– Я сам.
Еще чего. Он не позволит менеджеру поднимать его с пола. Возомнив себя Рокки, он с трудом начал выпрямляться. Через двадцать секунд героических усилий Харрисон стоял, покачиваясь из стороны в сторону.
– Мне бы таблеточку…
Дэн протянул ему таблетку от головной боли, и Харрисон проглотил ее всухую.
– Не губи здоровье. – Дэн наполнил водой «большой глоток» и подал боссу.
Харрисон попил, а потом еще, наконец, выдув всю воду, вернул стакан.
– Эта штука похожа на бездонный океан.
– У тебя час на то, чтобы прийти в форму, – сказал Дэн. – Затем я потребую от тебя четкого ответа по поводу Лос-Анджелеса. Если согласишься, завтра же летишь на фотосессию.
– А какой сегодня день?
– Воскресенье.
Проклятье! Все закончилось. Тру вышла замуж. Этой ночью, должно быть, начался их медовый месяц. Еще чуть-чуть, и он бы разревелся как школьник, но вовремя спохватился. Брутальному мужчине не пристало ныть. Вместо этого он лучше напишет новый хит.
Он определенно чувствовал прилив энергии.
– Дай-ка мне гитару. – Поняв, что ведет себя как последнее дерьмо, вежливо добавил: – Пожалуйста.
Не стоит испытывать терпение Дэна. Изображать пуп земли прикольно, но до определенного предела. Сейчас Харрисон чувствовал, что зашел слишком далеко.
Дэн между тем вовсе не обиделся, напротив: решил подыграть – рухнув на колени, воскликнул:
– Умоляю, напиши что-нибудь гениальное. А через часок я вернусь, и мы поговорим о Лос-Анджелесе.
Харрисон аккуратно поднял его.
– Я могу ответить прямо сейчас: поездка состоится. Так что иди домой, отдыхай и ни о чем не думай. А новая песня будет, вот увидишь, и ракетой взлетит на вершины музыкальных чартов.
В его голове уже одна за другой рождались строчки:
Я покоряю хит-парады, а ты бьешь вдребезги сердца.
«Классс-но!» – скажешь ты. «Классс-но!» – скажу я.
Я ношу туфли от Луккезе, а ты в бикини от Барделль.
«Классс-но!» – скажешь ты. «Классс-но!» – скажу я!
Ты сомневалась, а я взял и хит про это написал,
И вот теперь пою о той, что видит лунный свет порой.
Мы на чердак с тобой пойдем и пламя страсти разожжем —
Ведь все, что нужно мне сейчас, лишь ночь любви с тобой… для нас.
Тру может догадаться, что песня о ней, но он надеялся что бикини от Барделль уведет ее по ложному следу. Ко всему прочему, они часто смеялись над его привычкой дарить бикини фанаткам.
Может, стоит заменить чердак на кухню? На кухне у них с Тру ничего не было, поэтому, услышав эту песню по радио, она сможет подпевать без капли смущения.
Бежим на кухню и вдвоем станцуем танго под дождем…
Нет, при чем тут дождь? Или танго? Надо бы с кем-нибудь посоветоваться. С человеком, искусно владеющим словом.
С Гейджем.
Он торопливо набрал его номер.
– Я тут сочиняю… Поможешь выбрать нужную строчку?
Внимательно выслушав варианты, Гейдж предложил:
– Я бы предпочел иную фразу: «Пойдем мы в магазин вдвоем и пламя страсти разожжем».
– Магазин? Постой, но это о вас с Кармелой! Вот жеребец!
– Я нем как рыба. И ничего тебе не говорил.
Воцарилось неловкое молчание. Из-за сильного похмелья Харрисон не мог подыскать нужные слова и вместо этого принялся изучать залитые водой часы.
– Ты, кстати, пропустил громкое мероприятие, – заявил Гейдж спустя двадцать секунд.
Ура! Харрисон победно вскинул кулак в воздух. Его брат с каждым днем чувствует себя комфортнее в кругу людей. Другие, ясное дело, сказали бы: «Ты пропустил шикарную вечеринку». Или: «Ты пропустил убойное веселье». Но ничего, лиха беда начало.
– Ненавижу мероприятия, тем более такие громкие, – пробормотал Харрисон.
– Тру представила свои работы на всеобщее обозрение. Пришли сто тридцать шесть гостей. Она заранее пустила слух о выставке в «Морской звезде». Играл твой приятель Корнелиус, а потом его сменили ребята из «Бьюти колл». Клянусь тебе, Кармела потрясающе танцует.
– Черт, ты вообще о чем? – мгновенно очухался Харрисон.
– Тру, между прочим, удалось продать пару коллажей и окупить выступления музыкантов.
– Подожди… «Бьюти колл» должны были играть на свадьбе. Когда состоялось это так называемое «мероприятие»?
– Вчера. Вместо свадьбы.
Глаза Харрисона заволокло красной пеленой, в ушах зашумело, но вскоре все вернулось к норме за исключением, пожалуй, пульса. Сердце готово было вырваться из груди.
– Ты хочешь сказать – перенесли? Она говорила, что Дабз и Пенн наверняка прохладно отнесутся к идее скромной домашней церемонии.
– Да нет, это здесь вовсе ни при чем. Со слов Кармелы, Тру передумала выходить за Дабза, порвала с ним, а свадьбу отменила.
– Проклятье! – Кто бы мог подумать, что Тру рискнет довести дело до конца? – Что же ты мне не позвонил?
– С чего бы это?
– Ну мы ведь братья. И черт подери, ты же прекрасно знаешь, что я ее люблю.
Проклятье! Все его попытки выкинуть Тру из головы коту под хвост.
– А, точно. И где тебя носило, Ромео? Я же говорил, что негодяй побеждает… Я подал тебе знак, ты все проморгал, а сейчас спрашиваешь, почему тебе не позвонил? Да потому, что ты ее не заслуживаешь. Ты даже не боролся за нее.
– Я предлагал ей выйти за меня, но получил отказ. Я не идиот, чтобы опять наступать на одни и те же грабли. К тому же, осядь я в Бискейне, первых строчек чартов не видать мне как собственных ушей. Да и Тру не согласится со мной мотаться. Ей надо следить за хозяйством, мастерить коллажи и опекать сестру. А я почти весь год собираюсь провести на Западном побережье: дал согласие на участие в жюри телевизионного конкурса талантов, а завтра лечу в Лос-Анджелес, чтобы подписать контракт.
Харрисон пнул пивную бутылку, та откатилась в угол, на этикетке следует написать что-то вроде: «Внимание! Jack Squat лечит разбитые сердца».
– Тогда о чем речь? – спросил Гейдж.
– И это все?
– Ты о чем?
– Так ты утешаешь брата?
– О! Я вовсе не собираюсь тебя утешать. Просто констатирую факт. Кстати, сегодня девушки хлопочут в магазине.
– Спасибо, что решил замять больную тему. Какие девушки?
– Кармела, Уизи и Тру, естественно. Завтра магазин откроет свои двери, впервые после ремонта, но уже под другим названием. Теперь это будут «Чертовы янки».
– Неплохо! Мне нравится.
– На официальное открытие приедут трое пожарных, с которыми отец Кармелы работал до одиннадцатого сентября. Они и разрежут ленту.
– А я ни сном ни духом про ее отца, – сказал Харрисон.
– Кармела раньше никогда о нем не упоминала, и только теперь осмелилась достать этот скелет из шкафа. Она меняется буквально на глазах. К ее общительности и радушию прибавилось некое спокойствие.
