— Все не так просто. Она сильно потерялась, — протестовала я между поцелуями, расстегивая пуговицы на его рубашке, открывая вид на его испанский загар.
— Я люблю сложности.
— Тебе надо печатать это на футболках.
— Напечатай это — почему ты все еще одета?
Он разложил меня на столе, пока я игриво ему улыбалась. Моя нога задела банку с мукой, и она рассыпалась, упав на пол, пачкая все вокруг. Волосы Саймона выглядели как бисквит, взбитый и посыпанный мукой. Я кашлянула, поднял клуб муки в воздух, от чего Саймон только рассмеялся. Он тут же замолчал, когда я потянувшись к нему, положила руку на его твердый член, который все еще был спрятан под джинсами. Он застонал и это был мой самый любимый в мире звук.
— Черт, Кэролайн. Обожаю, когда ты ко мне прикасаешься, — сказал он сквозь зубы, целуя мою шею, оставляя на ней следы от поцелуев. Его язык блуждал по моему телу, прямо под фартуком. Руки мигом нашли край моего топа, после чего он пролетел через всю комнату, прямо в раковину. Спустя пару секунд за ним последовали и мои короткие шорты, также как и джинсы и его белая рубашка.
А фартук? Вот с ним у нас небольшая загвоздка.
— Ты что морячка? Кто завязывал этот узел, Папай? — кипятился он, пока возился с завязками. Пока он дергал за веревки, то умудрился опрокинуть миску с апельсиновым джемом, которая скатилась, и упала на пол. Я тоже приложила руку к беспорядку, уронив изюм, когда пыталась развернуться и посмотреть на этот узел.
— Саймон, к черту этот фартук. Смотри сюда, — настояла я, сняв лифчик, и бросив его на пол. Я опустила верх фартука, обхватив руками грудь, сжала ее. Он смотрел на мою грудь опьяненными глазами и собирался наброситься на меня. Резко толкнув меня на стол, его настойчивый рот прильнул к моей шее, набрасываясь на мою кожу, словно до этого она ему что-то сделала, а сейчас он пытался отомстить. И весьма страстным способом.
Окунув палец в растекшуюся на столе лужу джема, он провел пальцем от одной груди до другой, вырисовывая круги, и щекоча меня. Опустив голову, он попробовал одну, затем вторую, каждый раз постанывая.
— Ммм, ты такая вкусная.
— Как хорошо, что я не готовила крылышки. Тогда все было бы по-другому, — ого, как приятно, вздохнула я, и он укусом ответил на мое шуточное замечание.
— Тогда ты была бы немного острее, — засмеялся он, а я закатила глаза.
— Хочешь, чтобы я достала сельдерей и охладила твой пыл?
— В ближайшее время никто в этой квартире охлаждаться не будет, — пообещал он, взял со столешницы мед и откинул фартук. И всего за один стук сердца, мои трусики стали влажными, и не так как вы думаете, он... на сколько мне было видно, он разлил мед по всему моему телу, пачкая мои трусики, от чего я взвизгнула. Он отошел назад и стал наслаждаться проделанной работой.
— Посмотри на весь этот ужас. Ты немедленно должна их снять, — сказал он, и начал приближаться ко мне. Я остановила его покрытой джемом ступней.
— О, нет, мистер, ты первый, — приказала я, указывая на его испачканные в муке боксеры. Он изогнул бровь, и снял боксеры. Он стоял голый на моей перепачканной кухне, и выглядел невероятно мило.
В одно мгновение Сердце, Мозг, Кости и НК решили объединиться. Они взялись за руку и приготовились играть с Нервами в «Цепи кованные». Я смотрела на Саймона, голого, посыпанного мукой и такого идеального, что выдохнула широко улыбаясь. Мои Нервы наконец-то успокоились, и теперь они были за одно со мной.
— Саймон, я чертовски сильно тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, Куколка. А теперь снимай свои трусики и дай мне немного сладенького.
— Иди и возьми, — засмеялась я, усаживаясь и стягивая трусики вниз по залитым медом ногам. Я кинула трусики в Саймона, и они с шумом ударились о его грудь, с них стекал мед.
— После всего этого нам понадобиться очень долгий душ, — предположила я, когда он обнимал меня своими липкими руками.
— Да, там же будет и второй раунд, — улыбнулся он, подняв меня, неся в спальню, наши тела разделял только фартук. Но это продлиться не долго.
Так ли сильно мне нужна моя «О»? Нет, правда, зависит ли моя жизнь от нее? Разве мне не достаточно рядом с Саймоном, наслаждаться его объятиями, ощущать его движения во мне?
Сейчас этого было достаточно. Понимаете, я люблю его...
Он бросил меня на кровать, от чего я немного подпрыгнула, сдвинулась в сторону, задев изголовье, и оно ударилось о стену.
— Саймон, ты хочешь подолбить в мои стены? — смеялась я.
— Ты даже не представляешь как сильно, — сказал он, отодвинув фартук в сторону, я же вздохнула, закинув руки над головой. Я просто лежала и улыбалась. Его пальцы ласкали мой живот, бедра, ноги и наконец-то добрались до нужного места. После нежного поглаживания, я расставила ноги. Саймон облизнул губы, и встал на колени.
Он прикасался и целовал меня также как делал это в Испании, но на этот раз все было по-другому. Мне все также было приятно, но все дело было во мне. Я была спокойней. Перебирая и покручивая пальцами, он нашел нужную точку, и я громко застонав выгнула спину. Он тоже рычал, заставляя меня отрываться от постели, пока его губы и язык касались меня снова и снова. Мои руки переместились к груди, и когда он взглянул на меня, я начала теребить соски, возбуждая их еще больше.
Мне снова выпала честь почувствовать его рот, этот замечательный рот на себе. Я немного сжалась, когда через все тело прошла волна тепла, затем снова расслабилась. И я начала чувствовать, по-настоящему чувствовать все, что творилось у меня внутри. Любовь. Я чувствовала любовь. Я была любима...
Прямо сейчас, при свете дня, когда ты не сможешь скрыться за темнотой ночи, этот мужчина любил меня. Никакой сказки, никакого шума прибоя, никаких дурацких свечей. Настоящая жизнь. Настоящая сказка, в которой я была любима этим мужчиной. Именно любииима им.
Языком. Губам. Пальцами. Руками. Все это для меня и моего удовольствия. Знаете, девушка может легко привыкнуть к такому обращению.
Внизу живота начало формироваться приятное напряжение, но в этот раз мое тело реагировало на него не так как раньше. Оно было готово, настроено на идеальную волну, мозг был отключен, глаза закрыты, и я уже видела себя на краю скалы. Мысленно я улыбнулась, потому что знала, что поймаю эту сучку. А затем? Саймон вытворял нечто невообразимое там внизу. Его длинные восхитительные пальцы давили на меня изнутри, двигались, кружились, найдя секретную точку. Губы и язык работали над клитором, посасывали, лизали, пока он пульсировал. Перед глазами стали появляться веселые искорки, яркие и безумные.
