В последнее время Мейнард лучше себя чувствовал, и все благодаря тому, что Ярт освободил его от всех хлопот, связанных с фабрикой. Он проводил в конторе лишь часть дня, не слишком себя при этом утруждая, а зимой, в холодную и сырую погоду, и вовсе оставался дома, где за ним ухаживала его дочь Роза. Тогда Чарльз по два-три раза в неделю должен был ездить в Пейтсбридж подписывать у Мейнарда чеки и письма и представлять ему списки вопросов для обсуждения. Теперь Мейнард был рад предоставлять Чарльзу полную свободу действий, но с тем условием, чтобы тот ставил его в известность обо всем, до мельчайших деталей.
– Теперь от меня мало толку, но я хотел бы оставаться в курсе того, что происходит, – говорил он.
Когда погода становилась лучше и он был в состоянии приезжать в контору, то придраться там, по его собственному признанию, было не к чему.
– У вас и впрямь дело спорится, – говорил он. – Ни одной пылинки вокруг. Каждый отрез ткани безупречен, как это и должно быть. Да ведь вы и сами извлекаете из этого немалую пользу. Ваше вложение приносит приличный доход. Если уж мне не о чем беспокоиться, то не сомневаюсь, что и вам тоже.
Это было правдой, Чарльз был вполне доволен тем, как идут дела. Каждый месяц его вложение обрастало кругленькой суммой, а если еще добавить к ней большую часть от его зарплаты, то получался капитал, который при повторном вложении приносил еще больший доход. К концу первого года его доля от общего капитала составила уже более двенадцати тысяч фунтов. И именно в это время Роберт Корнелиус, арендовавший Хайнолт-Милл у Херна, перенес несколько ударов и умер.
Узнав об этом, Чарльз немедленно отправился к своему другу и адвокату Алеку Стивенсону, чтобы обсудить, как прибрать фабрику к рукам, и в течение недели сделка была заключена. Сидни Херн, не желая упускать арендатора, способного в скором времени выкупить предприятие, сдал фабрику Чарльзу всего за двести фунтов в год. Нет смысла говорить, что условие, оговаривающее право выкупа фабрики, было включено в контракт.
Узнав о действиях своего партнера, Мейнард забеспокоился, хотя Чарльз и предупреждал его о намерении арендовать свою бывшую фабрику. Правда, все это произошло несколько раньше, чем ожидалось, и чтобы финансировать собственное предприятие, Чарльз попросил выделить ему определенную сумму из своей доли в Локс. А именно, речь шла о десяти тысячах фунтов. Да, признавал Чарльз, все это произошло несколько преждевременно, но тому способствовали непредвиденные обстоятельства, смерть Корнелиуса.
Мейнард же в первую очередь беспокоился о гарантиях выполнения Чарльзом своих обязательств, на что тот отвечал, что его успехи на Локс могут служить надежной гарантией того, что он не оставит исполнения своих обязанностей в их партнерстве.
– Более того, как вы сами заметили, мои шансы на успех в качестве независимого предпринимателя будут лишь подкреплены тем фактом, что я состою в одном деле с вами. Поэтому в моих интересах не только сохранить с вами добрые отношения, но и сделать так, чтобы оставшийся на вашей фабрике мой капитал приносил максимальные прибыли.
– Да, да, это так.
– Конечно, вы вправе отказать мне в этой любезности, и тогда я все равно арендую Хайнолт, но оставлю фабрику без движения до тех пор, пока мой пай в вашем деле не принесет мне достаточных дивидендов, при которых я мог бы сохранить исходную сумму в десять тысяч нетронутой. Но не мне вам объяснять, что если заморозить Хайнолт…
– Да, ну что ж, – сердито сказал Мейнард. – Вижу, придется уступить. Мне лишь остается надеяться, что вы сможете управлять обеими фабриками без ущерба для какой-либо из них. А точнее – моей.
– Локс-Милл не пострадает. Даю вам слово.
Со временем, после незначительной отсрочки, Чарльз снял со счета Локс-Милл в «Дистрикт Банке» десять тысяч и открыл счет Хайнолта в «Банке Кулсона». Именно здесь он вел последнее время свои счета. Здесь же он держал и свой личный счет. Задав ему несколько вопросов и заверив в гарантиях, управляющий, мистер Харримэн, согласился с тем, чтобы Чарльз, когда того потребует бизнес, мог использовать банковский кредит, не превышающий двух тысяч фунтов под шесть процентов годовых. Такая высокая процентная ставка должна была гарантировать, что деньги эти будут использоваться лишь по прямому назначению. И условия и наставления Харримэна не вызвали у Чарльза ни малейшего восторга, но он был вынужден с горечью констатировать, что прошлое человека отбрасывает тень на его настоящее.
* * *
Основные трудности были еще впереди, и главной среди них было завоевать доверие местных торговцев. Особенно это касалось фирмы «Гирье и Сын» из Каллен-Вэлли. Когда-то они потеряли из-за Чарльза приличные суммы и теперь соглашались торговать с ним только при условиях, что он будет расплачиваться наличными. Об этом, естественно, не могло быть и речи. Кредиты были кровью торговли, и так же как сам Чарльз предоставлял трехмесячный кредит своим покупателям, поставщики сырья должны были обеспечить ему то же самое. Но он предвидел эту проблему, и снова Мейнард, желая помочь, позволил ему при покупке сырья использовать в качестве прикрытия счет Локс-Милл.
– Несомненно, они догадаются, почему у меня вдруг так вырос объем закупок. Но мой авторитет в бизнесе достаточно высок и, увидев на счетах мою подпись, они не станут слишком волноваться. Так же как и я не волнуюсь, когда вижу вашу. Надеюсь, вы понимаете, какие деньги вращаются в нашем деле, Ярт.
– Я знаю об этом, и весьма вам за это признателен.
– Но вам придется самому обеспечивать тягловую силу, чтобы перевозить сырье с моей фабрики на вашу. Или вы рассчитываете на то, что я и в этом стану вам помогать?
Понимая, что это шутка, Чарльз попытался изобразить улыбку. Дополнительные обязанности стали для него платой за то, чем он был обязан Мейнарду. Ему это было не по душе, особенно сейчас, в присутствии одного из служащих Мейнарда, человека, который уже стал позволять себе некоторую фамильярность в отношении Чарльза. Джордж Энсти служил на Локс-Милл вот уже пятнадцать лет. Он был суетливым и напыщенным человеком и при каждой возможности стремился по-своему уязвить Чарльза. Несомненно, через какое-то время, когда прибудет первая партия сырья и его надо будет переправлять в Хайнолт, он не приминит заметить в присутствии Мейнарда, что накладные просрочены на неделю.
Выйдя из себя, Чарльз подошел к столу и выписал долговое обязательство, датированное прошлой пятницей. Он сунул его в руку служащего, а затем стал наблюдать, с какой тщательностью тот заносит все данные в бухгалтерскую книгу, а затем складывает обязательство и кладет его в коробку с биркой «Векселя к получению».
