class="p1">В ее голосе звучало искреннее беспокойство. И мне оставалось только выяснить, переживала ли она за меня как за знакомого, которому могла грозить серьезная беда, или же тревожилась за своего мужчину.
А, впрочем… Была не была! Эти безумные дни сделали и меня немного сумасшедшим. Рисковым, слегка дурным и шальным.
Я просто встал перед Улей на колено и, наверное, слишком пафосно произнес:
– Уля. Выходи за меня замуж. Я люблю тебя. Я без тебя не могу.
И пока она ошарашено смотрела на меня, молчала и только быстро моргала, меня понесло. Я словно боялся, что стоит перестать говорить – и послышится это ее коронное «нет».
– Я очень виноват перед тобой. Но я никогда тебя не предам и не обижу. Я все понял и достаточно пережил. Переосмыслил всю свою жизнь. Уля, пожалуйста, не отказывай мне сразу. Подумай! Немного успокойся!
Не знаю, что я такое нес, а она молчала и продолжала смотреть.
– Я давно купил тебе кольцо. Подарю, как только доберусь до дома. Я пытался уберечь тебя, даже организовал слежку. Но тебя все равно похитили. И эти дни, пока я не знал как ты и что с тобой, стали самыми тяжелыми в моей жизни.
– Тяжелыми? – пробормотала она.
– Адскими! – выпалил я. – Я ничего не мог и не хотел делать. Я был готов отдать похитителям все, лишь бы тебя вернули. Ну, правда, ты должна дать мне шанс!
Она все еще медлила.
На заднем фоне, словно из иного мира, послышался голос Константина:
– Александр. Вы довезете Данилову до дома? У нас другие дела.
– Конечно, – не вставая с колен произнес я, прекрасно понимая, как нелепо сейчас выгляжу. Но это интересовало меня в последнюю очередь.
Когда-то я очень ценил то, какое впечатление произвожу на окружающих. Как они на меня реагируют, и насколько презентабельно я выгляжу. А сейчас я в очередной уже раз понял, что все это такое глупое и наносное.
И мне было искренне плевать, что я стою практически в грязи, на мокром снеге, что брюки на коленях уже мокрые, а куртка словно отнята у бомжа.
Ульяна все еще не дала мне ответа. А затем вдруг встрепенулась и произнесла:
– Мне надо к Митюшке! Все остальное обсудим потом!
Потом… Проклятье! Это «потом»!
Я нехотя поднялся с колен, потому что знал уже – она не уступит. Ульяна стала железной леди, и это мне тоже нравилось. Мне нравилось в ней все, абсолютно. Я не видел в ней недостатков.
Мы двинулись к моей машине. Я помог Ульяне сесть и поехал к своему дому.
Ульяна
Этот день был насыщен такими эмоциями, что в какой-то момент я их «переела». Ощущение, словно меня окунули в эмоции. Будто я захлебываюсь ими.
Орлов сделал мне предложение! Сделал! Предложение!
И это после того, как несколько минут я сидела ни жива ни мертва и боялась, что его побьет Ламбер. А то и вовсе… случится самое страшное…
А незадолго до этого я сама думала, что меня могут убить.
Я устала переживать, нервничать и даже сил подумать о предложении Саши просто-напросто уже не оставалось.
У меня не было цели помучить его, не было задачи показать, как это сложно дождаться внимания от того, кого всей душой любишь. Как это тяжело надеяться, не имея возможности повлиять на ситуацию.
Я просто была не в силах сейчас принимать решения.
Внутри все вибрировало, когда мы подъехали к дому Орлова. Прямо к машине выскочил мой Митюшка. Волосы вылезли из-под оранжевой шапочки, куртка застегнута наполовину, шарф болтается лишь бы как, один ботинок не застегнут.
Он бросился ко мне, обнял. Я тоже обняла свое чудо и потянула в дом, чтобы не замерз. Он должен был давно спать, но, похоже, так и не лег. И я не могла его за это ругать...
Не помню, сколько времени мы общались с Митюшкой. Орлов не мешал. То болтал с Зинаидой Ивановной на кухне, то сидел в гостиной. А мы с сыном никак не могли наговориться.
Я едва уложила своего маленького непоседу.
Перед тем как я ушла, сынишка вдруг спросил:
– Мам? А вы с дядей Сашей останетесь вместе?
И сразу же оговорился:
– Я просто хочу узнать… Не сердись, пожалуйста.
Я потрепала парнишку по вихрам и ответила так, как только могла ответить:
– Я подумаю, сыночек. Спи…
Сил с кем-то еще общаться попросту не осталось. На кухне у Орлова меня встретили Саша и Зинаида Ивановна. Мы выпили чаю с бутербродами и отправились спать.
Орлов не настаивал, чтобы мы делили кровать, а я не хотела никаких сомнительных обстоятельств, пока не решу все окончательно и бесповоротно. Поэтому я спала в одной из гостевых комнат, через стенку от Митюшки.
Вырубилась, как только легла, едва успев прикрыться одеялом.
Ульяна
– Ульяна! Уленька! Проснись! – Кто-то теребил меня за плечо. Причем, очень настойчиво и нервно.
Я открыла глаза и подскочила на кровати, в первый момент вообще не понимая, где очутилась. Взгляд суматошно ковырял стены и окружение.
Так… Голубые стены, на потолке красивые овальные плафоны с изображением сакуры. Большая деревянная кровать, одеяло с дельфинами. Пушистый белый коврик под ногами из натуральной овчины.
А-а-а… Я заночевала у Саши…
Следующим взгляд сфокусировался на вошедшей.
Зинаида Ивановна. Взволнованная, дерганая. В глазах страх. Не знает, куда деть руки. То спрячет их в карманы фартука, а то вытащит, то начинает теребить подол юбки.
Да что с ней?
В следующую минуту в щелку двери заглянул и Орлов. И вид у него был не менее ошарашенный. Я инстинктивно прикрылась одеялом – вчера легла спать в одном белье. Хотя чего он там не видел!
– Что случилось? – еще в полусне уточнила я.
И тут же меня разбудили так, что спать уже не хотелось вовсе:
– Митюшка пропал… – прошептала Зинаида Ивановна. – Я утром принялась готовить. Поставила тесто, намыла вам фруктов. А потом гляжу – дверь в его комнату приоткрыта. И входная дверь тоже не заперта. Вчера Саша ее на ключ изнутри закрывал… Я заглянула в комнату мальчика… а его нет. И куртки его нет. И шапки.
– То есть он сбежал? Его не похитили? – сразу уточнила я.
На какое-то мгновение в памяти замелькали обрывки еще свежих воспоминаний о времени, проведенном в особняке Сержа.
– Сбежал, я уверен! – нервно ответил Орлов. – Я отпустил
