мне в лицо. Вряд ли бы ей это удалось сделать, не снимая паранджи.
— Какого черта… — снова шепчу я, не понимая, что происходит.
Где я? Где место захоронения Коула?
— Простите, вы не покажете мне кладбище? — задаю тот же вопрос мужчине в униформе, но и тот проходит мимо, удостоив меня мимолетным взором.
Такое чувство, что здесь все работает как часы. Каждый спешит по своим делам и не жаждет тратить время на пустые разговоры с сумасшедшей госпожой, облаченной в королевский шелк.
Для всех очевидно, что я из Асада. У Амирана бы не нашлось другой абайи. Не сомневаюсь, что на мне сейчас одеяние самой королевы Алисии.
— Какое еще кладбище? Это рабочий городок, и помирать здесь никто пока еще не собирается, — бурчит один из мужчин, которого я ловлю, блуждая между домами и участками стройки.
Все больше теряясь в догадках, я просто иду дальше.
Суета только нарастает, гул от работающей техники становится громче и раздражительнее. Число рабочих к вечеру резко увеличивается, и я начинаю понимать, что нахожусь на грани отчаяния. Если это какая-то шутка, то она очень жестокая. Не могу поверить, что аль-Мактум способен так поступить с сестрой своей королевы. В нашем с ним диалоге не было никакой двусмысленности. Я четко сказала, чего хочу, и он дал слово, что я попрощаюсь с Коулом. Что за безумие? Зачем Амиран отправил меня на засекреченный объект? Что я должна здесь найти? Как это связано с моей просьбой и его обещанием?
Мои ноги, даже в специальной обуви отказываются двигаться дальше. Хочется упасть посреди этой толпы, отдышаться, прийти в себя и приступить к поискам и расспросам уже после заката солнца. Жар обжигает веки, во рту простирается засушливая пустыня.
Наконец, я останавливаюсь возле бетонного столба, пытаясь перевести дух. Звоню Амирану, но он не отвечает. Я не сдаюсь, набираю снова и снова. Никакого результата. Это какой-то кошмарный сон? Если да, то как заставить себя проснуться?
Голова кружится, легкие пустеют… Кажется, я утомилась из-за жары и наглоталась песка и пыли. Так и до обморока недалеко.
Внезапно я замечаю неподалеку то, что мгновенно цепляет мой взгляд.
Татуировки.
Так много татуировок на широкой, загорелой, обнаженной спине.
Меня бросает в жар, после — в холод. И снова в жар.
Кожа превращается в поле для ядерных мелких взрывов, сердце трепещет в груди, намереваясь взорваться атомной бомбой и за секунду снести этот рабочий городок к чертям собачьим.
Ноги словно сквозь землю проваливаются, увязнув в песке. Я опираюсь ладонью на столб, стараясь не упасть, жадно наслаждаясь своей убийственно реальной галлюцинацией.
Время замирает, пока я с трепетом рассматриваю знакомые рисунки на спине мужчины. Я вижу замочную скважину, знакомые слова и буквы, образ черной феи на фоне проступающего под кожей рельефа мышц.
Он так близко, всего в пяти метрах от меня, не дальше. Стоит рядом с грудой камней, повернувшись лицом к закату. Запрокинув голову, мой слишком реальный призрак смотрит в пылающее небо, а я на него. Почти не дыша и боясь разрушить иллюзию.
Я готова наблюдать за своим видением вечно, не в силах пошевелиться.
Вдруг он растает, растворится, исчезнет… Хочется потеряться в мираже, не просыпаться. Только бы не просыпаться.
Никогда еще адская жара не казалась мне таким благословлением. Пошли мне более яркие видения, я стану твоей добровольной рабыней, беспощадная пустыня Махрус.
— Коул, — шепчу одними губами, не моргая. Зову его тихо, чтобы не спугнуть, но это выше моих сил. Сердце не справляется, разрывая мою грудь ядерными ударами. — Коул! — глухие рыдания рвутся наружу.
Мужчина не поворачивается. Да и с чего бы? Ведь татуировки мне лишь мерещатся. Это другой мужчина, с похожим ростом и телосложением. Крикни я даже во весь голос, он никак не отреагирует.
— Кооооол! — громко зову я, не сдержавшись. Отчаянно. Рвано. Просто так. Заранее зная, что игра эта проиграна, и он не обернется.
К моему огромному шоку, незнакомец замирает на месте.
Не двигается.
Я тоже…
Что-то необъяснимое, мощное, яркое… словно тысячи сияющих солнц, волной поднимается, искрит между нами. Энергия, никому невидимая, но ощутимая каждой фиброй души и клеткой тела.
— Коул! — вновь кричу я с глупой улыбкой. Безумной. Я сумасшедшая.
Плевать, что обо мне подумает этот мужчина. Я хочу увидеть его лицо. Вдруг оно тоже предстанет мне прекрасным видением мужа…
— Коул, Коул, Коул…, — повторяя его имя, активирую последние запасы физических сил и, сорвавшись с места, бегу вперед… и падаю, не сделав и пару шагов. Рухнув на колени, опираюсь на ладони, рассекая их до глубоких царапин. В лицо попадает порыв песка и пыли. И лишь когда она он рассеивается, я поднимаю голову вверх и стараюсь подняться…
Сердце колотится гулко, на разрыв, грудную клетку печет, в солнечном сплетении разгорается адское пламя.
Мужчина преодолевает расстояние между нами за считанные секунды. Он рядом. Мое лицо закрыто никабом, и я знаю, что он видит только мои глаза, а я могу разглядеть лишь его широкую ладонь, что он подает мне, предлагая встать.
На ней так много знакомых линий и след от обручального кольца на пальце…
Нет, этого не может быть.
Я больна, я очень больна, я обезумела.
— Ты не ушиблась? — голос такой реальный, родной… Он беспощадно рвет мое сердце. — Тебе плохо?
Через секунду я хватаюсь за горячую мужскую ладонь и встречаюсь взглядом с обладателем твердой руки и любимого голоса. Он смотрит сосредоточенно, напряженно, немного равнодушно.
Скучающее.
Его взгляд меняется, как только я сжимаю ладонь крепче.
В светлых глазах отражается боль и тоска, но лишь на мгновение. Мимолетный оттенок вселенской грусти… Мне показалось?
— Коул! Боже, Коул… мне это не мерещится? Это ты, Коул? Скажи мне, скажи, что ты, — умоляю я, когда мужчина помогает мне встать, рванув на себя.
У меня крышу сносит. Я действую импульсивно, инстинктивно, не задумываясь о последствиях. Все еще не веря в реальность происходящего, срываю с себя платок точно так же, как делала это во время наших тайных встреч. Какие же мы были глупые, как бездарно тратили наше время… Небрежено бросаю никаб в песок словно самую ненужную вещь. Пусть видит меня, пусть знает — я не забыла.
— Коул, — кидаюсь к мужчине на шею, запрыгивая на него с ногами и руками.
Такой живой, из плоти и крови. Такой мой. Сердце стучит, и я жадно льну к его обнаженной груди, лицу, нащупываю ладонями удары сердечной мышцы, рваный пульс на шее, и все остальное… все, что поможет прочувствовать реальность и сладость
