не пьянею. Злость во мне оголена. Она гудит и потрескивает. Она рвется из груди, обостряя все чувства.
Светает, когда мы тихо подъезжаем к очередной перевалбазе Шамана. Ею оказывается один из загородных кооперативных гаражей.
Проезжаем мимо метрах в ста, заметив четверых вооруженных азиатов, расхаживающих вдоль ровного ряда. Я торможу в поле за гаражами и выскакиваю на улицу. Моя девочка здесь! Я чувствую! Да и с какого хрена склад бы так охранялся?! Значит, это все-таки Шаман рискнул своей жизнью!
— Они видели нас, — выплевывает брат, вылезая из машины.
— Не видели, — отвечает Фаза.
— Тебя не спрашивали! — рявкает тот, и я отталкиваю его от пацана.
— Заткнись! — вступаюсь за Фазу. — Они не обратили на нас внимания. А если будешь горланить на всю округу, то нас точно заметят. Действуем тихо. Снимаем постовых и прорываемся внутрь.
— А если ее здесь нет? — разводит он руками. — Просто так укокошим парней Шамана?
— Да! — Я достаю ствол, дергаю затвор и уверенно шагаю к гаражам. — Есть вопросы?
— Втроем? Камиль, надо вызвать парней!
— Некогда. Еще вопросы? — Через плечо смотрю на идущего следом брата. — Вот и отлично! Фаза, ты сюда! — указываю ему на крышу и помогаю взобраться. — Ты — туда! — киваю брату на другой ряд. — Две минуты. Рассредоточьтесь и убирайте этих скотов.
— Камиль, я не пущу тебя туда одного. Внутри их может быть дюжина!
— Насрать! Сколько мразей будет дышать, ровно столько трупов оставлю после себя!
Спорить со мной бесполезно. В этом мы с братом похожи. Стиснув зубы, он повинуется, и я выхожу на открытое пространство. Мое появление в поле зрения постовых заставляет их сжать булки. Направив на меня свои пушки, они велят что-то вроде «Стоять!», но это вызывает у меня лишь усмешку. Не остановлюсь даже перед ордой! Ни одно стихийное бедствие меня не задержит!
— Капец котятам!
Резко поднимаю ствол, прицеливаюсь в долю секунды в ближайшего и стреляю ему прямо промеж глаз. С былой хладнокровностью и невозмутимостью. С решимостью, с какой надо убивать тех, кто не заслуживает топтать землю. Нет, я не испытываю от этого удовольствия. Мне паршиво. Паршиво, что возвращаюсь к тому, от чего так тяжело уходил. И паршиво, что усилия медсестрички потерпели крах. Она старалась ради меня.
Едва его туша падает навзничь, как брат и Фаза снимают еще двоих, а четвертый сам деру дает. Стрелять в спину низко. Тем более он пушку бросил. Поэтому я дарю ему шанс.
Не дожидаясь, пока мои напарники присоединятся ко мне, я вламываюсь в гараж — ледяное бетонное помещение, освещаемое тусклым желтым светом. Вдоль стен пустые стеллажи, несколько раскладных стульев, стол и живое наполнение этого места: семеро джигитов, сам Шаман и моя девочка в его руках.
Измученная, уставшая. Грязное, мокрое платье прилипает к ее телу, бьющемуся в ознобе. Волосы слипшимися прядями лежат на плечах. Запястья в крови. Совсем замерзшая, едва ли не синяя.
Зверею, взглянув на нее, прицеливаюсь в Шамана, игнорируя семь направленных на меня пушек. Кажется, ему бы спрятаться за мою девочку, чтобы меня успешно прикончили, но он разжимает пальцы, отпуская ее руку.
Медсестричка пытается улыбнуться, но у нее зуб на зуб не попадает. Она делает неуклюжий шаг вперед, а ноги совсем не держат. Спотыкается, возвращаясь в объятия Шамана.
У меня перед глазами все вибрирует и плывет, когда он подхватывает ее за плечи, не дав упасть. Дергаюсь с места, но торможу под прокатившийся по гаражу лязг стволов.
Шаман снимает с себя куртку и заботливо накидывает ее на плечи моей девочки. Съежившись в ней и уменьшившись втрое, она совершает очередную попытку пойти мне навстречу.
— Опустите оружие! — командует Шаман своим головорезам.
Те медлят всего полмига, но слушаются. Я же продолжаю держать его на мушке, медленно двигаясь к своей жене и протягивая ей руку. Как только ее ледяные пальцы оказываются в моей ладони, мотор, называемый сердцем, вновь начинает качать кровь, разливая по телу приятное тепло.
Моя девочка жива. Она снова со мной. И отныне никто ее не тронет, потому что зверь, живущий в Камиле Асманове, больше не уснет. Он будет бодрствовать всегда и везде.
— Камиль, — выдыхает она хрипло, прижимаясь к моей груди. — Ками-и-иль…
Черт, как же сладко она произносит мое имя! Прямо вдыхает в меня свежий глоток жизни!
— Это не он, Камиль, — бормочет медсестричка, втягивая мой запах. — Не он…
За моей спиной слышатся шаги вошедших брата и Фазы. При появлении последнего Шаман хмурится и косится на нас исподлобья, едва ли не дымя раздувшимися ноздрями.
— Вот! — взвизгивает та, кого я меньше всех ожидал тут увидеть. — Я же говорила тебе! — Из тени выходит пьяная Адель и криво дефилирует к Шаману, неестественно улыбаясь. — Ты хотел Фазу? Получи!
— Камиль, не слушай ее, — просит меня медсестричка, подняв лицо и увидев пацана за моей спиной. — Посмотри на меня. Она лжет. Слышишь? Шаман меня не похищал. Это все она.
Я оглядываю мою родную девочку: ее воспаленные глаза, бледное лицо, окровавленные руки. Крепче прижимаю к себе ее тонкое, почти прозрачное тельце и сглатываю.
— Адель?! — недоумевает брат. — Ты совсем спятила?!
— Это бизнес, Ром, ничего личного, — язвит она, а по моей руке ползет ток.
Ствол врастает в плоть, становится со мной единым целым. Я поклялся уничтожить того, кто покусился на мою жену, а Камиль Асманов клятвами не разбрасывается.
Поднимаю пушку, направляя прямо на Адель и, стиснув зубы, нажимаю на спусковой крючок, не чувствуя к ней абсолютно ничего, кроме нестерпимой жажды крови.
Выстрел сотрясает воздух. С потолка сыплется штукатурка, поднимая перед нами клубы пыли. Моя рука задрана вверх, потому что брат вовремя вмешивается. Не дает пристрелить эту стерву.
— Кончай, дурак! Она же наша сестра!
— Нет, — рычу, — мне она никто! Сука, дважды попытавшаяся убить мою женщину!
— А как ты ее детям потом в глаза смотреть будешь? Лучиане? Артуру? Остынь! — Он выталкивает меня за дверь. — Просто уезжай, слышишь?! Дальше я сам!
Я пячусь из гаража, не выпуская из объятий свою девочку. Мне действительно лучше валить, пока я не пришил эту заразу. Но как же, черт возьми, хочется! Ярость разум туманит. Перед глазами огненными стрелами проносится. Мышцы болью пронзает от мысли, что она целую ночь истязала мою медсестричку.
Только за закрытой дверью я осознаю, что оставил с ними Фазу. Но и сам пацан даже не подумал выйти следом. Рисковый, мать его! Не преувеличивал, когда говорил, что убегать не станет. Оклемался малость и на амбразуру. Жаль будет, если сегодня его история закончится.
Медсестричка всхлипывает в моих
