мы посещали.
Лучший совет, который я получил, – позволить ей взять инициативу в свои руки. Я не собираюсь делать ничего, кроме того, что она хочет.
– Воды, – кричит она после последней схватки.
– Ровно настолько, чтобы смочить её губы, – инструктирует врач. Так я и делаю, смачивая е мягкие губы так осторожно, как только могу.
Внутри я в панике, надеюсь и молюсь, чтобы всё прошло хорошо, и знаю, что, как только она родит нашего первого ребенка, ей придется проходить через всё это снова. Но каким–то образом я держу себя в руках и не показываю этого. Мне нужно быть сильным ради нас обоих.
– Первый на подходе, – стонет Кейт.
– Один большой рывок, принцесса.
Громкий крик моей жены быстро сменяется гораздо более громким, когда девушка моей мечты приносит первого из наших малышей в этот заснеженный зимний мир.
Мои попытки держать себя в руках почти проваливаются, когда Кейт разваливается на части прямо рядом со мной. Усталость, восторг, облегчение и осознание того, что ей придется делать всё это снова, обрушились на неё.
Медсестра взвешивает нашего плачущего ребенка, пока я держу на руках свою рыдающую жену, слезы, текущие из её глаз, смешиваются с моими.
– Я так чертовски горжусь тобой, миссис Джонс, – шепчу я ей на ухо.
Медсестра перевязывает и умывает нашего ребенка, и тут я мельком вижу, что это наш мальчик, и у меня в горле образуется огромный комок.
– Это наш мальчик, – шепчу я.
– Поздравляю, мамочка и папочка, – приведя его в чувство, медсестра кладет его на грудь Кейт. Она смотрит на майку под её халатом. – Я знаю, вы не хотели снимать её до родов, но контакт кожа к коже важен. Это помогает успокоить ребенка и укрепить вашу связь.
– Я могу взять его на секунду, – говорю я, умоляя подержать его, когда Кейт садится, а медсестра помогает снять с неё майку.
Это единственный раз, когда я смирюсь с тем, что она снимает мою майку ради другого мужчины.
Держа моего мальчика на руках, я смотрю на Кейт. Я хочу назвать ей его имя, но я также хочу подождать ещё.
Он пахнет совершенством.
Когда я предаю его Кейт, они выглядят как чистое совершенство, и я созерцаю самое невероятное зрелище в своей жизни.
– Я думаю, у тебя есть соперник, – шепчет она мне, с благоговением глядя на нашего мальчика.
– Единственный раз, когда я поделюсь своей девушкой.
Лицо Кейт снова искажается.
– Кажется, у меня начинается судорога.
Волнение клубится у меня в животе.
Она идёт.
Медсестра помогает Кейт, беря нашего мальчика и укладывая его в люльку. Он завернут в детское голубое одеяльце и вязаную шапочку в тон.
Я одену его позже, и, чёрт возьми, мне не терпится сменить ему первый подгузник.
Наша дочь появляется на свет с относительной легкостью по сравнению с первыми родами, но Кейт выглядит абсолютно измученной, когда её прикладывают к груди.
– Хочешь взять и нашего мальчика? – спрашиваю я её.
Она кивает, слёзы текут по её лицу на грудь.
– Да.
То, как она их держит и ухаживает за ними. Как рыба в воде. Кейт была создана для того, чтобы быть мамой, и по выражению её лица, когда она следует инструкциям медсестры по грудному вскармливанию, я знаю, что она тоже это чувствует.
В комнате тихо, я ложусь на кровать рядом с ней. Нам тесно, но я не хочу, чтобы между мной и моей семьей было какое–нибудь расстояние.
Ни сейчас, ни когда–либо еще.
– Снаружи толпятся несколько человек, и я думаю, что они, возможно, отчаянно хотят встретиться... – медсестра замолкает, понимая, что мы ещё не назвали имен.
Я машу рукой в её сторону и удостоверяюсь, что Кейт должным образом укрыта, пока она продолжает кормить, как гребаный профессионал.
– Я так волновалась, что не смогу этого сделать, – она опускает взгляд на свою грудь.
– Почему? Здорово, что у тебя получается, но это не имеет значения, понимаешь?
– Разве?
Я качаю головой.
– Да, не имеет. Я хочу, чтобы ты мне кое–что пообещала.
– Всё, что угодно.
Целуя её в подбородок, я с изумлением смотрю на неё.
– Что ты никогда не будешь давить на себя, чтобы соответствовать ожиданиям других, начиная с того, как ты кормишь наших детей.
У нас обоих снова появляются слёзы, когда раздается стук в дверь.
– Входите, – отвечаю я, не сводя глаз с жены.
По комнате разносятся вздохи, когда в комнату входят моя мама, Холли, Луна, Фелисити, Джон, Зак и Джесси.
Когда я встаю с кровати, мама направляется прямиком ко мне и крепко обнимает меня.
– Твой папа уже в пути. Его самолет приземлится через двадцать минут.
Луна и Фелисити направляются к малышам, а Джон, Зак и Джесси смотрят на них с волнением в глазах. Джесси переминается с ноги на ногу. Я знаю, что он переживает за нас, но я также знаю, что этот момент, должно быть, чертовски тяжелый для него.
– Я думаю, пришло время.
– Спасибо, чё...
Фелисити обрывает Джона убийственным взглядом.
– Простите, – морщится он. – Забылся.
– Сначала дамы, – я киваю Кейт, отчаянно желая узнать имя моей дочери.
Поглаживая пальцем её мягкую щеку, она делает глубокий вдох.
– Джун.
Руки Луны взлетают ко рту, когда она ахает.
– Это так прекрасно.
– Подожди, – говорю я, понимая значение этого выбора. – Как в том месяце, когда мы...
Она кивает головой.
– Да. А что насчет твоего соучастника по преступлениям, Джей Джей?
Я теряю самообладание точно так же, как в тот день на УЗИ.
– Мне нужно услышать его имя, – говорит Кейт.
Взяв себя в руки, я оглядываю комнату, надеясь, что всё пройдет так, как я действительно хочу. Он этого заслуживает.
– Я... я думал о множестве имен, но, честно говоря, только одно показалось мне подходящим. Мне показалось, что его имя должно быть здесь, с нами, – я смотрю на Джесси. – Снова с тобой.
Джесси проводит ладонью по своим трясущимся губам.
– Ты…ты назвал его Уильямом.
Я киваю и подхожу к своему лучшему другу.
– Надеюсь, ты не возражаешь, но я хотел предложить тебе его частичку прямо здесь, на этой земле, с нами.
Заключая его в объятия, я знаю, что слёзы, которые текут
