class="p1">Машина переворачивается, скрежет металла громче, чем раскаты грома над нашими головами. Затем он переворачивается один, два, еще три раза вниз по насыпи, пока, наконец, не останавливается, вращая колесами в воздухе.
Софи сбавляет скорость, прежде чем мы успеваем въехать в воду на дороге, и съезжает на обочину.
— Стоит ли нам пойти посмотреть? — спрашивает она в тишине.
— Так можно убедиться, что он мертв. — говорит Майлз.
Я никогда не думала, что буду надеяться, что Джордан мертв, но я надеюсь. Я надеюсь, что он никогда больше не причинит вреда ни мне, ни Софи, ни Майлзу, ни кому-либо еще.
Когда мы с Софи выходим из машины, Майлз не следует за нами.
— Ты не пойдешь? — она спрашивает его.
— Не-а. — Он откидывается назад и вытягивает ноги. — К черту этого парня.
Мы с Софи медленно спускаемся по скользкой насыпи, Софи поддерживает вес, который я не могу перенести на свою лодыжку. У меня кружится голова, мышцы на руках слабые и тяжелые. Но это того стоит.
Я должна знать — жив он или мертв?
Разбитое стекло устилает траву. Кровь сочится из того места, где Джордан ударился головой в аварии. Смешиваясь с кровью из того места, куда Майлз ударил его.
Легкая улыбка растягивает мои губы, когда я замечаю кровь, пропитавшую его джинсы в том месте, куда я ударила его ножом.
Ему удалось повязать рану белой тканью, но кровотечение это не остановило.
Сначала его взгляд останавливается на Софи.
— Софи? — Его голос срывается на хрип.
— Да. Я жива, придурок.
Когда он замечает меня, его глаза снова вспыхивают.
— Мэдди? Помоги мне.
Конечно, он выжил. Такие парни, как Джордан Голдман, думают, что они непобедимы, потому что весь мир убеждает их в этом. Даже после всего, что он натворил, он должен это пережить.
— Позвони 911. — стонет он. — Забери меня отсюда. Я не могу отстегнуть ремень безопасности.
— Хорошо. — Софи встает из своей согнутой позы. — Звонить или нет, — говорит она мне. — Это твой выбор. — Она направляется обратно на холм. — Мне здесь нечего делать.
Как долго ему придется болтаться, прежде чем он истечет кровью и умрет? Надеюсь, что это будет долго. Но недостаточно долго, чтобы его нашел кто-то другой.
— Мэдди! — рявкает он.
Даже на пороге смерти он думает, что может кричать на меня. Думает, что может контролировать меня. Думает, что может использовать прозвище, которое он мне дал. То, которое напоминает ему о другой девушке, которую он пытался убить.
Я сглатываю пепел, застрявший у меня в горле, и хотя слова вырываются хриплым карканьем, они вырываются.
— Я Мэдлин.
— Позвони 911! — Изо рта у него вылетает слюна, лицо становится безобразно красным.
Я его больше не узнаю. Мой первый парень. Мой первый раз. Парень, которого я считала своим навсегда.
Мой преследователь. Мой обидчик. Человек, который пытался меня убить.
Возможно, он все еще цепляется за жизнь, но теперь он мертв для меня.
— Не могу. — Я поднимаю телефон. Слова застревают у меня в горле, но они того стоят. — Моя служба была отключена.
Маме и Андре наконец разрешили отвезти меня домой после двух дней в больнице. На дорогах нет воды, светит солнце. Деревья повалены, а в некоторых все еще нет электричества, но я рада вернуться домой и начать все сначала. Мой врач разрешил мне поступить в колледж на следующей неделе, и пока я в состоянии, я должна переехать в свою квартиру в эти выходные.
С тех пор, как я очнулась на больничной койке, мама не отходила от меня ни на шаг, так что Андре провел последние два дня, суетясь вокруг, принося ей кофе, одеяла, свежую одежду и сэндвичи.
Вид их вместе заставляет меня улыбнуться.
Теперь все слышали историю Софи. Никто не хотел в это верить, но доказательства неопровержимы. Джордан пытался убить меня, и когда он оставил меня там, думая, что я мертва, он поехал в больницу. Но прежде, чем он смог туда добраться, он погиб в автомобильной катастрофе.
Это то, во что мы позволяем им верить. В каком-то смысле это правда.
Джордану всегда нравилось искажать правду.
Мама плакала, когда сообщили новости, извиняясь и коря себя за то, что не заметила признаков. Точно так же Майлз винил себя после исчезновения Софи. Поэтому я позаботилась напомнить ей, что единственный виноватый — это Джордан.
Я не видела Майлза с тех пор, как умер Джордан. Я думала, может быть, он сможет оставить все позади после того, через что мы прошли, но, думаю, нет. Я сломала нас, и нет пути назад к тому, что у нас было раньше.
Но я не могу позволить всему просто… закончиться. Не так. Он должен знать, как сильно я ценю все, что он для меня сделал. Он должен знать, как я благодарна ему за то, что он помог мне увидеть себя такой, какой видел меня он. Что именно благодаря ему я обрела этот… покой в себе. Я счастлива такой, какая я есть. Я счастлива быть Мэдлин. И мне не нужно и не хочется быть кем-то другим.
На нашем крыльце нас ждут девушка с черными волосами и девушка со светлыми волосами.
Прежде чем я успеваю полностью выйти из машины, Натали сбегает с крыльца и обнимает меня.
— Осторожно, — предупреждает мама.
Натали ахает и тут же спрыгивает с меня.
— Я сделала тебе больно?
Я отрицательно качаю головой, хотя она так и сделала.
Андре удается убедить маму оставить нас наедине, и она дважды сжимает мою руку и четыре раза говорит, что любит меня, прежде чем они заходят внутрь.
Натали плачет и снова обнимает меня.
— Мне так жаль, что я отвернулась от тебя, когда ты больше всего во мне нуждалась. Когда тебе нужен был друг.
— Ты защищала свою девушку. — Даже несколько дней спустя мой голос все еще хрипит. Обращаясь к Лив, я говорю: — Мне жаль, что я обвинила тебя.
— Мы могли бы действовать, — говорит Лив. — Нам не следовало вот так просто отступать. Мы могли бы как-нибудь доказать, что это не я. — Она пожимает плечами, потому что ни один из ответов не прост, и нет смысла зацикливаться на ”что, если".
— Теперь все кончено.
— Да, это так. — Лив действительно обнимает меня впервые в жизни. Затем, достаточно тихо, чтобы я могла расслышать, она говорит: — Я рада, что он мертв.
На следующий день
