Железные ворота на въезде во владения открываются, Джесси съезжает с главной дороги и едет по гравийной насыпи к особняку, мягко тормозя, пока мы не останавливаемся.
Он поднимает щиток.
— Слезай.
Я относительно элегантно перекидываю ногу и приземляюсь на гравий сбоку от мотоцикла. Джесси откидывает подножку и заглушает мотор, потом без труда спрыгивает на землю и снимает шлем. Его светлые волосы так растрепались. Пригладив их, он кладет шлем на сидение, а после снимает мой. Когда появляется мое лицо, он нерешительно на него смотрит. Беспокоится, что мне не понравилось. Я ухмыляюсь и запрыгиваю на него, обвив бедра ногами.
Он смеется.
— Вот так ухмылка. Тебе понравилось? — Придерживая меня, он кладет мой шлем рядом со своим, затем обхватывает меня обеими руками.
Я откидываюсь назад, чтобы его лицо оказалось в поле моего зрения.
— Я тоже хочу мотоцикл.
— И думать не смей! Ни единого гребаного шанса. Никогда, ни за что. — У него на лице выражение чистого ужаса. — Только со мной.
— Мне очень понравилось. — Крепче обхватываю его шею, тянусь и прижимаюсь губами к его губам. Он одобрительно стонет, когда я уговариваю его открыть рот, целуя глубоко, влажно, страстно. — Спасибо.
Он слегка прикусывает мою нижнюю губу.
— М-м-м. Детка, я очень рад.
Мои сомнения напрочь забыты. Когда он такой, это словно уравновешивает его деспотизм. Безумие какое-то.
— Что мы тут делаем? — спрашиваю его, не в силах подавить легкое разочарование из-за того, что удивительная поездка на мотоцикле завершилась в «Поместье».
— Надо кое с чем разобраться. Можешь поесть, пока мы здесь. — Он опускает меня на землю. — Потом, леди, я отвезу тебя домой. — Он отводит с моего лица волосы.
— У меня с собой ничего нет. — Нужно будет заехать к себе и забрать кое-какие вещи.
— Сэм здесь. Кейт что-то передала ему. — Джесси берет меня за руку и тянет к дому. Сэм привез мои вещи? Очень дальновидно с его стороны. О, пожалуйста, скажите мне, что их собирала Кейт. Представив, как Сэм с дерзкой ухмылкой роется в ящике с моим нижним бельем, я сразу краснею.
Мы поднимаемся по ступенькам и заходим в фойе. Сегодня здесь людно, из ресторана и бара доносятся смех и болтовня. Мы идем мимо, направляясь прямо к кабинету Джесси. Чувствую облегчение. Избежать кое-кого, брызжущего ядом, занимает первое место в списке моих целей на этот вечер.
Мы проходим через летнюю комнату, где на плюшевых диванах отдыхают с вином несколько компаний. От меня не ускользает тот факт, что как только нас замечают, все разговоры стихают. Мужчины поднимают в приветственном жесте бокалы, а женщины приглаживают волосы, выпрямляют спины и приклеивают на лица нелепые улыбки. Которые исчезают, когда их взгляды устремляются на меня, с головы до ног облаченную в кожу. Чувствую, как меня придирчиво изучают. Готова поспорить, что женщины отдают предпочтение «Поместью» не только из-за роскошных номеров и окружающей обстановки.
— Добрый вечер, — кивает Джесси, пока мы быстро проходим мимо.
Хор приветствий наполняет уши. Мужчины улыбаются мне или кивают, а вот женщины бросают настороженные взгляды. Ощущаю себя врагом номер один. В чем их проблема?
— Джесси, — слышу я впереди бас Здоровяка Джона. Отрываю взгляд от толпы недовольных женщин, рассматривающих меня, и вижу, как Джон выходит из кабинета Джесси. Он кивает мне, и я ловлю себя на том, что киваю в ответ. Какую роль он здесь выполняет? Он выглядит как мафиози.
— Какие-нибудь проблемы? — спрашивает Джесси, заводя меня в кабинет.
Джон идет следом и закрывает за собой дверь.
— Небольшая проблема в общей комнате, но теперь она решена. — Его низкий голос монотонен. — Кое-кто немного перевозбудился.
Я хмурюсь, глядя на Джесси. Что еще за общая комната? Вижу, как Джесси, глядя на Джона, еле заметно качает головой, после чего бросает осторожный взгляд на меня.
— Все в порядке, я буду в комнате наблюдения. — Джон поворачивается и уходит.
— Что за общая комната? — Я не могу скрыть интереса. Никогда о такой не слышала.
Он притягивает меня за воротник кожаной куртки к себе и, полностью отвлекая от вопроса, собственнически захватывает в поцелуе мой рот.
— Мне нравится, когда ты в коже. — Он медленно стягивает с моих плеч куртку и бросает ее на диван. — Но люблю я тебя в кружевах. — Расстегивая молнию на моих кожаных брюках, он водит носом по моему носу. — Всегда в кружевах.
Мой пульс учащается.
— Я думала, у тебя работа, — шепчу.
Он берет меня на руки, несет к своему большому столу и усаживает на край. Затем разувает и склоняется вплотную к лицу.
Зеленые омуты похоти проникают в меня.
— Работа может и подождать. — Он обвивает рукой мою талию и опускает меня на стол. — Леди, ты сводишь меня с ума. — Стоя между моих раздвинутых бедер, он расстегивает мою белую рубашку.
— А ты меня, — выдыхаю я, выгибая спину, когда жар его прикосновения касается моей груди.
Он загадочно улыбается.
— Значит, мы созданы друг для друга. — Он тянет чашечки лифчика вниз, проводит большими пальцами по соскам, вызывая бесконечные вспышки удовольствия.
Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза.
— Возможно, — соглашаюсь я. Мне действительно хочется быть созданной для него.
— О, не возможно, а точно. — Он приподнимает меня и губами прижимается к горлу, затем, кружа языком, прокладывает путь до щеки. Я пропускаю сквозь пальцы его мягкие волосы и выдыхаю весь воздух. Замечательно. Мы снова друзья.
Дверь кабинета распахивается, и Джесси прижимает меня к груди, чтобы защитить — и чтобы спрятать.
— О, извините.
— Ради всего святого, Сара! Стучи! — орет он.
Я втайне рада тому, каким тоном он с ней разговаривает. Может я и лежу полуголая у него на столе, но Джесси прекрасно меня закрывает. Не отпуская меня, он чуть поворачивается, чтобы осадить Сару грозным взглядом. Я вижу ее в дверях. Она в красном платье в тон красным губам, и реакция на ее кислой физиономии столь же очевидна, как и то, что у нее ненастоящие сиськи.
— Что, наконец-то надел на нее кожу? — интересуется она с коварной улыбкой, после чего, хлопнув дверью, уходит. Джесси в отчаянии закатывает глаза. Не думаю, что кто-либо до нее вызывал у меня столь сильную неприязнь.
— Что она имела в виду? — спрашиваю я, чувствуя себя жертвой их личной шутки.
— Ничего. Не обращай на нее внимания. Она пыталась пошутить, — ворчит он. Его настроение резко изменилось.
Что ж, лично мне она вовсе не кажется остроумной, но его сжатый ответ намекает, что мне не следует развивать эту тему. Проклятье, мне хочется, чтобы он закончил то, что начал.
Меня поднимают со стола и ставят на ноги. Вставив мои груди в чашечки лифчика, Джесси начинает застегивать мою рубашку и натягивать брюки. Я буду в полнейшем беспорядке. Он ставит у моих ног балетки и, пока я, стараясь выглядеть более презентабельно, заправляю рубашку, усаживается в огромное вращающееся кресло из коричневой кожи. Он молчит. Положив локти на подлокотники и прижав кончики пальцев к губам, задумчиво наблюдает за тем, как я заканчиваю приводить себя в порядок.
— Что? — спрашиваю. Он глубоко ушел в свои мысли. О чем он задумался?
— Ничего. Ты голодна?
Я пожимаю плечами.
— Чуток.
Улыбка трогает уголок его губ.
— Чуток, — повторяет он. — Здесь вкусный бифштекс. Хочешь? — Я киваю. Да, немного бифштекса вполне подойдет. Он берет стационарный телефон и набирает несколько цифр. — Ава хотела бы бифштекс. — Он зажимает трубку между плечом и щекой. — Какую предпочитаешь прожарку?
— Среднюю, пожалуйста.
Он возвращается к телефону.
— Средней прожарки, с молодым картофелем и салатом. — Он смотрит на меня, подняв брови. Я снова киваю. — В мой кабинет... и принеси вина... «зинфандель». Все... да... спасибо. — Он кладет трубку и снова набирает номер. — Джон... да... я готов, дело за тобой. — Вешает трубку, затем опять поднимает. — Сара... нормально, не волнуйся. Принеси мне последние цифры по посещаемости. — Вновь кладет трубку. — Садись. — Он показывает на диван возле окна.
