рассмеялась. Как хорошо, что они сказали мне об этом, иначе я бы не поняла, о чем она говорит.
– У меня вообще больше нет машины. Но скоро будет. Я просто хотела поскорей увидеть тебя, и Леджер меня подвез. Я так давно хотела встретиться с тобой.
Диэм никак особенно не реагировала. Просто улыбалась. А потом встала, побежала по лужайке и начала прыгать в классики, нарисованные возле качелей.
– Приходи на мою игру в бейсбол. Это последняя. – Она прыгнула на новую клетку.
– Я с удовольствием посмотрю, как ты играешь.
– А потом когда-нибудь я буду делать такую штуку с саблями, – сказала Диэм. – Эй, ты знаешь, как в это играть?
Я кивнула и подошла к ней, чтобы прыгать вместе.
Я поняла, что для Диэм этот момент совершенно не такой грандиозный, как для меня. Я прокручивала в своей голове тысячи всевозможных сценариев этой встречи и во всех видела Диэм сердитой или печальной из-за того, что я так долго отсутствовала в ее жизни.
Но она даже не знала, что меня ей не хватает.
И я была благодарна за это. Все эти годы тоски и беспокойства стали для меня какими-то односторонними, а Диэм была целой, счастливой и самодостаточной.
Я не могла хотеть лучшего результата. Как будто я вошла в ее жизнь без малейшей складочки.
Диэм схватила меня за руку и сказала:
– Не хочу больше прыгать, пошли качаться. – Она бросила игру, и мы пошли на качели. Она уселась на них и сказала: – Я забыла, как тебя зовут?
– Кенна, – ответила я с улыбкой, радуясь, что мне больше не надо никому врать про свое имя.
– Раскачай меня.
Я раскачала, и она начала рассказывать мне про кино, которое они недавно смотрели с Леджером.
Леджер вышел на террасу и увидел, как мы разговариваем. Он подошел и встал у меня за спиной, обхватив руками. Он поцеловал меня в макушку, и в этот момент Диэм повернулась и заметила нас.
– Фу!
Леджер снова чмокнул меня в макушку.
– Привыкай, Ди!
Он начал раскачивать Диэм, а я села на другие качели и смотрела на них. Диэм, склонив голову набок, поглядела на Леджера.
– Ты что, хочешь жениться на моей маме?
Наверное, я должна была бы как-то отреагировать на слово жениться, но я заметила только то, что она сказала мама.
– Не знаю. Нам все еще нужно узнать друг друга получше. – Леджер улыбнулся мне. – Может, в один прекрасный день я буду достоин ее.
– Что такое достоин? – спросила она.
– Это значит, достаточно хорош.
– Ты достаточно хорош, – сказала Диэм. – Потому я и назвала черепаху в твою честь. – Она откинула голову. – Я хочу пить, принеси мне сок.
– Поди сходи сама, – ответил он.
Я поднялась.
– Я принесу.
Уходя, я слышала, как он пробормотал ей:
– Ты избалована.
– Вот и нет, – рассмеялась Диэм.
Зайдя в дом, я немного посмотрела на них из двери. Они были очаровательны. Она была прелестна. Я боялась, что проснусь и всего этого вдруг не будет, но я знала, что все это взаправду. И знала, что когда-нибудь свыкнусь с мыслью, что заслужила это. Может быть, когда поговорю обо всем с Ландри.
Я зашла в кухню. Грейс что-то готовила.
– Она просит сока, – сказала я.
Грейс нарезала помидоры для салата.
– В холодильнике.
Я взяла сок. Мне хотелось как-то помочь Грейс в готовке и пообщаться с ней, чтобы это получилось не так, как в тот первый раз, когда я была тут со Скотти.
– Я могу чем-то помочь?
Грейс улыбнулась.
– Не надо. Иди к дочке.
Я пошла из кухни, но мои шаги были тяжелы. Мне столько нужно было объяснить Грейс, договорить то, чего не успела сказать ей сегодня у себя дома. Я обернулась, и фраза простите меня уже была у меня на языке, но я почувствовала, что, если открою рот, то разрыдаюсь.
Мы с ней встретились взглядом, и она увидала муку в моих глазах.
– Грейс, – прошептала я.
Она тут же подошла ко мне и обняла.
Это объятие было потрясающим. Объятие прощения.
– Слушай, – тихо сказала она. – Послушай меня. – Она отстранилась, а мы были почти одного роста, так что оказались лицом к лицу. Она взяла сок у меня из рук и поставила на стол. А потом сжала обе мои ладони. – Мы просто будем жить, – сказала она. – Вот и все. Вот так просто. Я прощаю тебя, а ты меня, и мы пойдем дальше вместе, и дадим этой девочке самую лучшую жизнь, какую только сможем. Хорошо?
Я кивнула, потому что могла это сделать. Я простила их. Я уже давно их простила.
Я была сурова только к себе самой. Но, думаю, я тоже уже пришла к тому, что могла простить и себя тоже.
И я простила.
Кенна, ты прощена.
Леджер
Она вписалась. Это было нереально и, если честно, немного ошеломляюще. Мы закончили ужин, но все оставались сидеть за столом. Диэм свернулась клубочком у меня на коленях, а я сидел рядом с Кенной.
Когда мы садились ужинать, она заметно нервничала, но потом успокоилась. Особенно когда Патрик начал рассказывать истории про Диэм, вводя Кенну в курс жизни дочери. Он рассказал, как Диэм полгода назад сломала руку.
– И первые две недели думала, что ей придется теперь носить гипс всегда. Никто из нас не догадался рассказать ей, что переломы срастаются, и Диэм решила, если человек ломает кость, она остается сломанной.
– Ох нет, – рассмеялась Кенна. Она посмотрела на Диэм и погладила ее по голове. – Бедняжечка.
Диэм протянула Кенне руку, и та взяла ее. А потом легко соскользнула с моих колен к Кенне. Это произошло очень быстро и очень тихо. Она прижалась к Кенне, и Кенна обняла ее, как будто это самая обычная вещь на свете.
Мы все смотрели на них, но Кенна не замечала наших взглядов, потому что сидела, прижавшись щекой к макушке Диэм. Клянусь, я чуть не расплакался там же, за столом. Я кашлянул и встал.
И даже не извинился, потому что при попытке заговорить мой голос сорвался бы, так что я просто тихонько встал и вышел на задний двор.
Я хотел оставить их вчетвером. Весь сегодняшний день я служил для них своего рода буфером, но они должны были общаться и без меня. Мне хотелось, чтобы Кенне стало комфортно с ними, чтобы их отношения не были связаны со мной.
Я видел, что Грейс и Патрик приятно удивлены тому, насколько Кенна отличается от того, что они ожидали.
Это только доказывает, что время, расстояние и
