела на Калиду. – А как ты догадалась, что это Каллен?
– Я уже много лет знаю правду. – Калида вдруг наклонилась и погладила ее по щеке. – И что же вы решили делать?
– Ничего, – сказала Саманта, внутренне сжавшись. – Не забывай: он приехал, чтобы жениться на Уитни.
– На вас это не похоже. Вы же не привыкли сдаваться. Вам нужно бороться за свою любовь!
– Нет, – покачала головой Саманта. – На это я никогда не пойду. Совесть не даст мне покоя до конца дней.
Калида сердито нахмурилась:
– Вам вредно много работать – вы перестаете здраво рассуждать. Неужели вы хотите, чтобы люди, которые вам дороги, соединили свои судьбы без любви? Неужели вам так хочется принести свое сердце в жертву детской фантазии, которой давно пора улетучиться?
– Но…
– Если бы вы действительно стояли у нее на пути, Уитни давно прихлопнула бы вас, как муху.
– Как ты можешь такое говорить?! – возмутилась Саманта, хотя в душе понимала, что Калида права. – Впрочем, мне, пожалуй, в любом случае стоит съездить повидаться с Уитни.
Она встала и решительно направилась к двери.
– Вот и молодец, – одобрила Калида. – Пообедать сможете и потом.
Саманта распахнула входную дверь – и остолбенела: на пороге стояла Уитни.
