по его лицу, когда он прижимается ко мне, – это слёзы счастья.
– Ты назвал его в честь моего брата.
– Да, назвал.
Джон и Зак знают, что Джесси потерял своего брата–близнеца при рождении, но они не знают всей истории или того, как его смерть невообразимым образом разлучила его семью.
Это его дело. Он сам должен рассказать.
– Вот и всё, – всхлипывает Кейт. – Джун и Уильям Джонс.
Луна смотрит на меня.
– Теперь у тебя две принцессы. Хорошо, что у тебя есть Уил, так что ты не в меньшинстве.
Качая головой, я обхожу кровать и опускаюсь на колени рядом с женой.
– Нет. Только одна. Миссис Джонс – моя королева.
ГЛАВА 45
КЕЙТ
Говорят, рождение ребенка – прекрасная, чудесная вещь.
Ложь. Всё это. Ложь.
Два дня в больнице на антибиотиках из–за инфекции после того, как мне снова наложили швы, и я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что Дженсен Джонс больше никогда не приблизится ко мне.
Ладно. Ещё одна ложь.
Поскольку Джун и Уилл родились во время сезона, Дженсен не получил отгула. Его даже оштрафовали за то, что он покинул игру в середине матча.
Не то чтобы его это волновало.
Единственное спасение в том, что он не должен участвовать в выездных играх ещё десять дней.
На обратном пути из уборной я крадусь по темной спальне и, пританцовывая, обхожу все известные мне места, где пол издает шум и может потревожить кого–нибудь из наших спящих малышей.
Они поочередно спят с нами, и сегодня ночью Уилл будет спать рядом со мной. Его руки подняты над головой, когда он мирно отдыхает в своей люльке.
Лежа на спине в постели, я уверена, что мой муж спит, когда он переворачивается и прижимается своим телом к моему. Его твердый член прижимается к моей заднице, и у меня всё пульсирует в ответ. Даже если я знаю, что мы ничего не можем сделать, я просто хочу почувствовать его.
Поворачиваясь в его руках, он открывает свои большие карие глаза и убирает волосы с моего лица.
– Как поживает моя королева?
Я улыбаюсь.
– Ты действительно теперь собираешься так меня называть?
Он целует меня в шею.
– Тебе нравится?
– Принцесса – звучит приятнее.
– Да, принцесса. Но просто знай, ты управляешь мной.
Моё сердце трепещет в груди.
– Правда? – шепчу я.
– Да, – проводя рукой по моему бедру, он сжимает в руке край моих шелковых шорт. – Я отчаянно нуждаюсь в тебе.
Я тихо смеюсь и целую его в кончик носа.
– Сколько раз ты делал это, ну, знаешь, в душе?
– Нисколько.
Я отстраняюсь и подавляю зевок.
– Правда?
– Ждал тебя.
– Фу, это, должно быть, убивало тебя, – издеваюсь я.
– И да, и нет. Да, потому что единственное место, которому я принадлежу, – это внутри тебя, пытаясь подарить тебе ещё больше моих детей, – он ухмыляется, но я могу сказать, что он наполовину серьезен. – Но также и нет, потому что я к этому привык”
– Привык...
– Ждать тебя. Это то, что у меня получается лучше всего.
– Джей Джей, тебе больше не нужно меня ждать. Я здесь, – я провожу рукой по его волосам.
– Я знаю. У меня написано это чернилами.
Лежа на боку лицом ко мне, он откидывает одеяло, пока не обнажается часть его грудной клетки.
Я снова смотрю на надпись, которую видела тысячу раз, но никогда не гуглила. Я хотела, чтобы он рассказал мне. Кроме того, у меня есть привычка делать поспешные выводы, когда речь заходит о Дженсене Джонсе.
– ‘Donec shes parati’. Что это значит? – спрашиваю я.
Он прикусывает губу и улыбается.
– Возможно, это твой последний сюрприз обо мне. ‘Donec shes parati’ означает ‘пока она не будет готова’, и завтра я планирую добавить сюда дату. Хотя, наверное, мне не следует этого делать, поскольку у меня хоккейный сезон, но я больше не могу ждать.
Моё сердце подскакивает к горлу.
– Когда именно ты её сделал?
Он улыбается.
– Сразу после того, как ты сказала мне, что ждешь наших детей, – его глаза сияют в мягком свете, проникающем из–под двери. – Я же говорил тебе, принцесса. Ты разрушила меня той ночью в баре ‘Райли’. С того момента, как ты поцеловала меня, я почувствовал то, чего никогда не испытывал ни к кому другому, и чем больше времени я проводил рядом с тобой, тем сильнее влюблялся. Но чем больше времени ты думала, что я самый большой засранец на свете, тем больше я боялся, что ты отвергнешь меня. Тем больше я понимал, насколько ты не в моей лиге. Потом ты была с Томом и...да, – он целует меня. – Я пытался двигаться дальше, но, в конце концов, ты заполонила все мои мысли. Я не видел ничего, кроме твоего лица. Ты была повсюду. Поэтому, когда ты сказала мне, что беременна, я понял, что мы родственные души. Мне просто нужно было, чтобы ты тоже это увидела, – он указывает на татуировку. – Я оставил место для даты, когда всё изменилось, но я не хотел добавлять её, пока ты, наконец, не войдешь в мой мир как моя.
Если бы каждый нерв в моём теле был лампочкой, я бы загорелась, как город на день независимости.
– Ты собираешься вытатуировать день рождения Джун и Уилла?
Он качает своей.
– Нет, я собираюсь вытатуировать день, когда ты пришла в эту квартиру и сказала мне, что беременна моими детьми. Шестнадцатое июля.
Я не знаю, что сказать. Что можно сказать на подобное? Любовь настолько глубока, что запечатлевается в твоей душе.
– Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
Он качает головой.
– Нет, Кейт, я сделаю тебе больно. А ещё ты, скорее всего, снова забеременеешь от меня, если я возьму тебя так глубоко.
– О, ну, тебе бы это понравилось, не так ли?
Он ложится на меня сверху и стягивает с меня пижамные шорты, и мы оба замираем как вкопанные, когда Джей–Джей младшая шевелится в своей колыбели.
– Я бы с удовольствием занимался с тобой сексом каждый день этой чертовой недели. Но нам придется подождать.
– Тогда трахни меня в горло.
Он смотрит на меня.
– Не играй со мной, принцесса.
– Я и не
