— У меня случились крупные проблемы, из-за которых я потерял свое любимое дело. Мне больше нечем было заниматься в Москве, а мой друг владел рестораном в Лондоне. Ну и он предложил мне стать управляющим. Я согласился и переехал.
Эмили удовлетворенно кивает головой.
— Еще один вопрос. — Смотрит ровно мне в глаза. — Как ее зовут?
— Кого? — не сразу понимаю я.
— Девушку, которая стоит между нами.
Теперь моя очередь удивляться.
— Да брось, Майк, — слегка смеется. — Я же не тупая и прекрасно чувствую, что есть другая девушка, из-за которой ты не можешь сблизиться со мной.
Я медлю пару десятков секунд. Весь вид Эмили говорит о том, что она ждет от меня ответа.
— Ее зовут Елизавета, — отвечаю. — Элизабет по-английски.
— Надо же, как наша королева.
Я хмыкаю.
— Как вы с ней познакомились? — снова пристально смотрит.
— Я всегда знал ее.
— В смысле? — не понимает.
— Я знаю ее всю свою жизнь. Я не помню себя без нее.
Эмили с пониманием кивает.
— Почему вы расстались?
Мне уже не нравится отвечать на ее вопросы. Они слишком личные и они слишком бередят раны.
— Слушай, давай есть?
Я снова берусь за вилку и начинаю нанизывать спагетти.
— У меня осталось всего два вопроса! — она накрывает мою ладонь своей, останавливая попытку намотать пасту. — И я обещаю, что отстану от тебя!
Я нетерпеливо смотрю на нее.
— Так почему вы расстались?
— Из-за определенных обстоятельств.
— Каких?
— Это и есть второй вопрос?
— Нет, это уточнение первого.
— Важных, — отвечаю резко. — Были очень важные обстоятельства, из-за которых мы расстались.
— Хорошо, — быстро кивает. — И теперь последний вопрос, Майк. Какая из всех твоих татуировок посвящена ей?
Я замираю. Эмили слегка склоняет голову на бок и пытливо смотрит в ожидании. По моему растерянному виду она понимает, что на ее вопрос есть ответ.
— Нирвана, — тихо срывается с губ.
Эмили печально улыбается.
— Ты называл ее своей нирваной, верно?
— Да.
Девушка еще смотрит на меня несколько секунд, а затем возвращается к своей тарелке с пастой. Я делаю то же самое, но аппетит уже пропал.
Прошло уже больше полутора лет с тех пор, как я уехал из России. Все эти полтора года я не видел Лизу и не общался с ней. От семьи я знаю, что она завершает учебу в магистратуре и летом возвращается домой. Будет работать у папы. Про ее личную жизнь мне никто ничего не рассказывает, а сам я перестал заходить и к ней, и к тому парню. Она так и не выложила с ним ни одной фотографии на тот момент, когда я последний раз открывал ее соцсети.
Иногда Лиза снится мне. Тогда я просыпаюсь среди ночи, достаю из тумбочки ее дневник и снова читаю, хотя уже знаю его наизусть. Периодически меня начинает ломать по Лизе. Хочется все бросить и поехать к ней. Хотя бы просто увидеть одним глазком.
— Ну а что насчет тебя? — спрашиваю Эмили, силой заставляя себя перестать думать о Лизе. — Кто твой бывший парень и почему вы расстались?
— Его звали Гарри, мы были одноклассниками, и мы не расставались.
— Тогда почему вы не вместе?
— Он умер три года назад.
Ответ Эмили заставляет меня оторвать взгляд от тарелки и посмотреть на нее.
— Автокатастрофа, — отвечает на мой немой вопрос. — Я была за рулем. Не справилась с управлением и въехала в дерево. Он погиб, а я выжила. — Девушка на секунду замолкает. — Ты стал первым за три года, кого я смогла подпустить к себе. Все вокруг твердят мне, что моя жизнь продолжается, несмотря на смерть Гарри. Наверное, это так и есть. Вот попыталась построить новую жизнь с тобой, но выходит хреново.
Я ничего не отвечаю Эмили, и пасту мы доедаем в тишине.
Мы не расстаемся после этого разговора, но и не особо сближаемся. Все остается так же, как и было: встречи два-три раза в неделю, разговоры обо всем на свете и ни о чем конкретно, секс.
Так проходят еще несколько месяцев. Иногда мне кажется, что мы с Эмили — это две одинокие души, которые случайно встретились. Вот только от этой встречи мы не перестали быть одинокими. Я по-прежнему часто думаю о Лизе, вспоминаю ее лицо, голос, смех. И я так и не разлюбил ее.
У меня есть догадки, что Эмили винит себя в смерти своего парня. «Не справилась с управлением и въехала в дерево. Он погиб, а я выжила», — сказала она тогда на кухне. Я не спрашиваю у нее, был ли суд. Вообще, не справиться с управлением — это уголовно наказуемо, тем более если кто-то погиб. Но раз девушка на свободе, значит, ее вины не было. Великобритания — не Россия. Это меня за деньги отмазали, а ее вряд ли.
Моя вторая годовщина в Лондоне. Ничего особенного, обычный день. Вечером Эмили приезжает ко мне, мы заказываем пиццу, включаем телевизор, где показывают какое-то популярное шоу, и ложимся на диван, вытянув ноги на журнальный столик. Время близится к часу ночи, глаза уже слипаются. Я хочу предложить Эмили пойти спать, но она слишком увлечена происходящим по ящику, поэтому молчу.
Мой телефон заряжается рядом с телевизором. Неожиданно он издает звук входящего сообщения. Я бросаю взгляд на настенные часы и поднимаюсь с дивана, удивляясь, кто может писать мне смс так поздно.
Беру смартфон и чувствую, как начинают трястись руки, когда вижу, от кого пришло сообщение. Дрожащим пальцем пытаюсь разблокировать экран, не слыша ничего вокруг: ни телевизор, ни вопрос Эмили, кто это.
«Сегодня два года, как ты уехал. Тысячу раз брала телефон в руки, чтобы написать или позвонить тебе, но каждый раз отбрасывала его, не решаясь это сделать. А сегодня в кафе услышала голос, очень похожий на твой. У меня кофе из рук выпал и разлился лужей на кафеле. Обернулась, а это не ты. Я так скучаю по твоему голосу, Миша. Сейчас понимаю, что то время, когда мы с тобой воевали, было самым счастливым в моей жизни, потому что тогда я могла слышать твой голос».
Я перечитываю это смс снова и снова, забывая дышать.
— Кто там, Майк? — нетерпеливо спрашивает Эмили. — Все в порядке?
— Все в порядке, — сухо бросаю ей и направляюсь с телефоном в спальню.
Я закрываю за собой дверь и, даже не включив свет, сажусь на пол, привалившись к стене. Не раздумывая, нажимаю кнопку вызова.
Гудок, второй, третий.
— Алло.
Крепко зажмуриваюсь.
— Я тоже скучал по твоему голосу.
Лиза шумно вздыхает, и я догадываюсь, что она сейчас плачет.
— Как ты? — тихо спрашиваю.
— Плохо, — так же тихо отвечает. — А ты?
— Не знаю… никак.
Она тяжело дышит в трубку. Ее слезы передаются мне, в горле образовывается тугой ком, который я пытаюсь сглотнуть.
— Лиза…
— М?
— Я так хочу увидеть тебя, — сжимаю телефон еще крепче.
Она молчит. Снова слышу ее сдавленный плач.
— Ты можешь приехать ко мне? — спрашивает.
— Могу.
— Я в Женеве.
— Я знаю, — улыбаюсь. — Я приеду к тебе.
— Когда?
— А какие у тебя планы на завтра?
Чувствую, как и она улыбается сквозь слезы.
— На завтра никаких планов.
— Тогда я приеду завтра.
— Буду тебя ждать, — шепчет.
Я опускаюсь лбом на колени, продолжая слушать Лизино дыхание в трубке.
И как будто не было этих двух лет одиночества и тоски по ней. Как будто не было нашего расставания и проблем, которые вынудили нас это сделать. Как будто сейчас за стенкой не сидит моя девушка.
Как будто всего этого нет и никогда не было.
Потому что уже завтра я увижу Лизу.
Эпилог
Я выхожу из зоны прилета с небольшой сумкой на плече и сразу вижу Лизу. Первое, что бросается в глаза: она изменилась. Отрезала волосы до плеч, но дело не только в этом. Лиза в целом стала… взрослее, что ли.
Она замечает меня. На секунду застывает, а потом медленно направляется мне навстречу.
— Привет, — подходит вплотную и завороженно смотрит. Блуждает глазами по моему лицу, будто не верит, что перед ней действительно стою я.
