Безусловно, столь ярый энтузиазм Эмерика в моем обучении и воспитании имеет скрытый смысл. Ему нравится, когда я делаю ошибки. Святые угодники, этот мужчина просто обожает шлепать меня по заднице. Но все же в первую очередь, это бесконечная поддержка. И это никогда не позволит мне забыть, почему я столь сильно и самозабвенно люблю этого человека.
Мой восемнадцатый день рождения приходится на последнюю пятницу апреля. В это утро, открыв глаза, я сразу вижу Эмерика, оседлавшего мои бедра и склонившегося надо мной. Голубые глаза заполняют мой горизонт. Безупречно.
Он тычется носом в мое лицо, но при этом выражение его лица серьезно.
— Мне нужно задать тебе несколько вопросов, но прежде чем ты ответишь... пообещай, что согласна со следующим. Я иду туда, куда идешь ты. Мы всегда держимся друг за друга, невзирая абсолютно ни на что.
Конечно, да. Я киваю.
Он всматривается в мое лицо.
— Ты хочешь попасть в Леопольд?
— Конечно. — Я вскидываю брови. — А у тебя есть альтернативные предложения?
— Я следую твоим желаниям. — Он целует меня. Его голос окутывает меня словно шелк. — Так чего хочет, Айвори Уэстбрук?
Простейший вопрос.
— Я хочу играть на пианино, чтобы достичь тех же высот, что и ты.
Эмерик ухмыляется, очевидно, удовлетворившись ответом.
— А как ты собираешься достичь этого?
Хмм. А этот вопрос уже сложнее? Мне всегда казалось, что прилежность в учебе, упорство и природные задатки помогут мне достичь моей мечты. И разве Леопольд — не лучшее место, чтобы помочь мне приблизиться к ней?
— Не знаю, — говорю я, пожав губы.
Его рука скользит за чем-то у меня под подушкой, а затем Эмерик показывает мне билеты на самолет.
— Предлагаю, это выяснить.
Глава 45
ЭМЕРИК
Вылет субботним утром, но мы не летим из Нового Орлеана. Вместо этого мы с Айвори выезжаем на полтора часа раньше, чтобы успеть на самолет из Батон-Ружа. Города, с которым меня ничего не связывает. Но даже там, будучи в здании аэропорта, мы не касаемся друг друга. Я чертовски подозрителен к каждому, чей взгляд в нашу сторону покажется мне заинтересованным. Вдруг они узнали меня? Не имеют ли они какого-то отношения к школе ЛеМойн? Конечно, я бы мог объяснить, что наша поездка преследует только образовательные цели, но даже это не избавляет меня от паранойи.
Когда наш самолет наконец-то приземляется в пункте назначения, я позволяю себе немного расслабиться.
Айвори сидит рядом со мной в лимузине, не находя себе места от желания запечатлеть все вокруг себя. Ее неподдельный восторг невероятно умиляет. Улыбка на пол лица, горящие глаза и неуемная гиперактивность — ее верные спутники с того самого момента, как я показал ей билеты на самолет. Она никогда не бывала за пределами Нового Орлеана. Ни лимузинов, ни самолетов, ни отелей — ничего из перечисленного не было в ее жизни.
Если она будет также сиять, я обещаю открыть ей каждый уголок на земном шаре.
Прошло уже два месяца с тех пор, как она потеряла Шуберта, а Айвори все еще не смогла полностью смириться с этим. Черт возьми, надеюсь, все приложенные мной усилия изменят это.
С тех пор как мы приземлись, я могу позволить себе вести себя с ней не как учитель, а как мужчина, который ее любит. В салоне лимузина я слегка обнимаю ее за талию, держа поближе к себе. Прижавшись губами к ее виску, скольжу рукой по ее бедру.
Айвори вздыхает, еще крепче прижимаясь ко мне.
— Эмерик, лимузин и все это... возможно, лишнее, но все же... — Она слегка наклоняется, чтобы выглянуть в боковое окно, когда перед ней разворачивается стеклянный мегаполис небоскребов. — Поверить не могу, что я в Нью-Йорке.
Я вновь притягиваю ее к себе.
— Правда, не можешь?
Моя девочка одаривает меня самой сексуальной улыбкой на свете, затем запрыгивает ко мне на колени, оседлав меня.
— Не могу. Не могу. Не могу, — повторяет она, смеясь и сжимая мое лицо своими руками.
Я бы с превеликим удовольствием уложил бы ее сейчас у себя на коленях, чтобы отшлепать по сочной заднице, но до нашей первой остановки осталось не более пяти минут. Поэтому удовлетворяюсь тем, что легонько щипаю ее за сосок через ткань платья.
Ее миниатюрная ручка вцепляется мне в запястье, чтобы заставить меня убрать руку, но я не ослабляю хватки, лишь сильнее сдавливая ее твердеющий кусочек плоти.
Тогда она наматывает себе на руку мой галстук и притягивает меня к себе. Наши губы сталкиваются. Мне это только на руку, я сливаюсь с Айвори в жарком поцелуе, одновременно усиливая свои манипуляции с ее соском.
Она изгибается всем телом, и я отмечаю, что она выглядит еще соблазнительнее, завернутая в это черный шелк.
— Я больше никогда не скажу, что я чего-то не могу, только... прошу... мои соски...— сквозь стон шепчет Айвори.
Кровь тут же приливает к моему члену.
Я убираю пальцы с ее груди.
— Хорошая девочка.
Она потирает свой сосок.
— Это было подло.
Но от меня не ускользает дерзкий блеск в ее глазах, не смотря на надутые в знак обиды губы.
— Тебе же это понравилось.
Она слезает с меня, но не отсаживается далеко, а затем вновь выглядывает в окно.
— Мы сначала едем в Леопольд?
Мы всего в квартале от академии, поэтому Айвори узнает некоторые достопримечательности, которые, вероятно, видела на фотках.
Она абсолютно уверена, что в наши планы входит только знакомство с жизнью Леапольда, ну и еще, максимум, шикарный ужин.
Но она пока еще не догадывается, что я привел ее сюда, чтобы открыть перед ней двери в жизнь.
Когда лимузин останавливается, она окидывает взглядом фасад здания и изумленно ахает. Затем я чуть не получаю в нос локтем, когда она перебирается через меня, чтобы выйти с той стороны, которая ближе к парадному входу в академию.
Я встречаюсь глазами со взглядом водителя, наблюдающего за нами в зеркало заднего вида.
— Мы вернемся через пару часов.
Как только выскальзываю из салона, присоединяясь к Айвори на тротуаре, меня тут же обдает довольно прохладный ветер. Но я быстро согреваюсь в лучах ослепительной улыбки Айвори, которая восторженно смотрит на кампус, которому я отдал пять лет своей жизни, чтобы получить диплом, а после и степень магистра.
— Матерь божья, — она обвивается вокруг моей талии. — Поверить не могу, что все это наяву. Я правда здесь, черт возьми.
Как бы меня не угнетала необходимость не афишировать свои отношения, мне приходится включить всю свою строгость.
— Мисс Уэстбрук.
— Дерьмо. — Она убирает свои руки и отходит от меня на безопасное расстояние, виновато смотря на меня. — Простите, — уголок ее рта дергается в ухмылке, — мистер Марсо.
Умница, но засранка.
— Пройдемте со мной. — Я веду ее внутрь и по коридорам.
Я не бывал здесь с тех пор, как окончил это заведение четыре года назад. Меня охватывает ностальгия, но у меня нет времени, чтобы тонуть в воспоминаниях. Нас уже ждут.
Айвори тоже старается не отставать от моих уверенных шагов. Ее каблуки звонко отстукивают чечетку позади меня.
— Экскурсовод из тебя никакой. Может остановимся хоть на минуту?
— Экскурсия будет позже.
Я останавливаюсь возле закрытой двери в Рихтер-холле и поворачиваюсь к ней лицом.
Она пристально смотрит на меня, затем переводит взгляд на двери и осматривается по сторонам. Судя по ее рукам, которыми она теребит подол платье, моя девочка нервничает
— Что мы тут делаем? — В ее тоне сквозит подозрение. — Что ты задумал?
— Привел тебя на прослушивание.
Она безмолвно хлопает ртом, судорожно подбирая слова.
— Прямо сейчас? — Она нервно потирает свой талисман-лягушку в браслете. — Почему ты не предупредил меня? — резко выпаливает она, стараясь не повышать голос.
— Именно поэтому. — Я кладу свою ладонь на ее дрожащую руку. — Твое волнение свело бы на нет все впечатление от поездки.
