— Посмотрите, люди, вот что значит чувство стиля! — воскликнул Бен и взял Кэсс под руку. — Любопытно, что в моде в кафе под названием «Еда»?
— Кто бы говорил, — не удержавшись, хихикнула Кэсс. — Бьюсь об заклад, здесь сто лет не видели парня в смокинге в девять утра.
Обозрев себя в зеркальном стекле витрины, Бен потер подбородок:
— Да, к тому же еще и небритого.
Как только за ними закрылась дверь кафе, Кэсс поняла, почему так хорошо здесь себя чувствует этот фикус с резными листьями, выставленный в окне. Влажность. После утреннего холодка, было приятно очутиться в тепле. И еще здесь вкусно пахло.
Повесив на вешалку у входа плед, Кэсс прошла вслед за Беном к столику у окна, откуда им был виден лимузин.
Само собой разумеется, они сразу привлекли внимание посетителей, которых, впрочем, было немного; точнее, занят был только один стол: шестеро мужчин — кто в клетчатой фланелевой рубашке и джинсах, кто в футболке и комбинезоне — не спеша допивали кофе. Особенно они заинтересовались Беном, который с хмурым видом изучал меню.
Просматривая перечень блюд, Кэсс поняла, в чем проблема. Разве мог Бен Уайден знать, что такое овсянка, или красноглазый соус, или блюда из яиц, о которых даже она, несомненный знаток американской кухни, понятия не имела?
«Так, началось», — подумала Кэсс, когда до нее донеслись комментарии с соседнего стола.
К счастью, в этот момент к ним подошла официантка, сияющая от избытка южного гостеприимства.
— Что желаете? — спросила она и подмигнула, чем вызвала бурную реакцию посетителей. — Могу предложить кофе плюс еще несколько минут на размышления.
Кэсс увидела, как Бен посмотрел украдкой на соседний стол: мужчины с явным интересом наблюдали за ними. Сидевший во главе стола мужчина в поношенной бейсболке и зубочисткой во рту посоветовал, словно бросая вызов:
— Закройте глаза и ткните пальцем в меню. Все, во что вы попадете, вам понравится.
Улыбнувшись, Бен последовал неожиданному совету, после чего атмосфера в кафе явно улучшилась.
Кэсс уже видела нечто подобное и ничуть не сомневалась, что было бы ошибкой считать Бена необщительным человеком. Хотя он определенно выглядел весьма сдержанным и имеет свой стиль поведения, замкнутым его никак нельзя назвать.
— Значит, так, — протянула официантка, принимая игру Бена и указывая на то место в меню, куда он ткнул пальцем, — ветчина под красноглазым соусом.
Ответ Бена лишь расширил границы гостеприимства официантки.
— Никогда раньше не слышал о красноглазом соусе, но ветчину люблю. Несите, я попробую.
Жители Хакаби, которые, по всей видимости, регулярно питались за одним столом, были явно довольны тем, что сделали рекламу своему любимому заведению; дождавшись момента, когда Бен положит в рот первый кусок, они заулыбались и вернулись к своим делам, а Кэсс и Бен наконец остались один на один.
— Вам действительно нравится? — тихо спросила Кэсс, наклонившись над столом, заставленным тарелками с едой.
— Я подумал… раз мы оба с такой жадностью поглощаем все подряд, можно воздержаться от комментариев. Помнится, вы сказали, что не сможете проглотить ничего, кроме чашки кофе.
Кэсс улыбнулась — еда и эти люди помогли ей отвлечься. Она даже забыла о бандитах в белом седане. Однако чуть позже, когда Бен, откинувшись на стуле, допивал маленькими глотками вторую чашку кофе, Кэсс поняла, что настало время для серьезного разговора. Она уже знала, что Бен Уайден, если захочет, может обворожить кого угодно, но тут же и бросить не задумываясь того, кого обворожил. Разве случай с Тамарой Таунсенд не доказывает это?
Чувствуя, что ее силы восстановлены, Кэсс решила вернуться к интересующей ее теме:
— Вы собирались рассказать мне о…
— О ящике, — улыбнувшись, подсказал Бен. Он даже несколько раз удивленно вскинул брови, чтобы подразнить ее.
Кэсс поняла, что она в беде. До этого момента ей удавалось отгородиться от Бена Уайдена, поддерживая с ним. чисто деловые отношения, но одно дело — наблюдать за ним в зеркало или на поле для гандбола, где он носился со скоростью ракеты, и совсем другое — сидеть напротив него за маленьким столиком. Она понимала: что-то изменилось, особенно после того, как кафе опустело и они остались одни.
Бен потер жесткую щетину на подбородке и начал:
— Моя бабушка, Айрин Уайден, собирает венецианское стекло с тех самых пор, как мой дед подарил ей на свадьбу бокал, который положил начало ее коллекции. Так вот, в ящике находится ваза.
Кэсс даже не пыталась скрыть удивления и разочарования:
— Ваза, и только?
— Видите, я же говорил — вам не о чем беспокоиться.
— Нет, минуточку! А четверо головорезов в двух седанах, которые чуть не столкнули нас в кювет? Вы что-то недоговариваете…
— Ладно. — Бен облокотился о стол, сверля Кэсс светло-серыми глазами. — Но только то, что я скажу, секрет. Идет?
— Да я никогда…
— Уверен, вы не станете болтать, хотя мне это безразлично. Просто дело касается моей бабушки.
— Поверьте, — Кэсс прижала руку к сердцу, — я не очень-то люблю совать нос в чужие дела…
Бен усмехнулся, и Кэсс вдруг стало трудно дышать. Только сейчас до нее дошло, что так он смотрит на нее в первый раз. То есть действительно смотрит — буквально пожирает взглядом каждый дюйм ее лица. Затянувшийся момент вытеснил из головы все мысли о… — что это было? — ах да, о вазе.
К счастью, Бен отлично помнил, о чем шла речь.
— Как я уже сказал, моя бабушка считается одним из известнейших экспертов и коллекционеров венецианского стекла. Я сам в этом не очень разбираюсь, но речь идет не об обычном стекле, которым мы пользуемся ежедневно, а о предметах декоративного искусства — кубки, чаши, подсвечники и…
— И вазы.
«Бог мой, — думала Кэсс, пытаясь вникнуть в неторопливые объяснения Бена, — мы живем с ним в разных мирах». Его жизненный опыт так отличается от ее собственного!
— Это стекло с незапамятных времен делали на небольшом острове Мурано, который находится в Венецианской лагуне. Специалисты, которые занимаются стеклом, могут различить тончайшие детали использованных технологий, стили дизайна, даже индивидуальные черты того или иного мастера-стеклодува. Коллекционеры охотятся за редкими экземплярами, а цены на них могут достигать совершенно фантастических высот, как и соперничество, даже вражда между художниками и особенно между коллекционерами.
Бен снова отпил глоток кофе, и Кэсс почувствовала, что ей так же интересно слушать, как ему — рассказывать.
— Та ваза, что находится сейчас у меня, называется «Труба Наполеона» и не является ни редкой, ни старинной, ни даже, как это называют знатоки, важной. Несколько лет назад она появилась на аукционе Сотби, а моя бабушка и ее подруга-соперница графиня Хоксмор вступили за нее в борьбу, не жалея сил и, разумеется, денег для победы. Моя бабушка в конце концов взяла верх, если это можно так назвать, и заплатила за нее сумму, которую я не хочу даже упоминать. Я на аукционе не присутствовал, но бабушка рассказывала мне обо всем так, будто одержала победу над злейшим врагом. Между тем я знаком с графиней, и, поверьте мне, она очаровательная женщина. Тем не менее с этого аукциона все и началось.
