class="p1">Так я угадала?
Это и была кодовая фраза, что завещал мне отец?
Единственное, что осталось в моей памяти из детства. Единственная привычка, страсть к желатиновым конфетам и стала решающими словами, которые ожидала услышать от меня эта свора бандитов с Нортоном во главе?
Я бы рассмеялась, если бы ситуация была более подходящей. Честное слово.
Какие же ещё сюрпризы уготовил для меня отец?
– Только один, – Шеферд выставил руку ладонью вперёд и преградил Нортону дорогу к открытой двери, которую плотно обступила банковская охрана. – Отталкиваясь от политики банка, в хранилище вместе с арендатором ячейки может попасть лишь один сопровождающий.
Нортон не церемонился. Отправил со мной самого опасного… для меня. Моего брата.
Кристофер с пониманием кивнул и одарил меня тяжёлым предостерегающим взглядом, а Нортон скользко улыбнулся напоследок и похлопал себя по карману с рацией.
Клянусь, я и понятия не имела, что способна на такую лютую ненависть к человеку.
Освещение в банковском хранилище оказалось настолько ярким, что на какое-то время пришлось зажмуриться и смотреть сквозь щёлочки, привыкая к свету. Просторное помещение играло бликами от множества вмонтированных в потолок крохотных светильников, каждый из которых отражался в блестящих металлических стенах и вызывал иллюзию проникновения на некий космический корабль. На самом же деле, стены всего-то представляли из себя множество небольших квадратных дверок. Большинство имело обычные скважины для ключей, некоторые же, как моя, были оборудованы плоскими приборами с электронным дисплеем, который тут же запищал, стоило Шеферду его коснуться.
– Подойдите ближе, мисс Страйкс, – пригласил он меня, уступая дорогу. – И поглядите вот в эту точку. Не переживайте, это абсолютно безвредная процедура. Сканер считает сетчатку вашего глаза, точно так же как сделал это семнадцать лет назад.
Время… Время… Что ещё нужно сделать, чтобы заработал план Ари? Есть ли он вообще? Почему ничего не происходит?
Мистер Шеферд повторил свою просьбу и, под напором взгляда Кристофера, я прошла процедуру. В дверке что-то щёлкнуло и больших доказательств тому, что я истинная дочь Честера Страйкса никому не потребовалось.
– С вашего позволения, я подожду снаружи, – Шеферд склонил голову и сделал несколько шагов назад, когда я его поспешно окликнула:
– Нет! То есть… не могли бы вы остаться?
Челюсти Кристофера тут же сжались, а взгляд говорил о том, как же я сейчас неправильно поступила. Но я не готова остаться с ним наедине. Потому что знаю, что будет. Ничего хорошего.
Шеферд со слегка смущенным видом кивнул, сложил руки в замок и остался у двери.
Первое на что упал мой взгляд, это на конверт находившийся в ячейке. Косым красивым почерком на нём значилось моё имя: «Аритее». Дрожащими пальцами и с участившимся сердцебиением я извлекла из него письмо отца и под пристальным взором Кристофера принялась скользить глазами по строкам:
«Аритея, девочка моя, уверен, ты сейчас не в той ситуации, которая позволяет неспешно углубиться в чтение нисколько не оправдывающих твоего отца строк. Я плохой человек и это главное с чего стоит начать. Если ты читаешь это письмо, то наверняка уже знаешь, какие опасные разработки хранятся в этой ячейке. И насколько опасно и неправильно было завещать тебе дело, которое я так и не нашёл в себе сил завершить.
Я не смею надеяться на твоё понимание и прощение, дорогая моя. Это было бы слишком низко и позорно с моей стороны. Я искренне надеюсь, что твоя мама сумела передать тебе письмо в твой двадцать первый день рождения, но я обязан был подстраховаться на тот случай, если моё первое письмо так тебя и не найдёт.
Надеюсь, с Лили и Ари всё порядке?..
Мне очень жаль, что всё так вышло, Аритея. Я самый большой эгоист и жалкий человек, которому посчастливилось иметь лучших детей и лучшую жену из всех, что только можно было пожелать. И по собственной глупости я сам себя вас лишил. Я предал вас ради «детища», которого не нашёл в себе силы «убить» собственными руками. Теперь всё на что мне остаётся надеяться, это на то, что у вас троих всё хорошо. Хотя бы отчасти. Ведь дело, которое я повесил на твои хрупкие плечи, наверняка стало настоящим испытанием.
Я так и не смог избавиться от работы всей своей жизни, Тея. Всё, на что меня хватило, это запереть её в банковской ячейке и вверить тебе, моя девочка, довести это дело до конца. Надеюсь твоя рука не дрогнет и ты избавишь мир от того кошмара, который появился на свет ценой моей жизни. Потому что в самое ближайшее время за мной придут и чтобы обезопасить вас троих, я должен буду вас покинуть.
Избавься от того, что перед тобой, Аритея! Это единственное о чём я смею просить. Уничтожь мои труды до того, как к ним доберётся Ральф Нортон. И не доверяй никому, кроме своей семьи и Чарльза Уолша. Чарльз нянчил тебя и Ари ещё с младенчества, а твоя мама… Лили… она была первой и самой большой любовью в жизни этого человека. Чарльз никогда не причинит вам вред. Иногда мне жаль, что твоя мама выбрала меня, а не его. Ведь Чарльз никогда бы не допустил того, на что вас троих обрёк я».
По моим щекам градом катились слёзы, падали на пожелтевший со временем лист бумаги и оставляли на нём мокрые пятна с размытыми чернилами. То, что я чувствовала… то, что испытывала к отцу в эти минуты подобно годами спящему вулкану, который только что взорвался, обрушив на меня всю свою силу.
Мне хотелось накричать на него. Ударить собственного отца! Сказать ему, какой он идиот и что он не имел права поступать так со всеми нами! С мамой… С Ари… Со мной… Проклясть его за то, что по его вине от нашей семьи ничего не осталось, и что все его надежды уже давно развеялись пеплом по ветру. Мама мертва по его вине! Сын превратился в чудовище! А дочь… покалечена до конца жизни – её душа изуродована, не только тело. Я бы ругала его до тех пор, пока не осипла и не закончились силы… Но ругать некого. И всё что у меня есть это незаконченное дело отца, с которым у него не хватило смелости разобраться.
Сдерживая всхлипы внутри себя, я продолжала читать:
«Аритея… прости меня за то, что повесил на тебя такое бремя. Я верил и буду верить до последнего, что ты вырастишь такой же доброй, справедливой и умной женщиной, как и твоя мама.
