Тем временем машина остановилась напротив одного из двухэтажных особняков. Молоденькие липы зашелестели, приветствуя хозяев, в зеркальных окнах залучилось солнце… Горский помог Арине выйти из машины и, не выпуская ее руки, повел по извилистой каменной дорожке к дому. Лужайка, пруд, веранда — просторная, с камином…
— Здесь диваны поставим и стол, — кивнул Горский в небольшой, укрытый от посторонних глаз закуток. — Шашлыки будем жарить…
В дом привел — светлый, добротный.
— К концу недели обещают с отделкой закончить, через две — привезут мебель, — пояснил, словно извиняясь за голые оштукатуренные стены.
Провел в столовую, гостиную, спортзал. Рассказал, где будет библиотека, показал два кабинета. Под конец экскурсии привел в просторную комнату, уже отделанную в ее любимых тонах — беж и шоколад.
— Здесь кровать поставим. Я заказал уже — тебе понравится, обещаю.
Арина посмотрела на пустую стену в указанном направлении, а вспомнила ту ночь, что провели они недавно вместе, и табун мурашек пробежал по спине, стоило только подумать, что та ночь не останется единственной. Горский, заметив дрожь ее, улыбнулся.
— Сюда иди…
Он вывел ее из спальни и привел в маленькую, залитую солнцем соседнюю комнатку.
— А здесь сделаем детскую, — тихо проговорил он, развернул лицом к себе Арину и внимательно на нее посмотрел. — Через две недели переезжаем.
— Саш…
— Отказы и отговорки не принимаются.
— Опять все решил за меня? — тихо спросила она. — Распланировал…
— Да. Ты уже нарешалась сегодня. Хватит. Завтра встанешь на учет по беременности.
Горский подошел вплотную и обнял Арину.
— Я старая уже, чтоб рожать… — неуверенно пискнула она, замерев в его объятиях.
— Дурочка?
— У меня отель… На кого я его оставлю?
— У тебя есть Лика — пусть приобщается.
— Лика сама скоро с пузом ходить будет…
— Ну значит, Власова привлекай. Или он всерьез собирается на стройке своей спину рвать? Ко мне он не пойдет, а тебе беременной отказать не сможет. Он вроде с Сажинским вместе учился — азы гостиничного дела, значит, знает, ну а практику подтянет на месте. Время у тебя еще есть, учи.
— Горыныч, как у тебя все просто…
— А может, хватит уже усложнять? Давай просто жить. Просто радоваться. Просто любить…
Теплые пальцы коснулись ее лица, дыхание обожгло соленую от слез кожу… Осторожно целуя свою жену, Горский верил: все у них получится. Сотрутся былые обиды и сбудутся давнишние мечты. И маленькие ножки их дочери или сына уже совсем скоро будут бегать по этому дому, радостным смехом наполняя жизнь.
А пока, пригретая в объятиях любимого мужчины и теплых лучах заглянувшего к ним солнца, Арина, сдавшись, отвечала на поцелуи, сжимала в кулачках плотную ткань пиджака и заново училась верить своему мужу.
