Я понятия не имел, что ты все еще в Калифорнии, не говоря уже о том, что собираешься зайти в эту кофейню сегодня утром. Ты можешь не рассказывать мне, но я вижу, как сильно тебе нужно поговорить о своем прошлом. Если ты не расскажешь об этом и о письме, будет только хуже.
Ничего не говоря, я прижалась лбом к его груди и полезла в сумочку, чтобы вытащить конверт. Я протянула его Коннору и была удивлена, когда он передвинул меня так, чтобы я все еще была в его объятиях, пока он открывал и читал письмо. Моя левая рука все еще была сжата в кулак у него на груди, и я медленно разжала его, чтобы положить письмо ровно, в то же время я обхватила правой рукой его талию. Руки Коннора сжались, и по какой-то причине это заставило мое тело еще больше расслабиться в его объятиях. Это было неправильно, я знала, что это было неправильно. Я не должна была чувствовать себя так комфортно, так хорошо в объятиях другого мужчины. Это было не так, как когда Тайлер обнимал меня; даже после всего, что произошло между нами, я все равно чувствовала, что он был моим лучшим другом и опорой всю прошлую неделю. Но Коннор? С ним было легко, даже естественно. Что больше всего сбивало с толку. Я мечтала о нем много лет, но почти не знала его и все еще была убеждена, что он просто очень хорошо играет свою роль, чтобы получить нужную информацию. Так и должно было быть, верно? Он разыграл меня историей о своем «детстве»; он знал, что это меня привлечет, и это произошло. Я и не подозревала, как сильно мечтала о ком-то, кто понимал бы меня.
— Кэссиди, у меня есть еще несколько вопросов о твоем прошлом, и тогда я оставлю тебя в покое. Все, что ты скажешь мне после этого, будет потому, что ты сама об этом заговорила, хорошо?
— Неважно. — Я пробормотала это так тихо, что вряд ли он расслышал.
— Она сказала, что чуть не убила тебя, а ты сказала, что тебе нужно было почаще накладывать швы. Они ведь не просто били тебя кулаками, не так ли? — Это было утверждение, а не вопрос. Но я все равно кивнула. — Когда меня вызвали к вам домой из-за возможных беспорядков, почему ты ничего не сказала?
— Я же говорила, что Тайлер не мог меня бросить, он был всем, что у меня осталось в жизни после смерти отца.
— Я видел это в твоих глазах, Кэсс, но без твоей помощи я ничего не смог бы с этим поделать. Я так много думал о тебе в течение следующих двух лет; мне следовало вернуться, чтобы проведать тебя.
— Раньше ты мне снился, — призналась я, уткнувшись ему в грудь. — В тебе и твоих глазах было что-то такое… Не знаю, как это объяснить. Часть меня желала, чтобы ты вернулся и забрал меня отсюда, а другая знала, что я не позволю тебе забрать меня, даже если ты попытаешься.
Его рука успокаивающе скользила вверх и вниз по моей спине.
— Женщина, которая позвонила, сказала, что слышала женский крик. Они били тебя той ночью?
Я медленно кивнула, задаваясь вопросом, что бы произошло той ночью, если бы я рассказала ему все.
— После твоего ухода стало еще хуже.
Коннор замер, и его руки снова сжались вокруг меня.
— Насколько?
— Джефф был уверен, что я каким-то образом вызвала полицию, хотя я провела с ними в комнате целый час, прежде чем ты появился. Моя мать сняла туфли и побежала за мной. Несколько раз ударила меня по голове каблуком своей туфли на шпильке. Я не могла пошевелиться несколько часов, пока Тайлер не приехал за мной.
— Черт, Кэссиди, мне так жаль, — прошептал он, затем помолчал минуту, прежде чем спросить: — В письме она сказала, что была вознаграждена; каким образом?
Мое тело замерло, и мне тут же пришлось проглотить часть кофе, который решил снова выйти из меня наружу.
— Э-э-э… — я облизала пересохшие губы и снова сглотнула. — Э-э-э, в сексуальном плане, — прошептала я ему в грудь. — Обычно я вставала и уходила, но иногда была не в состоянии пошевелиться, а они не чувствовали необходимости идти в свою спальню. Так что, если я была в состоянии, мне просто нужно было отвернуться и попытаться заглушить шум.
— Господи Иисусе, — прошипел Коннор, когда его тело и одна из его рук оторвались от меня, чтобы он мог провести ладонью по своему лицу, шепча: — Больные идиоты. Они были серьезно больными, психически неуравновешенными людьми. Ты не заслужила этого, ничего из этого. — Вот оно снова. Эта мучительная пустота в его глазах. Ты ни за что не сможешь научиться или подделать что-то подобное. Это просто невозможно.
— Я знаю, Коннор. — Я слышала это от Тайлера достаточно много раз, чтобы знать и верить в это до того, как встретила Гейджа, и Гейдж только подтвердил то, во что Тайлер заставил меня поверить. — И ты тоже, никто не верит. Даже моя мать.
На его лице отразились шок, благоговение и облегчение, а голубые глаза, казалось, просветлели.
— Что в тебе такого? — тихо спросил он сам себя и убрал прядь волос с моего лица. Мы стояли, изучая друг друга, несколько минут, прежде чем он нарушил молчание. — Я почти уверен, что искал тебя всю свою жизнь, Кэссиди Джеймсон.
Прежде чем я успела задать этот вопрос, моя спина снова оказалась прижатой к стене, а его губы прижались к моим. У меня вырвался приглушенный, пронзительный стон. Губы Коннора были твердыми и мягкими одновременно, и когда они начали прижиматься к моим, я издала еще один стон, осознав, что этот невероятно красивый мужчина умеет целоваться. Но он не был Гейджем. Как только я начала упираться ему в грудь, он слегка отстранился, и его бледно-голубые глаза забегали по моим.
— Коннор, у меня есть парень, — выпалила я.
Он быстро моргнул и отодвинулся еще дальше.
— У тебя есть парень?
— Да, в Техасе. Двоюродный брат Тайлера.
— Где он?
— В Техасе, — медленно произнесла я, чтобы убедиться, что
