— Конечно, нет. Поговорим потом, по телефону. Сразу после шести они все спустились вниз и начали надевать пальто и куртки. Моника открыла боковую дверь, ведущую в гараж, и сказала:
— Я выведу машину и поеду за вами.
Через минуту за стеной зажужжал электропривод и дверь гаража поднялась. Ребята стояли в коридоре, они и хотели, и боялись прикоснуться друг к другу, и надеялись, что другой сделает это первым.
— Ну, удачи, — проговорил Кент.
— Спасибо, — ответил Робби.
— Да, спасибо, — добавила Челси.
— Мама справится, не беспокойтесь.
На улице хлопнула дверца автомобиля и заработал мотор.
— Ну ладно, поговорим позже, хорошо?
— Да, конечно.
Здесь, в вестибюле этого теплого дома, между ними впервые зародилось взаимопонимание и неравнодушие, родственные гены подталкивали ребят к тому, чтобы разрушить все барьеры, так долго разделявшие их. Каждый хотел спросить: ты не против того, чтобы обняться? — но смущение не позволяло этого.
— Я бы хотел… — заговорил Кент, но запнулся.
— Да, я знаю, — думая о том же, сказала Челси. — Еще не очень поздно, правда?
— Нет, — вступил Робби, — не очень. Мы только начинаем.
Кто-то из них улыбнулся. Потом другой. Скоро все трое улыбались… смеялись… парни обнялись первыми, их глаза повлажнели, и они ни за что не смогли бы сейчас вымолвить ни слова. Челси и Кент обнялись более осторожно, едва касаясь друг друга. Но это помогло всем, и это открыло двери развитию прекрасных родственных связей в будущем.
— Удачи, — прошептал Кент на ухо Челси перед тем, как отпустить ее.
— Спасибо.
Потом он выпустил их и стоял, сунув руки в карманы джинсов, не обращая внимания на холодный ветер, ворвавшийся в дом, и глядя, как его брат и сестра сели в машину, помахали ему и тронулись. Кент не заходил в дом, пока не услышал, как Робби посигналил ему. Аренс поднял руку, прощаясь, и держал ее долго после того, как Робби и Челси могли его видеть.
Клэр с Томом договорились встретиться в его кабинете в шесть часов, и, когда она пришла, он уже запирал двери.
— Ну, как у тебя прошел день? — хриплым шепотом поинтересовалась она.
Он вытащил ключ и обернулся.
— Похоже, тебе сегодня досталось.
— Да, было ужасно. — Она потрогала горло и крепче прижала к груди пачку бумаг, которые несла с собрания.
— Ты добавляла мед себе в чай?
— Столько, что скоро начну жужжать и отращивать крылья.
Они подошли к главному входу, и Том боком толкнул металлический поручень, пропуская жену вперед.
— Не самый лучший день для того, чтобы читать нотации своему ребенку.
— И это мы будем делать? — спросила Клэр. — Читать ей нотации?
— Не знаю. У меня не было возможности подумать, как справиться с ситуацией.
— У меня тоже.
Звук их шагов сливался, когда они шли к своим машинам. Такие моменты бывали в их жизни и раньше, когда инстинкт подводил и им приходилось искать лучший способ решения проблем с детьми. Многие годы им удавалось справляться с этим и поступать так, что выигрывали все четверо.
— Прежде всего, я считаю, надо поговорить с ней, чтобы она высказала все свои чувства, — сказал Том.
— Да, должно быть.
— Она станет обвинять нас.
— Знаю.
— И она права. Это, в основном, наша вина.
— Да, я согласна.
Уже стемнело, похолодало, и поднялся ветер. Он гулял по пустому двору, заставляя звенеть флагшток. Машины Гарднеров стояли по разные стороны школы. Том и Клэр остановились на тротуаре перед его автомобилем.
— Клэр, что касается Джона Хэндельмэна… Обернувшись, она посмотрела на мужа.
— Пожалуйста, Том, я не могу сейчас это обсуждать. Вначале мне надо разобраться с Челси. Может, попозже, после того как поговорим с ней, мы удалимся в какое-нибудь тихое место и все выясним.
В его сердце проснулась надежда.
— Я могу точно на это рассчитывать?
— Да, если у меня совсем не пропадет голос.
Том сжимал в руке ключи от машины, ветер трепал полы его пальто и лохматил ему волосы, а его душа жаждала только одного — покончить с их ссорой.
— Хорошо. Значит, сейчас я еду за тобой домой.
— Ладно.
Она пошла к своей машине.
— Клэр? — окликнул ее Том.
Она остановилась и оглянулась, с удивлением заметив на его лице улыбку.
— Я знаю, что у тебя болит горло, но твой голос звучит чертовски сексуально.
Он сел в машину, а она, слегка усмехнувшись, пошла по тротуару к другой стороне здания.
Когда они приехали домой, автомобиля детей на дорожке не было. Клэр загнала свою машину в гараж, Том оставил свою снаружи. Жена подождала мужа у дверей, и оба почувствовали в этот момент, как странно менять то, что повторялось день за днем годами, — он всегда парковался рядом, и сейчас пустое место в гараже выглядело так же печально, как пустая половина его кровати. Они вместе зашли в дом, пересекли гостиную, как бывало раньше. Везде горел свет, но стояла тишина. Клэр положила материалы родительских собраний на кухонный стол и повесила пальто в шкаф в прихожей, а Том задержался у раковины, чтобы попить воды. Клэр приятно было слышать звук закрывающейся дверцы буфета и бегущей воды. Она подошла к лестнице и позвала:
— Челси? Тишина.
— Челси? — громче повторила Клэр, вытянув шею.
Проворчав что-то неразборчивое, она стала подниматься по лестнице. Двери в обе детские спальни были открыты, там горел свет. Клэр обнаружила, что комната Челси чисто убрана, на аккуратно застеленной кровати лежало несколько стопок белья и носков, а часть несложенных вещей образовала кучку на полу. В другой день Клэр решила бы, что дочь где-нибудь в доме, но сегодня вид пустой комнаты заставил ее заволноваться. Она вбежала в пустую комнату сына.
— Робби?
Недоумевая, она поспешила вниз со словами:
— Том, там нигде нет детей? — Ее сердце сжалось. Он стоял у подножия лестницы, глядя вверх.
— Нет. И наверху тоже?
— Нет. У них горит свет, и Челси оставила груду белья на полу посреди комнаты.
— Что?
Том кинулся наверх, пока Клэр спускалась вниз.
— Том, она же наказана! Она не стала бы выходить из дома, и Робби тоже, не оставив записки!
Он перепрыгивал через две ступеньки, Клэр смотрела, как муж исчез за одной, потом за другой дверью, потом вернулся и стал спускаться, задав по пути вопрос:
— Они говорили что-нибудь о планах на вечер?
— Нет, ничего.
Она пошла за ним на кухню, где он открыл входную дверь и вгляделся в темноту. Потом, уже в гостиной, он долгое время стоял с обеспокоенным видом, медленно обводя взглядом комнату, будто искал оброненную серьгу.
— Так, их здесь нет, — сказал Том, возвращаясь на кухню. — Может, они пошли купить что-нибудь к ужину.
