в лицо не придется, — твердым тоном говорит дядя Эйден. — Он осознал свою ошибку, получил наказание за то, что не подумал о последствиях, и сейчас занимается поиском решений. Никому не нужно твое ненужное злорадство, Лэн.
— Спасибо, — говорю я, необъяснимо радуясь тому, что дядя Эйден защищает Илая. Он может показаться строгим, но у них с Илаем самые уникальные отношения между отцом и сыном. Не случайно мой муж обращается за советом только к своему отцу, даже если тот пытается набрать очки ради своего глупого одностороннего соперничества.
— Но он никогда не бывает таким неуклюжим, дядя. Дай мне повеселиться.
— Нет.
— Будь уверен, я могу досадить ему и другими способами.
— Где Мия? — спрашиваю я.
— В Штатах. Я приехал всего на несколько дней.
— О боже. Значит, ты у нас без поводка?
— Во всей своей красе, барби. Во всей красе.
— Пас, — я встаю и улыбаюсь свекрам. — Я ухожу. Спокойной ночи и удачи с этим психом.
Тетя Эльза провожает меня до двери и настаивает, чтобы я взяла контейнеры с едой, потому что она все еще считает, что я мало ела.
Я иду к машине, которую она одолжила мне, чтобы доехать до дома. Я не могу дозвониться до их водителя, поэтому вместо того, чтобы вернуться и сказать им об этом, я решаю доехать сама. Я уже давно не садилась за руль — с того самого дня, когда испортила машину Илая. Упс.
Лэн встает передо мной с дьявольской ухмылкой. В тусклом свете подъездной дорожки он выглядит не иначе, как отродье демона.
— И что теперь? — я упираюсь рукой в бедро, глядя на него сверху вниз.
— Если мой слух меня не обманывает, то я думаю, что слышал, как ты защищала Илая перед дядей Эйденом.
— Как долго ты там был?
— Достаточно долго, чтобы усомниться в своих собственных ушах. Ты встала на сторону Илая? Я честно искал подсказки, что нахожусь в параллельной вселенной.
— Я… говорила только правду.
— С каких это пор правда имеет значение, когда речь идет о твоей позиции относительно моего кузена?
— С этого момента.
— Хм… — он как-то странно наблюдает за мной, прислонившись к машине и скрестив руки и лодыжки.
— Что?
— Я размышляю над тем, стоит ли делиться с тобой одним интересным фактом.
— Это касается меня?
— Конечно. Но, увидев все в новом свете, я не уверен, это принесет тебе вред или пользу.
— Если это касается меня, то я хотела бы знать.
— Ты достаточно сильная, чтобы принять это?
— С каких пор тебя это волнует, Лэндон?
— Очень даже волнует. Хотя я и хочу спровоцировать Илая, я не хочу оказаться в верхней части его многокилометрового списка убийств, но раз уж я все равно здесь, может, стоит сделать это с пользой для себя. Позволь мне спросить тебя кое о чем. Ты знаешь, что твой терапевт сменился?
— Да.
— А знаешь, почему?
— Мой предыдущий терапевт уехал из Великобритании.
— По собственному желанию?
— Что это значит?
— Просто вопрос. Следующий: случались ли у тебя в последнее время какие-нибудь странные приступы?
— Нет. С тех пор как я очнулась в больнице, мое состояние было довольно стабильным, — если не считать той панической атаки возле ресторана, у меня не случилась ни одного из моих обычных приступов. Раньше я была на взводе, ожидая следующего, но в последнее время я была настолько всем удовлетворена, что начала привыкать к этой жизни без тревоги.
Даже если какая-то часть меня все еще вздрагивает при мысли о том, чтобы лечь спать, и постоянно думает о моем следующем эпическом срыве.
— Никогда не задумывалась, почему? — спрашивает Лэн.
— Новые лекарства. Они действительно хорошие и имеют мало побочных эффектов, в основном вялость, но не слишком часто.
— Круто.
— Круто? К чему эта викторина, Лэн?
— Просто ввожу в курс дела. Вот и все.
— С тобой никогда не бывает просто «все». Что ты пытаешься мне сказать?
— Не знаю. Правда. Все было бы иначе, если бы я застал тебя в твоей обычной роли — основателя антифанатского клуба Илая, но, к моему ужасу, ты изменилась.
— Я… не изменилась.
— Барби, умоляю. Ты только что разговаривала с дядей Эйденом, как набожная жена Илая, которая пытается снять тяжелую ношу со своего мужа. Ты не только изменилась, но и с головой окунулась в свои старые чувства к нему.
— Я бы никогда больше не отдала ему свое сердце. Не после того, как он его разбил.
— Эй, не нужно меня убеждать. И если тебя это утешит, я верю, что он делает это ради тебя. В глубине души ему не все равно. По-своему, да, но его методы рано или поздно приведут к тому, что он укусит себя за задницу.
— Не все равно? Илаю?
— Мужчина не станет устранять каждого из твоих потенциальных ухажеров, а потом жениться на тебе, если ему все равно.
— Собственность и забота — это не одно и то же, Лэн.
— Нет, но они могут сосуществовать, — он отталкивается от двери и открывает ее для меня. — Стоит ли тебе садиться за руль?
— А почему нет?
Он лишь пожимает плечами, когда я проскальзываю внутрь и ставлю контейнеры с едой на пассажирское сиденье.
Лэн машет мне рукой, пока я отъезжаю от дома свекров. Пока я слушаю виолончельное исполнение финского солиста, слова Лэна звучат у меня в голове.
Правда, у меня возникло много вопросов после того, как я уличила во лжи Илая и даже Сэм, но я предпочла проигнорировать эти несоответствия ради своего душевного спокойствия.
Лэн рассуждал, стоит ли правда того, чтобы пожертвовать моей нынешней стабильностью.
Несколько месяцев назад я бы всегда выбрала правду, но сейчас, глядя на обручальное кольцо и думая обо всем, что с ним связано, я не уверена, что это правильное решение.
Почему моя правда важнее, чем страдания тех, кто меня окружает? Мои родители, Ари, Сеси, тетя Эльза и даже Сэм и Лео, которые были ко мне добры.
Илай тоже. Я не думаю, что будет справедливо заставлять его переживать мои неловкие приступы. Он не обязан заботиться обо мне, ведь мы не состоим в настоящем браке.
Музыка обрывается, когда на экране высвечивается имя моего мужа.
Я отвечаю:
— Легок на помине. Скучал по мне, дорогой?
— Ты за рулем? — его резкий тон наполняет машину напряжением.
— Да.
— Какого хрена… — он прерывает себя и говорит медленно, как будто обращается к ребенку. — Остановись сейчас же и вызови такси. Если они будут слишком долго искать машину, я приеду за тобой.
— Нет. Я прекрасно могу вести машину
