воздух. Иначе уже не можем, не получается!
— У кого какие на сегодня планы? — промокнув губы салфеткой, интересуется Чертов.
— Мы с Марусей к окулисту, — отпустив ладонь Савы, пожимаю плечами.
— Я, наверно, сразу в офис, — чеканит Ветров, едва сдерживая себя, чтобы не слопать ещё один блинчик. — Много дел.
— Я с тобой, Сол! — безапелляционно заявляет Иван Денисович и тут же начинает вставать из-за стола.
— Вам ещё рано возвращаться к делам, — пытаюсь образумить старика. — Поберегите себя!
— Цыц! — пшикает тот, бегая подозрительным взглядом от меня к Ветрову и обратно. — Десять минут, Сол, и можем ехать. Не поубивайте тут друг другу без меня, ладно?
Не дождавшись ответа, старик весьма бодро уходит к себе. Маруся тем временем, допив какао, тоже убегает с кухни, а я принимаюсь убирать со стола.
— И долго мы ещё будем изображать из себя лютых врагов? — стоит нам остаться наедине, как Сава тут же тянется за блином и щекочет нервы неудобным вопросом.
— Я не знаю, — растерянно веду плечами и скидываю грязную посуду в раковину, на нервах позабыв про посудомоечную машину. — Ты же знаешь, что для Чертова мой муж — Влад.
— А я кто, Нана? — оставив недоеденный блин одиноко лежать в тарелке, Сава подходит ближе. Спиной ощущаю тепло его тела, и невольно прикрываю глаза, когда горячее дыхание парня скользит по моей обнажённой шее — запрещённый приём!
— Ты моё всё! — бормочу бессвязно. Когда Ветров так близко я забываю обо всём: своих страхах, обязательствах, данных обещаниях.
— Тогда давай перестанем прятаться! — требовательно шепчет мне на ухо Сава, бесстыже покусывая то за мочку.
— Я не могу…
— Чертов поймёт!
— А Влад?
— А что, Влад? Ваш брак…
— Я знаю, — перебиваю Саву, невольно вспоминая последние совместные дни с Осиным: даже если наш союз и был фикцией, Влад не заслужил такого к себе отношения. — Я просто не хочу начинать наше счастье с чужой боли, Ветер!
— Ладно! — Сава упирается носом в мой затылок и шумно выдыхает. — Будь по-твоему, Нана!
— Кхе-кхе! — нашу идиллию прерывает нарочито громкий кашель Чертова. — Я вам не помешал, молодёжь, а?
Савелий.
Ощущаю себя нашкодившим мальчишкой: отсчитывая шаги и склонив голову, я виновато бреду за дедом в его кабинет, на ходу прикидываю, что сказать, дабы старика не хватил очередной удар, и попутно сжимаю тонкие, немного влажные от волнения пальцы Наны в своей руке. Марьяна плетётся за мной следом и вся дрожит как осиновый листок.
Чёрт! Глупое сравнение! Никаких осин и Осиных! Больше никогда!
— Проходи, Сол! — бросает Иван Денисович, отворив дверь своего кабинета, и не оглянувшись первым скрывается внутри. — А ты, негодница, за дверью жди! — басит вдогонку, отчего из груди моей девочки вырывается громкий вздох.
— Ну уж нет! — закипает Марьяна и тут же ускоряется. Так некстати осмелев, она едва не сносит меня с ног, чтобы ворваться в святую святых старика, вопреки его указанию.
— Нана, — крепко обняв за талию, перехватываю её у порога. — Дед прав: будет лучше, если мы поговорим с глазу на глаз.
— Ещё чего! — возмущается Нана. — Меня это тоже касается!
— Моррис! — гремит старик похлеще раската грома, бесцеремонно заглушая трепетный голосок моей девочки своим хрипловатым басом. — Долго тебя ждать?
Чертов нервно постукивает костлявыми пальцами по лаковой поверхности столешницы и делает вид, что не замечает моих потуг удержать Марьяну на месте...
— Иду! — пыхчу, силясь выставить свою сумасбродную девочку за дверь. — Мы просто поговорим, родная!
— Знаю я, как Иван Денисович разговаривает, — продолжает ворчать Марьяна. — Наплетёт тебе с три короба, за сердце схватится, а ты и поверишь!
— Нана, — усмехаюсь в любимую макушку. — Неужели деду известно что-то такое, о чем я еще не слышал?
— Да у него фантазия, знаешь какая?
— Какая, Нана?
— Нездоровая, Сава! Вспомни, что он придумал с акциями! Ну?
— Девочка моя, всё будет хорошо! — пока Чертов не видит, целую свою паникёршу прямо в губы и, прикоснувшись ладонями к раскрасневшимся девичьим щекам, заглядываю в безумно любимые глаза цвета самого вкусного молочного шоколада. — Я тебя люблю, обезьянка, и никому этого уже не изменить!
— Я тебя тоже, Ветер! — беспомощно стонет в моих руках Нана, а потом внезапно округляет глаза и вскрикивает:
— У него же там револьвер!
— Ты серьёзно? — позабыв, что должен изображать перед стариком небывалое раскаяние и сгорать от чувства вины, начинаю ржать в голос, но Марьяну это не останавливает.
— Иван Денисович! — верещит она на весь дом. — Я пароль от сейфа сменила, так и знайте!
— Зачем? — в замешательстве почёсывая свою козлиную бородку, Чертов неспешно подходит к нашей запыхавшейся парочке и глубоко вздыхает. — Впрочем, Марьяна, это неважно. Револьвер мне без надобности, поверь!
Чувствую, как Нану начинает понемногу отпускать: она перестаёт вырываться и, горделиво задрав нос, отходит от меня на пионерское расстояние, больше не пытается протиснуться в кабинет, а столкнувшись с Чёртовым взглядом, виновато опускает глазки в пол.
Старик же довольно хмыкает. Откашливается. Придерживая дверь, пропускает меня в кабинет. А дождавшись, когда займу место за его столом, хрипловато добавляет:
— Ремень в воспитательных целях подходит куда больше.
— Это прошлый век, Иван Денисович! — самообладание Наны вновь трещит по швам.
— Так и я, деточка, родом из прошлого! — усмехается Чертов, откровенно потешаясь над Марьяной.
— Это… это не педагогично! — вскрикивает Нана и снова силится ворваться в кабинет, правда, статная фигура старика перед её носом срабатывает покруче колючей проволоки: Марьяна до дрожи боится Чертова, и это видно невооружённым взглядом.
— Педагогично или нет — сейчас узнаем!
И пока Марьяна перепуганно хлопает глазами, приняв угрозы Чертова за чистую монету, Иван Денисович с размаху закрывает дверь перед её лицом и проворачивает ключ.
— Она же там с ума сойдёт, дед! — потираю лоб и смеюсь.
— Ей полезно! — бурчит старик. — Тебе бы тоже не помешало чуть серьёзнее относиться к моим словам. Или, думаешь, раз кровь в твоих венах течёт моя, так и пальцем не трону? Заблуждаешься, Сол! Пусть и
