собираюсь, – я соскальзываю вниз, пока не оказываюсь под одеялом, и его боксеры не оказываются на уровне моих глаз. Он тихо поднимается на колени и опускает их, на его лице отражается вожделение.
Его огромный, толстый член нависает надо мной, когда я приподнимаюсь на локтях перед ним.
– Трахни меня в горло.
– Принцесса.
– Просто веди себя тихо и не разбуди их.
Протягивая руку, я беру его член в ладонь и молча накачиваю его, прежде чем наклониться вперед, пока он не оказывается полностью у меня в горле. Он запрокидывает голову и тихо стонет, выставляя напоказ свой мускулистый торс, отчего у меня текут слюнки.
– Я собираюсь кончить прямо в твой маленький грязный ротик.
Отстраняясь, я смотрю ему прямо в глаза.
– Тогда будь хорошим мальчиком ради меня и сделай это. Чёрт возьми, я серьезно. Я хочу тебя всего.
Он обхватывает рукой моё горло и, не теряя времени, начинает входить и выходить из меня. Его вкус, ощущение его члена, и его потемневшие, дикие глаза завладевают моими чувствами, когда мой муж берет у меня то, что я готова отдать.
Я люблю его каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой своей души. Когда он смотрит, как я проглатываю его сперму, я знаю, что он отмечает меня навечно.
Одна вещь, которая потрясла мое представление о том, как быть мамой, – это способность моего тела будить меня глубокой ночью, чтобы проверить, как там мои малыши.
Эта ночь ничем не отличается. Но кровать пуста, как и колыбельки.
– Джей Джей? – шепотом кричу я в темноту. Ничего.
Вылезая из кровати, я проверяю время. Ух, пять утра
Пока я тихо пробираюсь в гостиную, где ожидаю их найти, меня отвлекает полоска света, пробивающаяся из–под двери детской, а затем тихий, но глубокий голос.
Прижимаясь ухом к двери, я понимаю, что он поет для них, и моёсердце взрывается в груди.
Он поет слова песни Кристины Перри “Ты – моё солнышко”.
Моё тело болит, а голова раскалывается от недосыпа, но я могла бы стоять здесь и впитывать этот момент целую вечность.
Ещё через несколько строк песни он останавливается, когда Джун издает скулящий звук, с которым я уже знакома.
Она голодна.
Готовая войти и помочь, я снова останавливаю себя, когда слышу, как хлопает крышка на бутылке и всхлипы затихают.
– Тссс...Мы же не хотим разбудить мамочку, правда? Вы оба будете вести себя хорошо, когда папе придется уезжать на следующей неделе, да? Тетя Фелисити и тетя Луна будут здесь, чтобы помочь мамочке, но я знаю, что у неё все получится. Вы оба захотите вырасти и быть похожими на маму, и вы оба захотите найти кого–то, кто будет испытывать к вам те же чувства, что папа испытывает к маме. Я знаю это.
Я подумываю оставить их в покое и вернуться в постель. Но я слишком отчаянно хочу увидеть то, что сейчас могу только представить.
Тихо приоткрывая дверь спальни, я вижу это – мой муж в серых спортивных шортах сидит в кресле–качалке, Джун и Уилл под мышкой пьют молоко из бутылочки.
Одного этого зрелища достаточно, чтобы мне захотелось лечь и попросить его дарить мне его детей с этого момента и до скончания веков. Но на самом деле, это выражение благоговения в его глазах, когда он наблюдает, как они оба впадают в молочный кому – от этого у меня почти подкашиваются ноги.
– Привет, – шепчу я.
Он поднимает глаза, пораженный тем, что я наблюдаю за ними.
– Привет, принцесса, – он мило улыбается, но я могу сказать, что он устал так же, как и я.
– Ты мог бы разбудить меня. У меня нет работы, а тебе рано утром на каток…детка, примерно через час.
– Но я не рожал пару дней назад, принцесса. Возвращайся в постель. Я верну Джун и Уилла обратно попозже. Я думаю, тебе удастся поспать ещё пару часов.
Я качаю головой.
– Нет. Тебе что–нибудь принести? Тебе нужно что–нибудь поесть или хотя бы кофе.
– Я в порядке.
– Дженсен, – ругаюсь я.
Он приподнимает бровь.
– Джей Джей. Я могу сам позаботиться об этом.
Уперев руку в бедро, я одариваю его таким же взглядом.
– Ты же знаешь, что я такая же упрямая, как и ты, и так же отказываюсь просить о помощи, даже когда она мне нужна, верно?
– Прекрасно осведомлен.
– Точно. Итак, какой кофе ты хочешь?
Он тихо смеётся.
– Ты меня доконаешь, ты это знаешь?
– О, я знаю.
Я поворачиваюсь, чтобы направиться на кухню, но он останавливает меня, прежде чем я ухожу.
– Кейт?
Я всегда удивляюсь, когда он называет меня по имени.
– Да?
Он поджимает губы и оглядывает детскую цвета шалфейно–зеленого, светлую деревянную мебель и имена Уилла и Джун над их колыбелями, которые Джесси подарил нам сегодня. Затем он снова смотрит на меня, в его красивых карих глазах появляется глянцевый блеск.
– У нас впереди целая жизнь, мы разделим много моментов в кругу нашей семьи. Но я просто хочу, чтобы ты знала, что в этот момент прямо здесь, ты стоишь в дверях нашей детской, а я держу на руках наших детей, пока они спят. Если бы я умер завтра, я бы прожил жизнь, наполненную счастьем, о котором многие могут только мечтать. Спасибо, что позволила мне доказать, что ты ошибаешься.
ЭПИЛОГ
Июнь
– На кого ты так смотришь? – я поворачиваюсь к Дженсену, который разгружает багажник.
Прогулки с двумя четырехмесячными малышами не для слабонервных. Клянусь, мы упаковали в этот внедорожник больше, чем когда я, наконец, продала и упаковала свою квартиру.
– Просто думаю о тебе в бикини и о том, как я натираю тебя солнцезащитным кремом.
Я ухмыляюсь в ответ и начинаю отстегивать Джун от её автомобильного кресла, когда она своей крошечной ручкой снимает с моих глаз солнцезащитные очки.
– Всё верно, малышка. Очки, – хихикаю я. – Папа настоял на дорогих, потому что он большой сноб.
– Я всё слышал.
– Я этого и хотела, – кричу я с заднего сиденья.
Уилл подносит кольцо ко рту и начинает жевать. Джун сразу же повторяет за ним, но с моими очками.
– О, нет, детка. Только не очки, – говорю я, заменяя их её
