наполнены, и Анфиса произнесла традиционный тост:
— Ну, подруга, как всегда: «За родных и близких, за любовь и счастье, и не забудем про себя!»
Едва выпили, едва успели закусить, как в предбаннике раздался мелодичный звон. Голая Даша метнулась к своей шубе и выдернула из кармана сотовый телефон. Крикнула в микрофон напряженно:
— Да!.. Я слушаю!.. Да!.. Володя, это ты?!
Но связь не прошла. Даша огорченно сунула аппарат в карман шубы. Анфиса сказала, не скрывая зависти:
— Красивая игрушка. Брат подарил, он и разговоры оплачивает?
— Конечно.
— И ты с мобильником даже в туалет ходишь?
Даша помолчала, потом сказала севшим голосом:
— Налей. Видишь ли, в чем дело… Брат Володя звонил мне каждые две недели как минимум. А уж под любой праздник — так обязательно. А теперь уже месяц прошел — и ни одного звонка.
— Сама позвони на его мобильник.
— А то я не звонила? Нет связи.
— Так, может, он по своим делам в Америку улетел! Недотягиваются туда ваши игрушки.
— Нет, в начале декабря он звонил мне с Канарских островов. Сказал, что перед отлетом деньги выслал. Я их получила. Тревожно мне, Анфиса. Он ведь по натуре авантюрист. На Канары от Барселоны на яхте поплыл, вот мне и не по себе.
— На фирму его позвони!
— Я не знаю там ни одного телефона.
Настроение испортилось. Подруги выпили еще по паре стаканчиков, без обычного азарта поболтали с. полчаса, прибрались в бане и разошлись.
В целом Анфиса Чарина была добрым и независтливым человеком. Но следует признать и тот факт, что когда ваша подчиненная по службе учительница ходит в шубе из натурального меха, а в баню таскает сотовый телефон, то все это настроения вам не улучшает. К тому же у Анфисы имелся еще один комплекс: у нее было всего лишь среднее профессиональное образование, а у Даши — высшее. Кроме того, Даша читала французские журналы и играла на пианино. Было от чего расстроиться, даже при высокой степени доброты души.
Она добежала до своего дома, взлетела на третий этаж, а муж Михаил (увидевший ее из окна) уже открыл ей дверь навстречу. Спросил добродушно:
— Как банька? Как парок?
— Дрянь, — обрезала Анфиса. — Холодно было.
— Да ты что? — обиделся Михаил. — В парилке девяносто пять градусов по термометру. А в предбаннике двадцать восемь.
На эти оправдания Анфиса внимания не обратила, раздраженно разделась и прошла на кухню. Здесь ее уже ждал стол, накрытый к скромному, но обильному завтраку. За столом сидели ее сыновья, близнецы Пашка и Колька. Природа забавно распорядилась с близнецами. При общем сходстве Пашка был вылитый отец, а Колька скорее смахивал на мать.
Анфиса плюхнулась на табуретку, а Колька спросил обиженно:
— И чем тебе банька не понравилось? Мы же для вас ее специально дважды протопили и всю вымыли.
— Ладно, — отмахнулась Анфиса. — Все хорошо, просто я утром не с той ноги встала.
Михаил присел рядом и прогудел:
— Так и не надо срывать на нас свое дурное настроение.
— Извини. Ты вот что, Миша. Как морозы отпустят, поедешь в Бийск и организуешь, мне сотовый телефон.
— Что-о?
— Мобильный телефон мне нужен!
— Да зачем? Кому ты здесь звонить будешь?!
— Тебе!
Муж не стал спорить, поскольку никогда не сопротивлялся очередным всплескам горячо любимой жены. А близнецы от маминой идеи пришли в полный восторг, поскольку знали, что через неделю мобильник перейдет в их распоряжение. Закричали, перебивая друг друга:
— Правильно, мама! Мы летом в Екатеринбурге видели, что там почти у каждого студента мобильник!
— Да! — вспомнила Анфиса. — А вы зашли там в Политехнический институт? Узнавали, что там с конкурсными экзаменами?
— Так надо еще школу кончить, — неуверенно ответил Колька.
Анфиса сосредоточенно помолчала, потом сказала твердо:
— Не будем ждать, пока вы кончите здесь школу. Закончите в Екатеринбурге.
— Это как? — растерялся Михаил.
— Так. К новому учебному году переберемся в Екатеринбург.
— Зачем?!
— Я хочу, чтоб мои дети развивались по требованию времени. Работали на компьютере, говорили по-французски и играли на фортепиано.
— А школу на кого бросишь?
— Дарью Муратову начальству рекомендую. Она давно на мое место рвется. Пусть хлебнет лиха.
— Подожди, а где мы в Свердловске, то есть в Екатеринбурге, жить будем?
— Найдем где, на улице не останемся.
Пашка одобрил материнскую решительность:
— Молодец, мама. Отважный ты человек. Так и надо — управлять своей судьбой, а не плыть по течению.
— Да подождите вы, отважные! — едва не заплакал Михаил. — А как же наш цветущий по весне сад? Как же наша пасека и пчелы?! Столько труда положили!
— Все продадим и на эти деньги купим в Екатеринбурге квартиру, — четко ответила Анфиса.
— Ну как скажешь, — покорился, как всегда, Михаил.
Принятое решение вернуло Анфисе доброе расположение духа, и она принялась за завтрак, поскольку, как уже, кажется, отмечалось, любила поесть даже лишний раз в день. Отчего и имела фигуру мощную, сильную, по-своему красивую, — на соблазн всем мужичкам Семенова от восемнадцати до девяноста лет.
…Когда Даша вернулась домой, принаряженная и просветленная тетушка Антонина уже накрывала стол. И следует сказать прямо — редко у кого мог быть такой стол в городе Семенове. Ну, может быть, еще у десятка семей. Тут тебе и балычки, и заливные из семги, икорка красная и черная, прочие всякие соленья-варенья, что обеспечивалось, конечно, теми 500 долларами, которые ежемесячно присылал брат Володя. Такая сумма в масштабах города Семенова была фантастической. Даже директор чулочной фабрики в пересчете на доллары получал от силы 200, да и то нерегулярно. Однако и то сказать, что за деликатесами приходилось ездить в Бийск, поскольку в магазинах Семенова набор продуктов представлял собой ассортимент сродни солдатскому пайку. Никаких изысков не признавал, и никто этих изысков и не запрашивал.
— Переоденься, — строго сказала тетушка. — Все-таки святые дни грядут.
— Да. Конечно.
Переоделась она в строгое, черное платье, глухое, как водолазный скафандр. В нем обычно ходила на разного рода официальные праздники. Антонина спросила с осторожной улыбкой:
— Даша, я к столу соседей пригласила. Бабку Олю и Ивана с женой. Можно?
— Да, конечно. Зачем ты спрашиваешь?
— Ну вот придут, я пироги из печки и выну. И водку с коньяком из холодильника. А ты не жди, садись, ты же после баньки кушать, наверное, очень хочешь.
Даша присела к столу и положила рядом с собой сотовый телефон.
— У нас опять новый священник, — сказала Антонина. — Ну совсем молодой. Но, ничего не скажешь, обходительный, службу знает и поет по-настоящему.
— И чем ты недовольна?
— Так ты уразумей. У молодых в этом святом деле
