не идет. Временами ловлю себя на мысли, что меня для нее просто нет сейчас.
Мы сидим друг от друга дальше, чем обычно. Майя пялится в окно, я на нее. Упираюсь в подлокотник локтем, а пальцами второй руки касаюсь тыльной стороны Маюхиной ладони. Чувствую, как она вздрагивает в этот момент. Напрягается. Поворачивается, словно нехотя, опускает взгляд на наши руки.
— Май…
— Приехали.
Она выпаливает это быстро, так же молниеносно выдергивает руки из моей ладони и открывает дверь. Мы действительно приехали к дому Панкратовых, как назло.
Смотрю Майе вслед, ровно до момента, пока она не скрывается во дворе, и прошу Влада закинуть меня к Оле. В больнице сижу чуть больше часа. На удивление, здесь спокойно. Самое тихое и спокойное место из всех, что я знаю. Сердце за сестру и сейчас рвется на куски, но с годами эти ощущение слегка притупились. Стало не то чтобы легче, но точно проще. Проще смотреть на нее, вот такую — лежащую на этой койке и почти безжизненную.
Плюс сегодня, со всей моей любовью к сестре в голове сидят мысли совсем не о ней. Я не могу перестать думать о Майе. Анализировать все, что произошло. Она обиделась. Нужно что-то сделать, для того чтобы она оттаяла? Если нужно, то что?
Домой приезжаю ближе к шести вечера, и как только захожу внутрь, оказываюсь в эпицентре скандала.
— Че за шум? — спрашиваю у Рени, которая стоит у стены, прикрывая ладонью рот.
— Сеня, — вздыхает, а я замечаю вставшие у нее в глазах слезы. — Марат из дома хочет уйти.
— Чего? — моргаю. — Ты серьёзно? Он хочет…
Договорить не успеваю, потому что со второго этажа, по лестнице слетает чемодан.
— Мне плевать, что ты о ней думаешь! На вас обоих плевать! — вопит Марат. Все это происходит там, на втором. Мы же с Реней стоим на первом.
— Только попробуй, только шаг из дома сделай! — орет отец.
— А в чем проблема-то? — спрашиваю Регину, складываю руки на груди.
— Дима, прекрати. Дима, успокойся, — верещит мать.
— Маратик хотел, чтобы его девочка переехала к нам. У нее какие-то проблемы с жильем, кажется. Дмитрий Викторович запретил. Сказал: сними ей отель, раз все так плохо. Марат сказал, что тогда уйдет из дома. К ней. Так они слово за слово с отцом и разругались.
— Я тебе все карты заблокирую, понял меня.
— И пожалуйста. И давай! Мне плевать.
— Когда жрать нечего будет, я посмотрю на твое «давай», — горланит отец.
— Дима, так нельзя, — почти что уже рыдает мать.
— Капец, — сую руки в карманы и поднимаюсь на второй этаж.
— Еще один явился! — прилетает мне от отца, как только я оказываюсь в поле его зрения.
— Сеня, — выдыхает мама, и сразу хватает меня под локоть.
Молчу. Отец с Маратом продолжают орать друг на друга.
— Пошли вы все! — орет брат и взбегает по лестнице на третий этаж, шарахнув напоследок дверью.
Отец тяжело дышит. Весь красный. Одной рукой упирается в стену, второй растирает грудь в области сердца. Мама сразу бросается к нему. Я же, под шумок поднимаюсь на наш этаж и без стука захожу к Марату в комнату.
Наблюдаю за тем, как он хаотично носится по комнате и бросает в валяющийся на полу чемодан свои шмотки.
Подпираю плечом дверной косяк.
— И куда ты? — спрашиваю так, словно мне безразлично, а в душе в этот момент апокалипсис.
— Сваливаю из этого дурдома.
— Из-за…этой…
— Ее зовут Тая! — Маратик подскакивает ко мне вплотную, берется за грудки. — Уясни это уже!
— Полегче, — поднимаю раскрытые ладони, а секунды спустя, отцепляю брата от себя. — Ты серьезно съедешь?
— Естественно.
— И на что вы будете жить, если отец заблочит карты?
— Разберемся. Без вас всех разберёмся.
— Слушай, — тянусь за телефоном, вытаскиваю из чехла свою карточку и протягиваю ее Марату. У меня есть еще одна, привязанная к этому счету. — На.
— Решил проявить благородство? — Марат злобно усмехается. — Майя научила? Вселила в тебя что-то человеческое? Только знай: долго вы все равно не протянете. Ты и нормальность просто несовместимы. Когда Майя это окончательно поймет, сбежит.
— Рот закрой.
Марат отступает, ухмыляется, и, повернувшись ко мне спиной, застегивает чемодан.
Наблюдаю за ним еще пару секунд и выхожу из спальни. Потряхивает. Я знаю, что Марат прав. Поэтому, наверное, ничего и не сказал. Он прав. Когда Майя снимет розовые очки и все поймет…
Марат проносится мимо меня по лестнице, слышу только, как хлопает дверь.
Батя уезжает практически сразу, как исчезает Марат. Пару минут пялюсь на входную дверь и направляюсь к лестнице. Не успеваю взгромоздить ногу на первую ступень, как слышу женский плач из ванной на первом этаже. Видимо, дверь там нараспашку.
Пару секунд стою, словно приклеенный, а потом иду туда. Заглядываю внутрь, неловко переступая порог.
Мама стоит напротив зеркала, упираясь ладонями в края раковины, и плачет. Увидев мое отражение, всхлипывает и тут же начинает растирать слезы по лицу. Пытается успокоиться в считаные секунды. Вероятно, хочет, чтобы я вообще ее вот такой не видел.
Она хватается за полотенце, вытирает лицо, шмыгает носом, и только потом поворачивается ко мне.
— Ты не переживай. Они помирятся. Папа перегибает, знаю, — вздыхает. — Я позже сама Марату позвоню. Помогу снять квартиру, дам денег. Дима всерьёз решил заблокировать счет…
— Я уже отдал ему свою карту. Так что побираться ему не придется, — невесело хмыкаю.
— Сеня, какой ты молодец, — мама улыбается, касается моего плеча.
— Что произошло вообще? Чего они орали?
— Марат приехал, сказал, что Тая с ее бабушкой поживут у нас. Поставил отца перед фактом. Либо они живут здесь, либо он уйдет из дома. Дима предложил снять отель на время им, Марат вспылил. Сказал, что Тая ему как семья. А папа, ну ты его знаешь. В общем, они друг друга не поняли. Да и не хотели, наверное, не понимать, не слышать.
— Ясно.
— Я уверена, что все будет хорошо. Они помирятся, и…
— Это все из-за этой девки, — отрезаю без эмоций, но с полной уверенностью, что это так. — Как только она появилась, Марат он…короче, этой девке просто удобно, что он решает все ее проблемы. И финансовые в том числе.
— Ты думаешь? — мама сводит брови к переносице и поджимает губы. В секундном моменте напоминает мне Майю.
Трясу башкой. Сглатываю.
— Уверен.
— Если это так, он поймет. Со временем. А пока, ну пусть будет так…мы его не переубедим.
— То есть тебе нормально, что она его пользует?
— Сейчас это его выбор, и скандалами здесь ничего не решить. Как и вашими
