— Поставил елку и подключил гирлянды, чтобы я могла развесить украшения.
Мое тело замирает, и я встаю, чтобы посмотреть в эти глаза, которые искрятся от смеха.
— Ты шутишь.
Она быстро чмокает меня в губы, затем отталкивает назад, чтобы спрыгнуть со стола.
— Нет! — ее длинные женственные пальцы взмахивают в сторону подставки для деревьев. — Займись делом. Я принесу горячий шоколад.
Стягиваю с головы вязаную шапку и провожу рукой по волосам, пытаясь умерить свое разгоряченное либидо.
— Думаю, я мог бы просто отступить и позволить Лукасу взять это на себя.
Ищу его в тайниках своего сознания, но все, что я чувствую, — это его позабавленное сочтояние.
Смешок вырывается из моей груди.
Хорошо сыграно, брат. Хорошо сыграно.
— Люблю тебя, детка! — кричит Шай из кухни, и в ее голосе слышится юмор.
— Бл*дь… Я тоже тебя люблю.
Бросаю вязаную шапку на диван и направляюсь к двери, чтобы схватить елку, когда понимаю, что чувства, которые я испытываю к Шай, идут в обоих направлениях. Она заманивает меня сюда на понятном мне языке. Я могу сделать то же самое.
Кроме того, у нас есть весь день, чтобы поставить елку. Прямо сейчас мне больше всего нужно забыться в теплом коконе тела моей женщины.
Она стоит ко мне спиной и наливает молоко в кружку. Я щелкаю замком на двери.
Шайен резко оборачивается, и когда ее глаза встречаются с моими, они расширяются.
— Гейдж?
Я подкрадываюсь к ней, ухмыляясь, как хищник, который собирается съесть свою первую настоящую еду.
— Прошло слишком много времени, Шай.
Ее веки опускаются, а губы приоткрываются.
— С какого момента?
Я наклоняю голову и продолжаю свое медленное продвижение.
— Как я прикасался к твоему телу. — Расстегиваю пуговицы на своем пальто. — Чувствовал твое дыхание на моей коже. — Я сбрасываю его. — Слышал мое имя из твоего прекрасного ротика.
Ее рука вытягивается, чтобы ухватиться за стойку, как будто тело теряет волю оставаться в вертикальном положении.
Правильно, Шай… Я тоже знаю, как добраться до тебя.
Останавливаюсь в нескольких сантиметрах от того, чтобы коснуться ее. Глаза Шай вспыхивают от желания.
— Твой ход, Ш…
Она набрасывается. Я сжимаю ее задницу, когда она ногами обхватывает меня в самых сладких, мать его, объятиях.
Я ни за что не доберусь до кровати, поэтому поворачиваюсь и прижимаю ее спиной к кухонной стене. Мы — безумный клубок рук, пока делаем все возможное, чтобы раздеться, не разрывая нашу связь. Так всегда бывает с нами — полный хаос, встреча неконтролируемой похоти и любви, кружащихся вместе и оставляющих нас обоих мокрыми от пота и насытившимися.
Я опускаю нас на пол и снимаю с нее джинсы и трусики, отбрасывая их в сторону, прежде чем последовать ее примеру. Она открывается для меня, приглашает в колыбель своего тела и окутывает тем спокойствием, которое может дать только она.
— Мне жаль, что я так надолго пропал. — Я прижимаюсь своим лбом к ее, пока мы двигаемся вместе в медленном и размеренном темпе, впитывая каждое скольжение и ощущение. — Я никогда больше этого не сделаю, клянусь. Я просто подумал…
Она прижимает кончики пальцев к моим губам, и я останавливаю свой ровный ритм толчком.
— Больше никаких сожалений. Отныне мы смотрим только вперед, помнишь?
— Только вперед… — мои слова превращаются в стон, когда я снова начинаю двигаться в ней.
Я пытаюсь действовать медленно, заставляю себя сохранять контроль над непреодолимым желанием заявить на нее свои права с дикой самоотдачей. Нежные звуки, срывающиеся с ее губ, подобны топливу для моих мышц. Она обхватывает мои икры своими и выгибает спину, используя свое положение, чтобы принять меня глубже. Одобрительный рык вырывается из моего горла, и когда она облизывает мои губы, моя сила воли ослабевает.
— Шай. — Это должно быть выговором, но звучит скорее как предупреждение.
— Ты дрожишь. — Укол ее ногтей на моей спине заставляет мои бедра двигаться вперед. — Перестань сдерживаться.
Я обхватываю ее лицо дрожащими руками.
— Не хочу сделать тебе больно. — Моя кожа липкая от пота из-за попытки взять себя в руки.
— Ты этого не сделаешь. — Она сжимает мою задницу обеими руками, и последняя ниточка моей сдержанности рвется.
Я приподнимаюсь на локтях, упираюсь одним коленом в пол и полностью отпускаю себя. Она задыхается у моей шеи и шепчет мое имя, как молитву. Бьется подо мной, пытается высвободиться, но я прижимаю ее к себе, пока вращаю бедрами в наказывающих толчках, подводя ее к краю только для того, чтобы отступить и дать ей разозлиться.
— Гейдж, пожалуйста…
О, как я люблю, когда она умоляет.
Поставить такую сильную женщину, как Шайен, на колени с голодом, который могу утолить только я, заставляет меня чувствовать себя самым могущественным мужчиной на свете.
— Когда я буду готов.
Она издает горловой звук, который наполовину похож на рык, а наполовину на стон, и я улыбаюсь ей в губы. Это игра, в которую мы всегда играем, борьба за власть, которой мы наслаждаемся. С каждым наполненным удовольствием стоном и дрожью ее тела я чертовски схожу с ума от желания кончить. Прижимаясь своими бедрами к ее, мы вместе перестаем дышать, прежде чем нас бросает в ослепляющий экстаз.
Она сжимает меня в тисках рук и ног. Звезды пляшут перед глазами, и кажется, что все счастливое дерьмо, которое я когда-либо испытывал, обрушивается одним ошеломляющим взрывом.
Мое сердце колотится в груди, пока я мягко покачиваюсь внутри нее, уговаривая вернуться ко мне. Ее веки трепещут, а ноги безвольно опускаются на пол. Я утыкаюсь носом в ее шею и задерживаю дыхание, пока парящее чувство начинает исчезать.
Прикосновение к моему подбородку приближает мое лицо к ее.
— В следующий раз не пропадай так надолго.
— Если это будет моим приветствием, то я буду приходить и уходить в течение каждого дня, — отвечаю ей, прижимаясь поцелуем к распухшим губам.
— Мне бы этого хотелось. — Она улыбается, и это мило и невинно, и так чертовски наполнено любовью, которая наполняет и переполняет мою грудь.
— Спасибо тебе за то, что любишь Лукаса… за то, что любишь нас. — Я прочищаю горло. — Ты заслуживаешь самого лучшего, что может предложить эта жизнь. Заслуживаешь стабильности и надежности, и я знаю, что больше всего на свете Лукас хочет дать тебе это.
Ее кончики пальцев выводят узоры на моей спине, пока она задумчиво смотрит на меня.
— Все, чего я хочу, — это тебя. Всего тебя и все прекрасное, что делает тебя тем уникальным и замечательным человеком, которым ты являешься. Дай мне это, позволь себе просто… быть. Не только потому, что это то, что я люблю в тебе, но и потому, что это правильно. Никто не должен так упорно бороться за то, кто он есть, Гейдж. Особенно ты.
— Шайен Блу Дженнингс, ты — воплощенная мечта. — Неохотно я делаю то, что должен, чтобы доказать Шай, что мы дадим ей желаемое. Не только потому, что наша жизнь вращается вокруг заботы о ней и удовлетворения всех ее желаний, но и потому, что она права. После многих лет борьбы и пряток мы наконец-то нашли любовь и принятие другого человека, и именно в ее любви мы стали свободными.
Я делаю последний вдох, наслаждаюсь ощущением соединения наших тел, а затем проваливаюсь обратно в темноту.
Лукас
Я моргаю и смотрю вниз на Шайен, которая наблюдает за мной с озорной улыбкой.
Ищу в голове ключ к разгадке того, что происходит, пока я находится в темноте, и не нахожу ничего.
— Что он сделал?
Она смотрит вниз на наши обнаженные тела.
— Ты имеешь в виду… помимо очевидного?
Я знаю, что мы занимались любовью еще до того, как выхожу из темноты, это все равно, что знать, что солнце светит, когда ты стоишь внутри. Но выйти на солнце, по-настоящему почувствовать его на своей коже — это совсем другой вид знания. И когда я прикасаюсь губами к губам Шайен, чувствую, как ее тело прижимается к моему, это все равно, что выйти на солнце.
