напряжена и неподвижна, он осмысливает то, что я ему только что сказала.
― Ты должна была сказать мне, ― рычит он, его грубый голос пронизан болью.
Я киваю.
― Я знаю. Я пыталась. Каждый день я говорила себе, что расскажу тебе, и каждый день я трусила. Я была эгоисткой. Я боялась причинить тебе боль или потерять тебя.
Его челюсть сжимается, и он решительно направляется ко мне.
― Ты прошла через все это в одиночку. Все это время тебе было больно, ты страдала и болела, а я ни черта об этом не знал.
Горячая слеза скатывается по моей щеке. Сердце разрывается от боли. Я заслужила его гнев и разочарование. Мне нет оправдания, мне нечего возразить.
Чарли вздыхает, нахмурив темные брови, и закрывает глаза.
― Ты заставила меня пройти через ад, Руби.
Моя нижняя губа дрожит.
― Я знаю. Мне очень жаль. Я не могу передать словами, как мне жаль.
Тишина. Ужасная, чудовищная тишина.
Слабая, я сажусь на край кровати. Мои босые ступни касаются прохладной твердой древесины, ища опору.
― Я хочу сказать тебе, что люблю тебя. Я хочу сказать тебе, что никогда еще не жила так, как этим летом, благодаря тебе. Я хочу сказать тебе, что мое сердце всегда будет с тобой, даже когда оно перестанет биться.
Его крупная фигура оседает, а лицо морщится.
― Руби, не надо.
Я касаюсь своей груди, биение моего сердца успокаивается, и я заставляю себя продолжать.
Мы почти закончили.
Всхлипывая, я качаю головой, вытирая слезы со щек.
― Я не жалею об этом лете, Чарли. Я бы повторила все сначала, даже если все закончится вот так.
Чарли поворачивает голову, и суровое выражение его лица сменяется шоком.
― Закончится?
― Это должно закончиться.
Я принимаю решение.
Боже, это будет больно, но я должна отпустить его.
― Мне становится хуже, Чарли. Я думала, что смогу это сделать, но я не хочу, чтобы ты проходил через это.
Он замирает, перестает дышать.
Слезы переполняют меня.
Я поднимаюсь на шаткие ноги и оглядываю комнату в поисках своих вещей.
Прищурившись, он поворачивается ко мне, проводя рукой по своей темной бороде.
― Что ты делаешь?
― Облегчаю тебе жизнь. ― Я всхлипываю. ― Я солгала тебе и твоей семье. Я могу умереть, Чарли. Я не могу подарить тебе детей. Я уйду, хорошо? Я…
Внезапно Чарли уже не стоит у двери. Одним быстрым движением он прижимает меня к своей мускулистой груди.
― Уйдешь? ― с недоверием спрашивает он, его голос срывается. ― Я уже останавливал тебя однажды. С какой стати, черт возьми, я должен позволить тебе сбежать сейчас?
― Я солгала тебе, ― выдыхаю я. От внезапного ощущения, что я снова в его объятиях, у меня подкашиваются ноги. Ухватившись за его рубашку, чтобы не упасть, я прижимаюсь лицом к его груди и плачу. ― Ты должен меня ненавидеть.
Он усмехается. Вибрация прокатывается по его телу и проникает в мое.
Затем он обнимает мое лицо своими большими ладонями и смотрит мне в глаза.
― Я злюсь? Волнуюсь? Я не буду тебе врать. Да, и то, и другое. Но Руби, малышка, пока твоя любовь наполняет мои легкие, я твой, а ты моя. Ты все еще мой подсолнух.
Я так сильно плачу, слезы бесконечным потоком катятся по моим щекам. Я так рада, что все закончилось. Чарли знает правду, знает каждую частичку моего сердца. И все равно…
Он не хочет меня отпускать.
Как я могла сомневаться в этом мужчине?
Чарли утирает мои слезы большими пальцами.
― Нет никаких сомнений в том, что я люблю тебя, нет никаких сомнений в том, что мы будем вместе, ― шепчет он, прижимаясь теплыми губами к моему лбу. Его голос дрожит от волнения. ― Я не уйду. Я не могу. Так что больше никогда не говори об этом.
― Хорошо, ковбой. ― Я широко улыбаюсь. Слезы блестят на моих ресницах. ― Не буду.
В ответ Чарли целует меня с такой силой, что я задыхаюсь. Мои пальцы зарываются в его густые темные волосы. Его губы полные, мягкие, они впиваются в меня, убеждая, что все будет хорошо. Я прижимаюсь к нему всем телом. А потом он отрывает меня от пола, и я снова оказываюсь в его объятиях.
Там, где мне всегда было самое место.
Чарли
Ее сердце может перестать биться.
Ее прекрасное, чистое, храброе сердце.
Как, черт возьми, я мог пропустить это?
Обычно я ничего не упускаю. На ранчо, если ты теряешь концентрацию, болеют лошади. Люди получают травмы. Урожай гибнет. Ты теряешь целый рабочий день из-за того, что облажался.
Я планирую быстро исправить это.
Сидя за кухонным столом с ноутбуком Руби, я изучаю СВТ, чтобы заполнить пробелы. Всего, что я узнал о ее сердце за последнюю неделю, недостаточно. Я должен сделать больше. Обеспечить ранчо полезными для сердца продуктами. Заказать первоклассный кардиомонитор. Найти ей лучшего врача, чтобы она могла пройти полное обследование. Если кто-то будет курить рядом с ней, он покойник. И самое главное ― никаких гребаных стрессов.
Я не был бы тем мужчиной, которого она заслуживает, если бы не сделал все возможное, чтобы узнать о ее состоянии. Не для того, чтобы вылечить ее. Чтобы быть рядом, когда ей это понадобится. Чтобы беречь ее.
Я нажимаю на ссылку и читаю.
Читаю следующую.
Сердце внезапно начинает биться чаще, затем перестает или резко замедляется. Приступы могут длиться секунды, минуты, часы.
На моей челюсти пульсирует мышца. Это многое объясняет из произошедшего этим летом. Учащенное сердцебиение. Ее потери сознания. Ее крошечные глотки кофе, алкоголя. Все это приводит меня в ужас. Меня поражает мысль, что каждый удар ее сердца неуверенный.
Но как бы я ни волновался, я буду рядом. Я никогда не уйду от этой милой, доброй, бесстрашной женщины.
Даже сейчас воспоминания причиняют боль. Мне неприятно, что она думала, будто я отвергну ее. Что я откажусь от нее. Что я могу не любить ее, когда она ― единственное, чего я когда-либо хотел.
Она постоянно сбивает меня с ног.
Десять лет я бродил по этому миру как призрак, дыша одним и тем же затхлым воздухом, когда Руби пыталась просто дышать. И что я делал со своей жизнью? Пропивал ее, предаваясь воспоминаниям, пока Руби боролась за свою.
Моя девочка чертовски сильная. Настоящий боец. Несмотря на
