хожу из угла в угол, периодически заваливаюсь на кровать, сворачиваюсь клубком, плачу, анализирую.
Ничего ужасного не произошло. Правда ведь? Подумаешь, спор. Вэл, наверное, прав: сейчас это ничего уже не значит. Совсем. Арс меня любит. Я его люблю. Мы подходим друг другу, без слов понимаем, и, тем не менее он струсил мне все рассказать. Мне, близкому человеку. Разве не он говорил, что я для него все? Не он говорил, что я важнее всех, и он всегда будет выбирать меня?
Выбрал, но врал. Выбрал, но посчитал глупостью сообщить мне о таких важных вещах. Выбрал, но не обезопасил наши отношения. Что, если бы я и правда узнала это как-то иначе? Правда от Кудякова уже даже кажется нормальной. А что, если это бы сделал тот аноним, про которого говорил Вэл?
Зарываюсь пальцами в волосы, снова плачу. Потерянность дикая. О чем он еще мне врал? Что еще скрывает?
Я знаю, знаю, что сама выбрала Мейхера. Понимала, кто он. Все прекрасно понимала, но думала, что он изменится и он же менялся. Он поменялся, я видела. Вижу это. Но отчего тогда так больно и страшно? Мамочки…
Долго смотрю на темный экран смартфона, а потом нахожу номер Кудякова, это не трудно. Стоит просто получше прошерстить соцсети. Совершаю глубокий вдох и нажимаю вызов. Вэл отвечает практически сразу.
— Чего тебе, Принцесса?
У него есть мой номер? Вот это поворот, конечно. Сжимаю пальцы в кулак, смотрю ровно перед собой.
— Арс в курсе, что я все знаю?
— Нет. Мы еще не пересекались.
— Отлично! Не говори ему, что рассказал мне.
— Не не не, я так не играю, Панкратова.
— Не говори! Я хочу все это услышать от него. Понимаешь?
— А если он струсит сознаться, обидеться еще сильнее?
Слышу усмешку в голосе Кудякова. Он прав, так я и думаю. Так и собираюсь поступить. В ответ же вру:
— Нет, конечно. Просто всем так будет лучше, я подтолкну его, чтобы он сознался, мы поговорим… возможно, поскандалим, но потом помиримся.
Вэл молчит. О боги, как же в эту минуту бесит его молчание.
— Эм…ладно.
— В благодарность я не расскажу Арсу, что меня просветил ты. Думаю, твоему лицу более приятно быть не побитым.
— Смешно. Мне на самом деле без разницы, скажешь ты ему или нет.
— Даже так…
— Это все? У меня дела.
— Да, но…
Договорить не успеваю: Кудяков сбрасывает мой звонок. Класс! Ладно. Значит, план такой, я сама поеду к Арсу, намекну, скажу, что нужно поговорить серьезно…он должен мне все рассказать. Иначе, как я могу доверять ему в будущем, если он скрывает такие вещи?
Родителей сегодня не будет допоздна, поэтому у меня в запасе куча времени. Вызываю такси и еду к Мейхеру. Звоню ему уже в пути. На этот раз Арс отвечает. Голос у него сонный. Быстро сообщаю, что минут через двадцать буду у него, и отключаюсь. Я сейчас должна всем видом показать, что знаю. Каждым взглядом, фразой, но не говорить напрямую. Он должен сам мне сказать. Должен ведь!
В доме Мейхеров прохожу уже через знакомую анфиладу комнат. Поднимаюсь на третий этаж. Толкаю дверь. Арс у себя. Валяется на кровати в одних шортах. Весь взъерошенный. И правда спал.
— Привет, — произношу без улыбки.
Мейхер приподнимается на локтях, рассматривает меня. Кивает, а потом встает с кровати. Делает шаг в мою сторону, еще немного — и коснется меня. Замираю, зажмуриваюсь на мгновения. Если он коснется, я взорвусь. С ума сойду. Делаю шаг назад. Демонстративно. Арс сжимаю пальцы вытянутой руки в кулак, а потом прячет его в карман шорт.
— Что-то случилось? — проходится пятерней по волосам.
— Я это хотела спросить у тебя. Ты в последнее время очень странно себя ведешь. Постоянно загруженный, задумчивый. Все нормально?
— Ты об этом, — Арс расплывается в улыбке, подходит ближе, обнимает одной рукой.
Вздрагиваю. Зажмуриваюсь. Вдыхаю его запах и покрываюсь мурашками. Сердце заходится в бешеном ритме.
— Все нормально. Дома траблы. Марат опять…
— Ты мне ничего не рассказывал.
— Не хотел грузить.
— Мы же договаривались…делиться. Так легче. Так проще…
— Помню. Просто к слову не пришлось.
— К слову?! Понятно. Это все? — запрокидываю голову. Смотрю Арсу в глаза. Зачем он врет? Ну зачем же?!
— Конечно.
Его фальшивая улыбка бесит. Уровень злости повышается, меня вот-вот затопит негативными эмоциями.
Сглатываю. Отворачиваюсь и делаю глубокий вдох. Нервная система по швам трещит. Он мне врет. Стоит сейчас и прямо в глаза врет! Не понимаю, как это случается, но я теряю контроль, а весь мой план тут же идет по одному месту.
— Я все знаю, — произношу спокойно, насколько это вообще сейчас возможно.
— Что знаешь?
Арс отступает на шаг. Выглядит растерянным, а щеки у него краснеют.
— Про спор.
— Все не так, — шепчет.
— Спора не было?
— Был, но я отказался. Я признал себя проигравшим. Скинул деньги. Закрыл этот вопрос.
— Деньги? А…я…боже…
Резко разворачиваюсь, отхожу к окну, обнимаю свои плечи, нервно постукивая носком туфли по полу.
— Зачем? — бросаю на Мейхера злобный взгляд. — Зачем ты спорил?
— Ты меня раздражала, но уже тогда у меня были чувства. Я просто этого не знал. Я…прости, Майя.
Киваю. Чувствую его присутствие за своей спиной. Он подошел. Стоит на расстоянии пары сантиметров, не касаясь меня.
— Это же все? Только спор? — смотрю на него в упор. — Все?
— Все. Правда.
Он пытается взять меня за руку, а я не хочу, чтобы он этого делал. Не сейчас. Мне нужно остыть. Переварить.
— Не сегодня, — вскидываю ладони. — Не сегодня. Я не могу сейчас нормально разговаривать, воспринимать. Ничего не могу. Мне нужно успокоиться, Арс. Подумать.
— Май, я хотел рассказать, но этот фильм, твои слова и…
— Врать было проще, да, чем сознаться? — улыбаюсь. Это нервное.
— Это шутка была. Несерьезно. Мы сразу все отменили.
— Когда? Когда отменили?
— Май…
— Когда? — кричу, не сдерживая слез.
— Когда я понял, что влюбился
— Когда это было, Арс?
— Я…
— Когда?!
— Май, пожалуйста, ты же…
— До нашего первого поцелуя?
— Майя…
— До?
Мейхер молчит. Отворачивается.
— Уже тогда был спор? Ты меня целовал на спор, да? Мой первый поцелуй был для тебя игрой?
— Все сложно. Все было не так!
Арс злится. Голос не повышает, но он у него становится металлическим.
— Одна ложь всегда ведет за собой другую. Ты хоть это понимаешь, Мейхер?
— Это не повод все рушить, Майя.
— А я разве сказала, что хочу что-то рушить? Я просто хочу понять, кто ты, потому что, кажется, я до сих пор тебя не знаю. Ты врешь, манипулируешь, проявляешь
