Не теряя времени, она хватает белый шарик для пинг-понга и бросает его в их сторону, и группа кричит, когда шарик с бульканьем падает в чашку перед ним.
Парень смеется и подбадривает ее, а затем выпивает свой напиток.
Он делает свой ход, и мяч падает в одну из наших чашек.
Марджи выпивает свою чашку и передает мне мяч.
— Ты справишься.
— Я справлюсь. — Я вздыхаю про себя, рисуя уверенные ухмылки на лицах наших соперников, полностью ожидающих, что я промахнусь.
Я поднимаю руку, изящно посылая мяч в их сторону, и он опускается в их среднюю чашку.
Марджи визжит, хватает меня за руку и прыгает вверх-вниз, а затем ухмыляется им.
— Пейте, мальчики.
— Новичкам везет, — кричит чувак с пучком.
— Я никогда не говорила, что я новичок, — отвечаю я. — Это лишь твое предположение.
— Ни хрена себе, — говорит партнер мужика-пучка – тощий парень с бритой головой. — Кажется, я люблю ее.
Он допивает свой напиток.
Делает следующий бросок.
Я пью.
Как и в случае с текилой, Рекс – большой поклонник пиво-понга – научил меня играть с ним в эту игру. Один из наших одноклассников всегда устраивал посиделки у костра на своем поле и турниры по пиво-понгу в сарае своих родителей. Рекс каждый раз требовал, чтобы я выступала в качестве его партнера, и я научилась игре. Мы были действующими чемпионами до окончания школы.
Люди могут думать, что я ханжа, которая не умеет веселиться, но они меня не знают.
С другими людьми я не я, не в своей зоне комфорта, как с Рексом.
Он понимает меня, а когда кто-то понимает тебя, ты не боишься рисковать.
***
У меня уже четвертая игра в пиво-понг.
Мы с Марджи каждый раз выигрывали, и хотя мы надирали задницы, наши противники не отстой. Они выбили достаточно кружек, чтобы я слегка захмелела, за что я им благодарна.
Это затуманивает мои мысли о том, что Рекс меня бросил.
Я подношу чашку к губам... и чуть не захлебываюсь, когда ее отдергивают в середине глотка.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Мое сердцебиение учащается втрое, когда я вижу перед собой разъяренного Рекса. Я не успеваю спросить, что он думает, что делает, прежде чем он берет мой локоть в руку и тянет меня сквозь толпу. Он не отпускает меня, пока мы не оказываемся на улице и не удаляемся от этого безумия.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — повторяет он, подходя ближе.
О, черт возьми, нет.
Он не может вести себя так, будто только он один может веселиться.
— Я здесь по той же причине, что и ты – веселиться и пить, — отвечаю я с задором. — И пошел ты. Как ты смеешь тащить меня оттуда, словно ты мой отец!
Темно, и единственный свет вокруг нас – слабый, исходящий от фонаря на крыльце.
Я не могу видеть гнев на его лице.
Но я его слышу.
Раздражение сквозит в каждом слове, а напряжение наполняет его резкие вдохи.
— Я говорил тебе: если ты идешь на вечеринку, я иду с тобой.
Хотя он этого не видит, я хмуро смотрю на него.
— Странно. Ты не спрашиваешь моего разрешения на посещение вечеринок.
— Это другое, — ворчит он. — И ты это знаешь.
— Почему?
— Я – парень, а ты... ну, ты.
Я со злостью открываю свою сумку, достаю телефон и игнорирую сообщения, которые он прислал мне час назад.
— Я – это я? Позволь мне прервать этот разговор, чтобы погуглить для тебя определение «права женщин», где говорится, что я могу делать все, что, черт возьми, захочу.
Я застонала, когда он выхватил телефон, включил фонарик и посветил на меня. Я вздрагиваю от яркого света, ненавидя, что он выставляет меня на всеобщее обозрение.
— Я знаю об этом достаточно, учитывая бесконечные документальные фильмы, которые ты заставляла меня смотреть об этом, — отвечает он.
— Очевидно, мне нужно заставить тебя смотреть больше.
— Я делаю это, чтобы ты была в безопасности, Каролина, — говорит он. Часть его разочарования уходит, и появляется намек на мягкость. — Не для того, чтобы быть властным засранцем.
Мои глаза поднимаются и встречаются с его.
— В безопасности от чего? Хорошо проведенного время?
— Нет, в безопасности от наркотиков для изнасилования на свидании, от парней, которые пользуются подвыпившими девчонками, от того, что ты сама себя загоняешь в опасные ситуации. Я твой лучший друг, и это моя работа – присматривать за тобой.
— Ух. Может быть, как твой лучший друг, я хочу, чтобы ты был в безопасности. Может быть, я не хочу, чтобы тебя насиловали на свиданиях. — Я вздохнула. — Если ты хочешь быть моей помехой, Лейн, тогда я буду твоей. Сегодня вечером я буду блокировать вагины налево и направо. — Я показываю, как резко бью локтями по воздуху с каждой стороны.
Он потирает затылок свободной рукой.
— Не смешно.
— Знаешь, что не смешно? Дружба с двойными стандартами. — Мне не нравится, что мои глаза блестят. Обычно я не такая чувствительная, но я скучаю по нему, и я злюсь на него, а ссоримся мы редко. — Это нечестно, Рекс.
— Черт, — вырывается у него. — Не плачь.
— Я и не плачу. У меня глаза раздражаются от твоего дерьма. Похоже, у меня аллергия.
Он усмехается и протягивает руку.
— Пойдем. Я отвезу тебя обратно в общежитие.
Я отшлепываю его руку.
— Не-а, мистер. Я останусь здесь и буду веселиться, а потом поеду обратно с подругой Марджи.
Он качает головой.
— Хорошая попытка. Я отвезу тебя обратно. Если ты будешь хорошо себя вести, я остановлюсь и куплю тебе мороженое.
— Это не смешно, — прорычала я.
Рекс всегда старается отнестись к любой ситуации с юмором, потому что серьезные разговоры – не его конек. Я могу только представить, как мы выглядим: стоим в стороне во дворе на вечеринке, спорим, как пьяная пара, где девушка уличила своего парня из студенческого братства в измене.
Я выхватываю телефон из его рук, заставая его врасплох, и направляю на него свет.
— Я не ребенок и не твоя младшая сестра. Я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе.
Я ошибалась насчет того, что он был расстроен.
Теперь, когда я вижу его лицо, каждая эмоция видна.
Он прямо-таки взбешен.
Его глаза сузились, когда он подошел ближе.
— Ты пьешь и так одета. — Он прикусывает нижнюю губу, переводя взгляд на мое тело. — Где ты вообще взяла это платье? Я никогда его не видел, и поверь мне, я бы его запомнил.
— Ты не видишь меня все время.
— Достаточно часто, чтобы понять, что ты не надевала его раньше.
— Рекс!
Я смещаюсь, чтобы посмотреть мимо него и обнаруживаю блондинку на крыльце. Она снова выкрикивает его имя, прижимая руку ко лбу, пока ищет его во дворе. Рекс не оборачивается, чтобы посмотреть на нее; его напряженный взгляд устремлен на меня, как будто мы единственные люди в этом дворе.
— Лина, — тихо говорит он.
— Рекс! — снова выкрикивает цыпочка его имя.
Я рычу от досады. Почему она ищет его? Разве он пришел с ней?
Рекс, возможно, слишком опекает меня, но это не значит, что я не хочу присматривать за ним. Иногда я ненавижу себя за это, как сейчас, когда девушка выкрикивает его имя, требуя, чтобы он вернулся и потусовался с ней.
Потусовался с ней. Не со мной.
Я отталкиваю его.
— Тебе нужно идти на вечеринку, и мне тоже.
Он делает шаг в сторону, останавливая меня.
— К черту вечеринку. Ты важнее.
— И что ты тогда будешь делать? — Я выбрасываю руку в сторону крыльца. — Отвезешь меня обратно в общежитие, вернешься, а потом подцепишь ту цыпочку на крыльце, которая тебя ищет?
— Я не знаю, — отвечает он, его голос дрожит. — У меня не было плана, учитывая, что я не знал, что ты будешь здесь. Мой главный приоритет на данный момент – вернуть тебя в общежитие, в безопасности...
Я оборвала его:
— Ты придурок.
Теперь его очередь прервать меня.
— Если бы ты позволила мне закончить мое чертово предложение, я бы сказал, «если ты не хочешь, чтобы я остался и потусовался с тобой».
